Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов - Валентин Валерьевич Пампура

так, ты только не волнуйся.

— Я не волнуюсь.

— И хорошо. А я тебе пирожков напекла.

— Зачем?

— Покушаешь в дороге.

— Я в вагоне ресторане поем.

— Ну, там дорого всё, и потом как там кормят, а тут всё своё, домашнее.

— Ничего, деньги есть. А готовят там, на высшем уровне.

— Да конечно.

— Ладно, пора.

— А можно я тебя провожу.

— Не надо, не люблю я всего этого.

— А чего этого?

— Слёз, там, всхлипываний.

— А я не буду, я тихонько. Просто постою, посмотрю, как поезд уйдёт и всё.

— Зачем?

— Не знаю.

— Нет.

— А я сумку твою могу нести.

— Не надо, сам донесу.

— Конечно. А вдруг, что понадобиться, а я тут рядом, сбегаю, принесу.

— Дура какая, ну, что мне может понадобиться, всё здесь уже. — Он похлопал по сумке.

— А вдруг забыл, что?

— Что? — Он посмотрел на сумку.

— Не знаю.

— Тьфу, ты дура-баба, ну что ты мелишь, только с толку сбиваешь. Всё пошёл. — Он встал, взял сумку и вышел с хаты. Она вышла за ним. — Куда ты?

— Я до калитки доведу.

— Ладно. — Калитка скрипнула, и он вышел на дорогу. Она смотрела, как он уходит по пыльной дороге. Сердце вдруг сжалось, замерло, и выпорхнуло как птица из кустов. Она побежала за ним. — Ну, куда тебя понесло?

— А мне муки купить надо, всю на пирожки извела.

— В сельмаге купи.

— А там плохая, я на станции возьму. — Он нахмурился и пошёл дальше. Она шла за ним, укладывая три своих шага в один его.

— Что, Иваныч, на вахту поехал? — Спросил сосед, когда они проходили мимо сельмага.

— Да, — Он остановился. Она наскочила на него. — Ну, что у тебя глаз нету, куда летишь?

— Прости Коленька, загляделась.

— Шла бы домой, ей богу.

— А мука как же? Не могу.

— Ну, давай удачи тебе. — Сказал сосед.

— Спасибо. — И он снова зашагал по дороге. Они шли молча, мимо куцых тополей, уснувших у дороги. Мимо синего пруда, поросшего камышом. Солнце сияло ярко, небо было голубым и ясным. Пели жаворонки, и стрекотали кузницы. Солнце припекало, до станции было ещё километра три. Он посмотрел на часы, и прибавил шагу. Она стала заметно отставать.

— Шла бы ты домой. — Он повернулся к ней. Она остановилась.

— Не могу я домой, муки взять надо.

— Да какой к чёрту муки?! А? Ну, что ты увязалась за мной? Я что без тебя и шагу ступить не могу? Что тебе нужно от меня? Глаза её стали большими и чистыми, как небо. Она посмотрела на него. И спросила — Коля, скажи, а ты меня любишь? — Господи, мы что дети, что бы на ромашках гадать, любишь, не любишь. А ну марш домой, кому сказал. Он повернулся и быстро зашагал к станции. Она пошла за ним. Она спешила, прихрамывая на правую ногу. Хромота становилась больше и больше, пока она не стала отставать. Потом вдруг остановилась и села. Он остановился и посмотрел на неё.

— Что случилось?

— Ногу натёрла. — Он подошёл.

— Ну-ка, покажи. — Она сняла туфлю, пятка была разбита в кровь. — Идти сможешь?

— Нет.

— Вот, ё-п-р-с-т. — Она виновато посмотрела на него.

— Ты Колечка иди, а я посижу, да назад пойду.

— Куда ты пойдёшь? С такой ногой — то. Пойдёт она. — Он посмотрел в сторону станции. Потом перекинул сумку через плечо. Взял её на руки. И зашагал назад.

— Куда, ты, Коля, А как же вахта?

— Да какая теперь вахта. — Он нёс её мимо пруда, и куцых тополей. В полях стрекотали кузнецы, а в синем, небе пели жаворонки.

Чуткая натура

«Мое! — сказал Евгений грозно,

И шайка вся сокрылась вдруг;

Осталася во тьме морозной

Младая дева с ним сам-друг;

Онегин тихо увлекает

Татьяну в угол и слагает

Ее на шаткую скамью

И клонит голову свою

К ней на плечо; вдруг Ольга входит,

За нею Ленский; свет блеснул;

Онегин руку замахнул,

И дико он очами бродит,

И незваных гостей бранит;

Татьяна чуть жива лежит.

Спор громче, громче; вдруг Евгений

Хватает длинный нож, и вмиг

Повержен Ленский; страшно тени

Сгустились; нестерпимый крик

Раздался…

Анна Петровна замолчала. Её острые плечи приподнялись. Голубые глаза наполнились слезами, и глухое рыдание прокатилось по классу — Анна Петровна — Окликнула её Оля, первая ученица в классе — Что с вами? — Но Анна Петровна не слышала. Плечи её вздрагивали, из груди вырывались клокочущие всхлипывания. И даже когда прозвенел звонок, и все разошлись, Анна Петровна ещё долго утирала нос платком и всхлипывала.

Анна Петровна молодая учительница. Окончив пединститут, сразу пришла работать в школу, учителем литературы. Была она тонкая, хрупкая и очень чувствительная. Нервная организация Анны Петровны не могла спокойно выносить тяжёлые судьбы героев классиков русской литературы. Она живо ощущала весь ужас, который охватывал страдающих героев, коих так много в русской литературе. Она настолько проникалась каждым из них, что не могла сдержать волны чувств, что накатывались на неё не давая закончить чтение того или иного произведения. Таким образом, сорвав очередной урок, Анна Петровна была вызвана на ковёр к директору школы.

В кабинете директора на красном ковре стоял большой стол. С чёрным кожаным стулом на маленьких колёсиках. Увидев Анну Петровну, директор встала, стул отъехал к стене, на которой висела картина. Анна Петровна стала, уставившись на картину.

— Репин, Иван грозный убивает своего сына. Люблю живопись. Садитесь — Анна Петровна отвлеклась от картины и села.

— Анна Петровна, дорогая моя. Вы у нас первый год. Я всё понимаю, первый опыт, так сказать. Адаптация и прочее. Но нервы, нервы надо держать в кулаке. Вот тут видите — И она сжала кулак перед носом Анны Петровны. Нельзя себя так распускать. Это школа заведение жёсткое. Здесь слабость не прощают. Один раз ошибёшься и всё, на карьере учителя можно ставить крест. Вы меня понимаете?

— Да конечно, я всё понимаю. Я виновата. Я постараюсь…

— Анна Петровна. Нужно не стараться, а держать свои нервы в кулаке.

— Я понимаю.

— Может быть у вас, что то с нервной системой не в порядке? Может вам нужно сходить к специалисту? Попить успокоительные.

— Я схожу, я попью, обещаю.

— Анна Петровна, дорогая моя я вас не наказывать сюда пригласила. Я хочу помочь вам. Может быть, мы вместе найдём с вами какой-нибудь выход из сложившейся ситуации.

— Да, конечно я готова, я буду