Тень шпаги - Сергей Раткевич

Он шагнул внутрь и растерянно огляделся. Огляделся и тотчас заметил распахнутый альков, непристойный, как задранная юбка. А в алькове, на приготовленном для любви ложе, сидела прекрасная дама. Сама на себя не похожая. И это соблазнительное платье ей совершенно не шло. Она была растрепанная, усталая и несчастная. Да еще и с какой — то дурацкой склянкой в руке. Она совершенно не походила на важную госпожу. Больше всего она была похожа на самую обыкновенную девушку. Из тех, что его на сеновал водили. Вот только этой сейчас так плохо, что ни о каком сеновале и речи быть не может.

Карвен бросился к ней не раздумывая. Так же, как совсем недавно ринулся защищать трактир от околдованных разбойников. Решительно и без промедления.

— Ты, — выдохнул он, от волнения забывая о вежливости, — тебе плохо, да? Может, лекаря позвать? Ты скажи только, куда бежать — то, а то ведь я не знаю, где тут у вас целитель проживает.

Она вздрогнула. Рука ее судорожно сжала склянку.

— Это лекарство, да? — взволнованно продолжал Карвен. — Ты погоди, я стакан найду, помогу выпить. К нему еще воду небось нужно?

На губах госпожи Айнир застыла горькая улыбка.

— Это не лекарство, — тихо сказала она. — Это другое…

Она вдруг мучительно покраснела, а потом закрыла лицо руками, уронив склянку на пол. Впрочем, та не разбилась, пол устилал такой толстый и пушистый ковер, что на него можно было без опаски уронить и что — нибудь более хрупкое.

— Тогда я, наверное, и впрямь лучше доктора позову… — растерянно пробормотал Карвен, которого реакция красавицы просто ошарашила.

— Да при чем здесь доктор! — воскликнула она и вдруг расплакалась.

Утешать плачущих Карвену уже случалось. Обнять, похлопать по плечу, погладить по спине, сказать что — нибудь ободрительное… Вовремя сообразив, что молотобойцам знатных дам лучше по плечам не хлопать, а то последним и впрямь может понадобиться доктор, он ограничился поглаживанием. А потом красавица потянулась к нему, поглаживание переросло в нечто большее… и юные тела договорились меж собой самым наилучшим образом.

Карвен и представить себе не мог, до какой степени знатная дама окажется похожа на самую обычную женщину. При всем при том, разумеется, что ни одна женщина на другую не похожа и похожа быть не может, так уж порешили пресветлые эльфийские Богини, и так оно останется во веки веков.

Очень долго Карвен вообще ни о чем не мог думать, а когда смог…

«Так неужто если король в бане разденется, то и его от прочих смертных не отличишь?» — пришла ему в голову крамольная мысль. Впрочем, в этот миг красавица вновь обняла его, и мысль исчезла, словно ее и не было. «Светлые Богини, благодарю вас за эту радость!» — думал Карвен в состоянии полнейшего восторга.

А потом она опять расплакалась.

— Ты вот меня обнимаешь… целуешь… а я… я знаешь чего хотела с тобой сделать?! — воскликнула она.

— Сделать со мной? — удивился Карвен. И легко, на одной руке, поднял девушку над собой: — Да что со мной можно сделать?

— Ты спросил, что в том флаконе было? Так я тебе отвечу! Там был «чертов корень». Знаешь, небось, что это?

Карвен от неожиданности опустил девушку себе на грудь и с изумлением уставился прямо ей в глаза.

— Айнир, зачем? — потрясение спросил он.

— А то не знаешь!

— Ты… ты боялась, что я откажу тебе?! — внезапно дошло до него. — Я?! Тебе?! Откажу?!

— Боялась, — кивнула она. — Я и сейчас… боюсь. Что ты… только из жалости… что на самом — то деле…

— Да ты с ума сошла! — выдохнул он. — Как тебе подобная глупость в голову — то пришла?! Это я боялся, что ты меня пригласила, чтоб посмеяться, но ты… ты… Ты хоть знаешь, что я — сын кузнеца, внук кузнеца и правнук кузнеца? Что я не только не господин, но даже и не уважаемый?

Она вздрогнула. Приподнялась на его груди. И замерла, глядя на него.

— Что ж, так мне и надо за то, что я хотела сделать!

— Но ведь не сделала, — возразил он. — Вместо этого ты подарила мне самую прекрасную ночь, какая у меня только была.

— Надо мне самой было эту дрянь выпить, когда ты предлагал. Было бы достойное наказание! — Она словно бы не слышала его.

— Вот еще, не хватало! — фыркнул он. — Откуда ты только эту гадость взяла?

— Господин Лури сказал, что у тебя большое будущее… а потом дал мне эту склянку… и я ее взяла. Так боялась, что ты мне откажешь, а другие меня потом засмеют… я же не знала, что ты простолюдин! Ты ведь никому не сказал!

— А у меня кто — то спрашивал? Я, если хочешь знать, бежать собирался, да только уважаемый Верген меня не пустил. Сказал, что нельзя от дамы бегать! Что тебя засмеют, если я не приду на свидание! Я собирался все честно сказать, когда сюда шел, а когда пришел — ты плачешь, тебе плохо, оно у меня и вовсе из головы вылетело! И я ж тебя просто утешить хотел, успокоить, ничего больше… я же не знал, что так выйдет!

— Ты мне эти… как их… «наставления о кузнечном ремесле» когда рассказывал… я еще подумала, что ты небось из ученых каких… ну, сначала изучал всякое, а потом решил героем сделаться — так ведь бывает, ты ж еще молод, чтоб над одними только книжками корпеть… я и подумать не могла, что ты просто — напросто о своем ремесле рассказываешь… — растерянно проговорила она.

— Прости, — вздохнул он.

Она молча смотрела на него, потом провела ладонью по его груди. Медленно и ласково. И вновь положила голову ему на грудь.

— Значит, Богини хотели этого, — прошептала она. — И ведь господин Лури сказал, что у тебя большое будущее. А он маг. Зря не скажет. Вот только… зачем он хотел, чтобы я дала тебе эту гадость? Неужели ты взлетишь так высоко, что я могла бы подняться выше своего нынешнего положения, когда б за тебя уцепилась? Но разве можно взлететь, будучи опоенным этой дрянью?

— Не знаю, — покачал головой он. — Ничего высокого в себе отродясь не замечал. Разве что рост. Но я благодарен Богиням… и тебе, любимая. Просто благодарен, и все.

— Ты хороший… и сильный… — Она потерлась щекой о его плечо. — Такого сильного мужчины у меня в жизни не было. А ты не говори им, что из кузнецов, ладно? Пусть они считают, что я отхватила себе настоящего героя. Пусть и дальше завидуют.

— Ладно, — шепнул он. — Кто они все такие, чтоб я им о себе рассказывал? Особенно если ты не хочешь.

Объятия вновь стали чем — то большим, и очень скоро красавица убедилась, что между знатными господами и кузнецами тоже нет особой разницы, а если и есть, то она скорее в пользу последних.

Не прошло и десяти вздохов, как она с восторгом шептала своему кавалеру все ласковые слова, которые только могла придумать, и ей не было никакой разницы, кем он был, где родился и как звали его родителей. Просто потому, что это был он…

Наступившее утро взмахнуло волшебной палочкой, превращая вчерашний ужин в завтрак.