Браслет с Буддой - Инна Бачинская

С чувством праздника отправился капитан на работу и вызвал кадета, чтобы дать ему новое задание. Даже два: пробить номер звонившего анонима – а вдруг повезет? И вычислить рост предполагаемого преступника, исходя из роста потерпевшей и высоты ее каблуков.

– Ну как? – спросил Алик, сгорая от нетерпения. – Что нового? Видел вдову? Что у Эммы?

– Вдову видел. Говорит, машина в угоне, ищут. Дохлый номер, как понимаешь. У Эммы – ничего нового.

Они снова сидели за ужином. Готовил снова Алик, хотя была не его очередь, в силу того, что Шибаев занят важным делом, – жареная картошка и отбивные из кулинарии. Алик сдабривал их ядреным чилийским перчиком и разогревал в сковородке, отчего они были как домашние, и подавал с кетчупом. Шибаев купил пива. Третьим в спетой мужской компании был уже известный читателю здоровенный шибаевский кот по имени Шпана, сидевший на табурете. Алик называл его животным. Нос у Шпаны – в боевых шрамах, кончик правого уха откушен, левый глаз меньше правого. Хвост тоже не раз страдал в драках. Не кот, а бомж, говорил Алик, перед соседями неудобно. Кроме того, дурные манеры, тянет все, что плохо лежит. Ему интереснее красть, говорил Алик, ему неинтересно, когда дают, у него ментальность преступника, просто удивительно, что ты, бывший опер, до такой степени упустил животное.

– Кот как кот, – ответил Шибаев. – Ничем не связан, все уличные кошки наши, посмотри на котят. Никому ничего не должен, свободен. Манеры, воспитание… Он дикий зверь, Дрючин, а тебе завидно. Хочешь, повяжи ему бантик на шею. Или отдай свой галстук… – он ухмыльнулся.

Галстук испанской фирмы «Абогадо», что в переводе значит «адвокат», подарил Алику благодарный клиент. Галстук был неносибелен, во всяком случае, в наших широтах. Шибаев вдоволь потоптался по Алику, уговаривая надеть обнову, и приклеил ему кличку Авокадо – по созвучию. Авокадо Дрючин! Как звучит, а?

– Прямо обзавидовался! Галстук я подарил коллеге, между прочим, он был очень доволен. Убери лапы! – прикрикнул он на кота, который попытался стянуть из блюда отбивную. – Видишь?

– Вижу. На! – Шибаев отрезал кусок отбивной, протянул коту. Тот схватил мясо зубами, спрыгнул с табурета и пошел в свой угол. – Делов! Ты будешь слушать или нет?

– Буду. Что он за человек был?

– Варга? Вдова говорит, хороший человек. Она пьет коньяк и плачет. Совсем растерялась. Дом – как дворец: хрусталь, позолоченные статуи, жили душа в душу, всюду совместные фотки, не понимает, кто мог желать ему зла, врагов не было. Какие враги? Откуда? Он был всего-навсего маленький налоговый винтик. Горел на работе днем и ночью, начальник – зверь… – Шибаев налил себе пива, поднял стакан – мол, за тебя, Дрючин!

Алик налил себе тоже. Они выпили.

– Кушай картошку, остынет. Как отбивные? – спросил Алик с подтекстом – ему хотелось, чтобы Шибаев оценил и сказал, что его отбивные лучше, чем у Эммы.

– Класс! Когда я открою ресторан, возьму тебя шеф-поваром. Вдова пьет коньяк, и мне тоже пришлось, за упокой души. Дочка в Германии, учится на искусствоведа. Когда мы познакомились поближе…

– Что значит поближе? – перебил Алик.

– Не то, что ты подумал. Когда она подпила, то оказалось, что Варга кого-то боялся, ночью сидел в кухне и пил со страху, а еще рассматривал улицу в бинокль. Она спрашивала, а он говорил, что просто устает, начальник – зверь, но скоро все будет очень хорошо. Она была уверена, что речь идет о продвижении по службе. А что нервы не в порядке, так нормально – служба такая.

– А на самом деле?

– Дрючин, откуда я знаю, что на самом деле! Не похоже, что ему светил карьерный рост. Он был мелкой сошкой. Насчет наезда… Черт его знает. Не представляю себе, что он настолько испоганил кому-то жизнь, что этот «кто-то» угнал машину и учинил наезд. Все, на что он был способен, – мелкие пакости кому-то вроде Эммы… Да и то больше пугал, как я понимаю. Она в бизнесе слабовата, муж тянул все на себе. Хотя… – Шибаев задумался. – Хотя квартира, мебель, дочка за границей… Брал, не стеснялся. Получается, не только мелкие пакости.

– В смысле, желающие были?

– К бабке не ходи. Но чтобы до смертоубийства… Не думаю. Не тот уровень. Морду набить в темном переулке – да, согласен. Да и то…

Алик вдруг рассмеялся. Шибаев вопросительно вздернул бровь.

– Представил, как Эмма бьет ему морду!

– Наша Эмма – хитрая девушка, она взяла и позвонила его супруге.

– Ты спросил вдову о звонке?

– Она сама рассказала. После третьей рюмки. Говорит, позвонила какая-то фря и сказала, что Толик бегает к любовнице, сообщила улицу и номер дома, но ни имени, ни номера квартиры.

– Хитрая!

– Тут особой хитрости не надо, не полная же она дура. Мадам пошла туда и устроила засаду, а потом учинила супругу скандал.

– Она не попыталась найти любовницу?

– Нет вроде. Эмма не говорила, что они познакомились.

– Если не месть, тогда что?

– Случайность, Дрючин. Обдолбанный чувак угнал тачку и… амба. Мало ли таких.

– Ты уверен?

Шибаев пожал плечами.

– Слушай, а ты не думаешь, что тот, кого боялся Варга, ходит теперь за Эммой? Причем допускаю, что наезд на него был случайностью, а тот, кого он высматривал в бинокль, существует на самом деле.

– Я все ждал, когда ты спросишь, Дрючин. Конечно, думал. Завтра выверну ее наизнанку.

– Сам говорил, что она привирает, – напомнил Алик.

Шибаев кивнул.

– Скорее умалчивает. Знаешь разницу между «привирает» и «умалчивает»?

– Та же, что между «намеренно вводит в заблуждение» и «умалчивает по недомыслию». А мотив?

– А как по-твоему?

– Ну… Это может быть поклонник, – Алик загнул мизинец, – грабитель, – он загнул безымянный палец. – Задолжала кому-то или, возможно, долги у мужа, потому и сбежал. Или это тот, кого боялся Варга, – он загнул еще два пальца.

– Если это тот, кого боялся Варга, то при чем она?

– Что-то знает… Мало ли.

– Маловато для мотива, Дрючин. Поклонника и грабителя отбрасываем сразу. Насчет того, кого боялся Варга… – он снова потянулся за пивом. – Допустим, он рассказал ей о своих махинациях с участием этого икса, и тот убрал сначала его, а теперь подбирается к ней…

– Нет! Тогда он не стал бы ее пугать. Просто убрал бы.

– Я тоже так думаю. Он не собирается ее трогать, похоже, он хочет ее напугать. Зачем, как по-твоему?

– Чтобы и думать забыла о том, что знает, – сказал Алик.

– Резонно. Только я бы сказал: о том, что, возможно, знает. Откуда он может знать, что ей известно или неизвестно? Он предполагает и потому на всякий случай пугает. Это раз.