Защита Звездного Престола. Книга 2. Непобедимые - Юрий Иванович

При третьем ментальном ударе Булька опробовал широкополосный луч, фиксируя точки максимального приложения. Остался доволен собой страшно, и завалился спать со словами:

«Два часа у нас в запасе, полтора – меня не беспокоить. Только заготовь побольше емкостных батарей и придумай, как закрепить их на себе. Всё, я сплю…»

А на меня напал этакий предбоевой мандраж. Давно такого со мной не было. То ли переломы сказались, то ли уколы возбудили, то ли отсутствие расслабляющего массажа от риптона напрягло… Чтобы мне легче было передвигаться по кораблю, отключили искусственную гравитацию, и я в невесомости старался просмотреть и проверить все этапы подготовки. Нашу УБ-6, замаскированную под исследовательское судно, мы собирались задействовать только в самом крайнем случае, а вот спасательный челнок, в котором собирались перевозить мою тушку на корабль барона Кири, следовало максимально приготовить к интенсивному и скоротечному бою. Мало ли как будут вести себя пиклийцы, когда мы ошвартуемся возле них.

Так что краберы мои, используемые для переговоров, стали горячими от постоянных споров, ценных указаний во все стороны и нервного дыхания. Для подстраховки мы подвели к системе несколько замаскированных боевых кораблей, приблизили обе небольших флотилии, которыми командовали мой брат Цезарь и герцог Мишель Лежси. Всё-таки риск оставался преогромнейший. Очень хотелось верить, что враг никоим образом не сможет предугадать наш ход, потому что подобная наглость ни у кого в голове не уложится. Но мало ли какие неожиданности нас могут подстерегать? Вдруг начальник лагеря пожелает перестраховаться? Да по максимуму: возьмёт да и вызовет к планете парочку тяжёлых линкоров. Вот тогда уже точно ускользнуть нам будет проблематично.

Но к условленному времени на геостационарной орбите никакой крупный транспорт не появился. Наоборот, скученность кораблей самого широкого назначения сильно уменьшилась по причине продолжавшейся блокады. Она разогнала деловых людей, которые не пожелали простаивать возле Элизы лишние двое суток. А значит, с данной стороны опасностей вроде не предвиделось.

Несколько сложно оказалось с сокрытием Романа и Магдалены Броверов. Они шли на поправку очень медленно и до сих пор продолжали лежать пластом в декомпрессионной камере, скрытно от всех посторонних. Повреждения стены и угла здания списали на неожиданный старт в космос моего пританового скафандра и заделали собственными силами. В тот склад никто не входил, Пьер Сиккерт его закрыл, как и ещё два, якобы опасаясь новых терактов. При этом он опять превратился в злобного зверя, видя в каждом посетителе подлого конкурента, который только и мечтает устроить взрыв в его частной собственности. Досталось и работникам, оставшимся от прежнего штата, хотя те старались и работали образцово-показательно. Та же Сара Чешинска, которую назначили управляющей, металась по всей планете, составляя договора и уламывая к сотрудничеству новых клиентов. Ну и вдобавок за каждым работником установили практически непрерывное наблюдение. Излишней доверчивостью в нашей команде никто не страдал.

В конторе решили оставить Роберта, Ульриха и Шекуна. В помощь им придали почти всю группу Гарольда. С собой на орбиту мой друг, считающийся для Сиккерта дальним знакомым, забирал только Нинель. Из спецназовцев с собой мы брали пятерых и столько же оставляли на планете. По большому счёту следовало взять всех, но уж слишком мощной тогда бы наша группа выглядела, что могло спровоцировать нашего пока ещё только гипотетического врага на слишком резкие движения. А так нас мало, и мы тем самым большой опасности не представляем. Как бы… Потому что о нашей мощи, а уж тем более о нашем главном оружии противник не догадывается.

Так же на планете вынужденно оставались пока Армата, Николя и Зарина. Они по-своему прикрывали контору, так сказать, снаружи. Больших сил они собрать не могли, наделать пакостей охранникам лагеря – тем более, но, имея не ограниченные рамками денежные средства, могли и хорошо ими умели пользоваться. В случае крайней необходимости им предписывалось идти на любые действия, вплоть до организации общественного неповиновения, а то и открытого бунта. Наработок у нас имелось предостаточно, а при наличии высокой платёжной способности организаторов можно даже за короткое время организовать очаг политической, экономической или иной нестабильности.

Ну и когда у нас было уже почти всё готово, а толпа направлявшихся в столицу Пиклии грузилась на корабль барона Кири, у меня ещё и время осталось переговорить со своей любимой и как нельзя вовремя пожелать ей доброго утра. Причём помня, что всегда лучше самому задавать любые вопросы, чем отвечать на неудобные, я сразу поставил Патрисию в затруднительное положение. А честно говоря, просто взял её «на пушку»:

– Дорогая, ты обещала вести себя хорошо, но до меня всё-таки донёсся слух, что один выход ты себе уже запланировала. Как же так?

Всё-таки мою супругу такими наездами не напугаешь. Недаром именно она – первый человек в Оилтонской империи. Она ни на секунду не задержалась с ответом:

– Что за обвинения?! Немедленно назови мне имя этого подлеца, который посмел тебе докладывать о своих выдумках!

Я попытался что-то сказать, но Патрисия, видимо, сегодня встала не с той ноги. Она ещё минуты три зло отчитывала меня за излишние придирки к ней, недостойное поведение вообще и неуместное ёрничество в разговорах с ней в частности.

Но именно эта её озлобленность меня и насторожила. Всё-таки мы знакомы с шестнадцати лет, изучил я свою любимую женщину прекрасно, и подобное поведение могло означать только одно: она недовольна. Причём не тем человеком, которого ругает, для этого у неё уже давно имелся переизбыток власти и других рычагов воздействия, а собой. Так она обычно досадовала, если кто-то порой, иногда чисто случайно, угадывал её планы. Даже мне, после того как пару раз досталось сгоряча, приходилось делать вид, что я ничего не знаю и не ведаю, зато восхищаюсь результатом или устроенным сюрпризом. Тем более что это мне ничего не стоило и глобальные интересы не затрагивало. Мне не трудно, как говорится, а ей приятно.

И вот сейчас получилось нечто подобное. Я спинным мозгом почувствовал, что она недовольна именно собой. А значит, и в самом деле задумала какую-то хитрость. Причём хитрость солидную, с полноценной гарантией, что я впоследствии ей не устрою скандал. И с гарантией, что она окажется совершенно не виновата. Мол, так сложились обстоятельства. Делать было нечего, пришлось…

А вот что именно ей придётся вытворить? Этот вопрос у меня сразу завис в голове, и без того уже опухшей от мешанины мыслей.

Конечно, это меня сбило с должного настроя при разговоре, я потерял инициативу, и пару раз оказался на грани провала. Насчет сестричек ещё как-то выкрутился, сказав, что они уже легли спать, а вот на вопрос жены, когда она наконец-то сможет переговорить с моей мамой, никак иначе не смог уйти от скользкой темы, как пообещав, что уж завтра утром (по местному времени Лерсана) герцогиня обязательно сама позвонит невестке. В крайнем случае, я уже сам постараюсь дать ей свой крабер в руки и поставить перед фактом начавшегося разговора.