Большая книга искателей приключений - Эдуард Веркин

– И что, мне теперь подавать тебе руку? – спросил я.

Тоска отмахнулась:

– Не надо. Понимаю, что это слишком большая для тебя жертва. Поэтому… Три пиццы.

– Гут, – сказал я.

– Только ты сам мне их приготовишь. Одну с сыром и ветчиной, другую с сыром и грибами, третью с морепродуктами. Ну и с сыром, разумеется.

Я согласился.

– Ну, тогда отгадывай, про что газета.

– Угадать легко. Даже не просто легко, а очень легко.

«Человек, спасший город». Наверное, так она называется. Статья про Буханкина.

– Там статья про Буханкина.

– С тебя три пиццы, – довольно сказала Тоска.

Я развернул «Вестник речника». На последней полосе красовалась статья. «Увлеченные люди». Так она называлась. Статья посвящалась Жмуркину. В ней рассказывалось про молодого, подающего большие надежды сценариста, режиссера и продюсера, который пришел в кино прочно и надолго. Несмотря на юные годы, Жмуркин уже участвовал в нескольких любительских и даже одном профессиональном кинофестивале. Где был даже отмечен членами большого жюри.

И участвовал в написании восемнадцати эпизодов одного известного телесериала.

– Ого, – мне даже завидно стало. – Еще одним талантом прибыло…

– Киношник. – Тоска сняла со стены ножницы и принялась вырезать статью. Для того чтобы спрятать ее в архив нашего агентства.

– А это не ты, случайно, написала? – расподозревался я.

– Не. Это Кирпичев. Кирпичев в кинотеатре подрабатывает, а Жмуркин там собирается вести кружок юных любителей кино. Так-то вот… Не забывай, три пиццы. Первую – ту, что с ветчиной и сыром, я хочу через три часа.

– Через три не успею, – ответил я. – Тесто для хорошей пиццы должно отлежаться в холодильнике ночь.

– Ну, тогда завтра. Кстати, как дела у наших… товарищей?

– Нормально, – сказал я. – Они, кстати, звали. У них там тоже много разных идей.

– Идеи?

– Угу, – сказал я. – Две. Первая – разведение пираний в целях спортивного рыболовства, ну эту я пресеку, конечно. Вторая – снять про нас кино…

– И ты, конечно, в главной роли?

Я скромно промолчал.

– Жаждешь славы? – усмехнулась Тоска.

Я скромно пожал плечами.

– Не, – поморщилась Тоска. – Я не пойду. Один Буханкин – и то для меня тяжело. Два Буханкина – перебор. У меня волосы выпадать начнут.

– Волосы – это серьезно, – кивнул я. – А я вот сгоняю.

– Валяй. – Тоска зевнула. – А я буду отдыхать. Может, книгу наконец начну писать.

– Правильно, начни. Я бы на твоем месте давно начал писать. А то потом спросят тебя – что делал великий Куропяткин тринадцатого августа две тысячи такого-то года? А ты им и ответишь – то-то и то-то делал великий Куропяткин. И потомки будут тебе благодарны.

– Да уж… – грустно улыбнулась Тоска. – Куропяткин, а тебе не кажется, что в нашем городе плотность личностей с манией величия на квадратный сантиметр непозволительно высока?

– Кажется, – согласился я. – Буханкин, а теперь еще и Жмуркин… Но ничего, наш город переживет. Батыя пережил, Жмуркина тоже переживет. Все будет хорошо.

– Ну-ну, – с сомнением сказала Тоска. – Батый… Ну-ну…

И она ушла.

А я остался. И лег на диван. И стал думать. Про кино. Кино – это хорошо. В кино главное – выражение лица. Его надо тренировать. Вообще, мне кажется, я похож на Джонни Деппа. Только мужественнее, не такой слащавый…

Интересно, Тоска замечает, что я похож на Джонни Деппа?

Вряд ли.

Она вообще ничего вокруг себя не замечает. Тоска. Что за штука жизнь? Скучная. Очень скучная. Рыбок, что ли, завести? Говорят, помогают от нервов.

Человека можно узнать по походке. Это просто.

Некоторые ходят, как кошки. Неслышно. Ну, им только кажется, что неслышно, а на самом деле это не так. Когда по лестнице подымается моя соседка Наташка Кудряшова, я ее всегда слышу. Несмотря на то что она художественной гимнастикой занимается и походка у нее мягкая, ну, вроде как у пантеры. Но идет при этом чуть враскачку, и от этого в карманах позвякивают мелочь и ключи, спортивная сумка цепляется за стены, мобильник стукается о пластмассовую расческу, одним словом, рождается еще целая куча посторонних звуков, которые создают неповторимый звуковой портрет, – и я сразу узнаю Кудряшову.

Чтобы тихо ходить мягкой походкой, надо передвигаться либо голышом, либо в гидрокостюме, так-то.

Некоторые ходят, как танки. Не ходят даже, а прут с дизельным ревом, дороги не разбирая. Такая походка тупая и неинтересная. Так ходит Струков, сосед справа. Идет, рычит, пыхтит, клокочет, запинается за ступеньки. Унылый тип.

Некоторые шаркают. Или ботинками, или штанами.

Другие страдают плоскостопием. Их туп-туп-туп с нормальным топ-топ-топом ни в жизнь не спутаешь.

В общем, если говорить короче, то я могу определить всех тридцати двух жильцов нашего подъезда. Кроме Скворцова. У Скворцова меняющаяся походка, он ходит то так, то сяк, какой-то ненормальный.

Кроме походки, человека можно узнать по запаху. Вот, к примеру, Шерлок Холмс узнавал по запаху табака. Ватсон спрячется где-нибудь в камнях, а Холмс его за милю чует и говорит, вылезайте, Ватсон, и спрячьте свой револьвер, мне в башке лишние дырки ни к чему.

Но по запаху можно определить человека на открытом пространстве или, допустим, в коридоре. Лежа на диване, кто идет за бетонной стеной по лестнице, определить довольно затруднительно.

Вроде все. Кроме как по походке и по запаху, издали человека не узнать. По голосу не считается. Экстрасенсы вроде как чувствуют волны и ауры, но это все брехня, никаких волн и аур нет, экстрасенсы просто бабло с людишек состригают.

Тоску я узнаю просто так. Просто так, ни запаха, ни походки мне не нужно. Это странно. Когда она приближается, у меня начинает зверски чесаться в носу, и я чихаю. Три раза. Это тоже необычно. Обычно я чихаю раз, ну, редко два, но стоит где-нибудь поблизости оказаться Тоске, как бац, пожалуйста, точно три раза.

Недавно это, кстати, появилось, раньше я не чихал, раньше у меня с носоглоткой проблем не наблюдалось. А теперь вот так. «Синдром Тоски». Что это за синдром? Ответа у меня нет. Видимо, что-то аллергическое. Многие от собак чихают, другие от шиншилл, я от Тоски. Забавно. Чрезвычайно забавно.

– Чрезвычайно забавно, – сказал я и, чихнув третий раз, вытер нос.

Секунду спустя в дверь позвонили.

Ах, да, людей можно опознать по звонку в дверь. Приличные люди звонят прилично, скупо, раз пальчиком – и позвонили. А всякие остальные по-дебильному звонят. Когда ко мне приходит в гости Буханкин, я его всегда опознаю стопроцентно – он звонит так, что я с дивана сваливаюсь. Кретински звонит. Психически – будто тут за углом приземлилась летающая тарелка и только один Буханкин ее увидел, успел сфотографировать и теперь спешит передать землянам дружеское инопланетное послание. И начать хочет с меня.