Русский израильтянин на службе монархов XIII века - Александр Койфман

У меня еще оставалось время привыкнуть к этим доспехам. Я почувствовал, что могу при необходимости сражаться. А прикрывать от ударов ноги и руки можно мечом, если им владеешь. Почему задумался о возможном поединке, не могу сказать. То ли это подсказал Шаддад, то ли эта мысль зародилась во мне интуитивно? Не помню. Относительно одежды пришлось разговаривать с купцами. Опять были проблемы, связанные с моим ростом, но за три дня все это было решено. Смены одежды на три дня были подготовлены. Я не знал, имею ли я право делать покупки за счет государства, поэтому все эти приготовления обошлись мне в копеечку. Так что полученные за рыцарей выкупы оказались очень кстати.

От Лидды до Кейсарии примерно пятьдесят километров. Важная персона не должна лететь сломя голову, поэтому мы решили, что путь займет два дня. И за два дня до моего выезда в Кейсарию должна отправиться часть свиты, чтобы подготовить достойный шатер для меня и два шатра для сопровождающих.

Ближе к концу марта я отправился с небольшим эскортом в Яффу. По дороге мы с Шаддадом долго разговаривали. Он снова уделил большое внимание соблюдению этикета, пытаясь научить меня хотя бы простейшим вещам. Мне это очень понравилось, так как сам я был в этих вопросах полный профан. Даже подумал, стоит ли отсылать его в почетную ссылку в Рамлу. Я попытался разговаривать с эмиром по душам. Посетовал:

– Впереди тяжелые месяцы боев. Как эмир смотрит, если я попрошу принца прикрепить его ко мне для оказания помощи в дипломатических вопросах?

Эмир сначала с недоумением и недоверием отнесся к моим словам, заподозрив желание отделаться от него. Но я постарался рассеять его подозрения, сказав, что его знание руководителей франков и их обычаев мне будет очень полезно. Заодно поинтересовался:

– Почему у вас такое редкое имя – Шаддад?

– В моем курдском племени когда-то был славный эмир Шаддад бин Куртак[117], потомки которого двести – двести пятьдесят лет назад были эмирами независимых государств Шаддадидов в Джанзе, Бардаа, Ани и других городах в Азербайджане и Армении. Я получил свое имя в честь этого эмира.

– Интересно. Почему из курдских племен выходят такие государи, как Салах ал-дин и Шаддад бин Куртак?

– Наверное, потому, что мы все воины от рождения. И верные сыны ислама.

– Хорошо. Но подумайте над моим предложением. Я не тороплю.

– А кого вы хотите рекомендовать на мое место? Мой заместитель хороший хозяйственник, но в ратном деле он не силен.

– Какого вы мнения о коменданте Рамлы Ахмаде? Я думаю, что Рамле, в отличие от Лидды, ничто пока не угрожает. Да и защищать ее мы не смогли бы. Думаю, целесообразно перевести большую часть гарнизона Рамлы в Лидду. Вместе с гарнизоном можно было бы перевести и Ахмада. Он молодой, но опытный.

– Да, я воевал вместе с ним. Слишком горячий, но с возрастом это проходит. Давайте подождем, как на это посмотрит принц.

Больше мы на эту тему по дороге не говорили, сосредоточившись снова на вопросах этикета.

Яффа производила жалкое впечатление. Шаддад рассказал, что укрепления Яффы были уничтожены ал-Адилом, чтобы у франков не могло возникнуть желания снова поставить здесь гарнизон. Но порт понемногу функционировал. В порту стояло два торговых судна. На берегу к бывшей стене укреплений порта пристроены какие-то бараки, в которых купцы могут хранить товары. От цветущего города сохранилось лишь несколько благоустроенных домов. Остальные или разрушены, или находятся в плачевном состоянии. Я с сожалением оглядел эти следы запустения. Жалко, что из-за непрерывных войн страдают люди, города, торговля. Нужно будет проверить, что происходит с Ашкелоном и Ашдодом.

В порту разговорился с купцами, приехавшими из Греции. Купцы жаловались, что неизвестные люди требуют от них именем султана деньги при разгрузке и погрузке судов. При этом нет никакого порядка. Могут требовать деньги два раза за одно и то же. Я возмутился, вообще непорядок: что за люди, почему действуют от имени султана? Спросил эмира:

– Почему здесь нет нормальной таможенной службы?

– Официально порт не работает. Немного неясно, принадлежит ли он франкам или султану. По существу, это все контрабанда.

– Считайте, что порт признан мной работающим. В течение недели найти помещение и организовать здесь таможню. Направить пару чиновников и десяток солдат для их защиты. Деньги на организацию таможни я выделю. Разобраться с людьми, незаконно обирающими купцов. Запросить диван султана о разрешении на сбор таможенных сборов и размерах ставок. До получения ответа установить временные ставки.

– Хорошо. Будет выполнено.

Купцы повеселели, сказали, что передадут знакомым в портах, что в Палестине, помимо Акры, появился новый действующий порт. Ведь отсюда удобнее и безопаснее перевозить товары в Иерусалим, Аравию, Йемен.

Шаддад поинтересовался:

– Но стены не будем восстанавливать?

– Нет. Дорого, да и нельзя привлекать внимание крестоносцев. Султан не зря уничтожил здесь все укрепления. Нам достаточно держать под контролем сухопутный путь из Сирии в Египет.

Мы еще постояли немного, глядя на тихо плещущиеся волны, и повернули коней домой. В Лидде я сразу же послал коменданту Явне приказ проверить еще раз состояние Ашкелона и Ашдода и прислать мне доклад. Пора готовиться к отъезду в Кейсарию. Пять солдат, двое слуг, что-то похожее на карету (где только ее Шаддад нашел?) с моей парадной одеждой, три повозки с оборудованием для шатров и моей броней уже отправились в путь. Я решил ехать верхом, чтобы не затягивать поездку. Жалко терять время.

На дорогу ушло, как мы и предполагали, два дня, так как мы не торопились. По дороге Шаддад снова рассказал мне многое о семействе Ибелин, их связях с королями Иерусалима и Кипра. Рассказал, что Кейсарию только недавно стали обустраивать, там еще мало полностью восстановленных строений, поэтому свадьба будет проходить в шатровом городке. Главное, что я запомнил, что наиболее важным гостем на свадьбе будет старший брат Маргарет – Джон Ибелин[118], лорд Бейрута. Джону тридцать девять лет. Он с пятнадцати лет, после смерти в тысяча сто девяносто третьем году своего отца Балиана II принял на себя старшинство в семье и стал констеблем (главнокомандующим) Иерусалимского королевства. В тысяча сто девяносто седьмом году стал лордом Бейрута, затем в тысяча двести шестом – тысяча двести десятом годах регентом Иерусалимского королевства. Теперь, после смерти короля Кипра Хуго[119] он, по слухам, должен заменить своего брата Филиппа[120] и стать байли[121], то есть фактически регентом Кипрского королевства при королеве Алисе[122] и малолетнем Генрихе[123]. Среди гостей должен быть также архиепископ Тира Симон – канцлер Иерусалимского королевства, то есть лицо, отвечающее за внешние сношения королевства.