Я стираю свою тень 8 - Сергей Анатольевич Панченко

Егерь. — И тогда я приму все твои условия по разделению власти.

Я усмехнулся.

— Ты их и так примешь, все будет зависеть только от твоей упёртости. Я тебе говорил, что модификации это дорого, и тебе надо будет оставаться в космосе. А если ты там останешься, то тебе не захочется возвращаться на Землю и, стало быть, желание продемонстрировать силу перед товарищами станет ненужным.

— Но ты же остался на Земле?

— Скорее, спрятался. Мы живем очень скромно, никому не показываем свою силу, тебе же это будет неинтересно.

— Почему вы прячетесь? Ведь можно было бы достичь таких высот.

— Каких высот? Денег и власти?

— Почему бы и нет. Уж лучше, чем работать курьером за нищенскую зарплату.

— Ты смотришь на ситуацию с точки зрения простого человека. Когда ты видел космос и знаешь совсем другую жизнь, то все земные вещи, прельщающие тебя раньше, покажутся глупостью, не стоящей внимания. Да, я мог бы запросто организовать партию или ОПГ в зависимости от наклонностей, но это так тоскливо, вариться в среде людей, которые живут в своем маленьком мире с убогими желаниями. Если тебе нужны деньги, то проще попросить друзей, которые могут предоставить их в любом количестве. Только обладание вещами не является моей целью. У меня и моей семьи есть здоровье и возможность покидать Землю, больше ничего не нужно. Вот если бы у тебя денег было столько, сколько хочешь, независимо от работы, кем бы ты работал?

Егерь задумался.

— И не надо было париться, что они кончатся?

— Да.

— Егерем. — Ответил он.

— Ну, вот, ты уже достиг высоты, которой желал. А все эти побрякушки и должности моральное дно, наркотик дающий человеку иллюзию счастья. От них только пустота на душе и желание творить гадости.

— Как у организаторов этого цирка?

— Да, именно. Зажравшихся мудаков, не знающих чем бы еще насытить свой извращенный развлечениями разум.

— Обидно сдохнуть из-за этого.

— А мы и не сдохнем.

Я не стал рассказывать ему про звонок Камиле накануне проверки себя в Кольце Страха, чтобы не давать человеку напрасной надежды, что скоро все закончится.

— Вы с женой, может и не сдохнете. — Дистанцировался от нас Егерь, продемонстрировав недоверие.

— Ладно, хвати пустопорожних разговоров. Иди, займись дисциплиной, а я пока соображу, что говорить. — Предложил я поделить наши обязанности.

Егерь ушел, не сказав ни слова. Я стал придумывать речь, прохаживаясь вдоль сетчатого забора. Хотелось обладать красноречием великого полководца, но Бог не дал способностей. Не видел меня тем, кем я пытался сейчас стать. К какой общей сути человеческой натуры следовало обращаться, чтобы получить ожидаемый эффект, я не имел никакого представления. Меня самого не надо было мотивировать, без мотивации все видел и понимал.

Егерь быстро навел порядок железной рукой и грозным голосом. Несомненно, при одинаковых физических способностях, он был бы полководцем намного лучше меня. Я бы уступил ему свою должность без всякого сожаления. Он и Айрис подошли ко мне. Я даже заволновался. С детства не мог перебороть страх публичных выступлений.

— Толкай. — Тихо произнес Егерь.

— Надо было главе дать слово. — Пошутил я, увидев чиновника в первой шеренге третьей роты.

— Ни в коем случае. Он сейчас боится всех, и своих избирателей и будущих противников.

— Это была шутка. — Я откашлялся. — Народ, буду говорить только по сути, попытайтесь вникнуть в мои слова как можно скорее. Расклад такой, мы находимся на другой планете, как вы уже догадались. Сутки здесь длиннее, а сила тяжести ниже. Ну и антураж, как видите, вокруг нас совсем не земной. С одной стороны, это здорово, мы совершили космическое путешествие, но с другой те, кто нас сюда доставил, хотят содрать хорошую цену за билет. Предварительно нам придется сражаться на арене на потеху публике. Мы были за этим забором и там видели следы сражений. Хочу сказать, что альтернативы участвовать или не участвовать в них, у нас нет. Разве что покончить жизнь самоубийством. Если есть желающие, то просьба не делать это публично. Те, кто решит пожить подольше, должны заняться обучением военному делу. Начать можно с ознакомления с оружием и экипировкой и быть постоянно готовым к тому, что придется применить его. Сколько отмерено времени до начала боев, я не знаю, нам никто ничего не сообщает. Думаю, всё будет происходить по желанию организаторов, о котором они не станут нас уведомлять. Вы же не сообщаете курице, что через два часа придете рубить ей голову? Простите, плохая ассоциация, но зато доступная. Сейчас первая рота пойдет полном составе получать оружие и экипировку. В процессе получения сами определитесь, каким оружием хотите воевать. Вторая рота пойдет следом, а третья займется по хозяйству и охраной периметра. Это предварительный расклад, пока мы не знаем, что задумали организаторы. Война, как говорится, план покажет. И самое главное, на военную службу призваны все до одного. Не будет никого, кто думает отсидеться по привычке за спинами других. Дезертировать вам некуда, а за попытки спрятаться наказывать будем жестко, несмотря на чины, возраст и заслуги. Послабление можем сделать только женщинам. Кто не хочет брать в руки оружие, можете выбрать себе работу с ранеными. Я всё сказал. Если есть что добавить, то прошу. — Обратился я к Егерю.

— Нет, добавить нечего. Всё сказано по существу. Первую роту жду в арсенале.

— Тогда расходимся по местам проведения обучения. — Скомандовал я как мог.

Роты на удивление не рассыпались в бесформенные кучи. Первая отправилась в «оружейку». Вторая осталась на плацу для обучения медицинским азам помощи раненым. А третья распределилась с оружием вдоль забора, на случай, если начнется игра без предварительного уведомления.

Айрис подошла ко мне.

— Как я выступил? — Меня интересовало только ее мнение.

— Отлично, если не вникать в повод для выступления. Скажи, когда мы уже навоюемся? — Спросила она, заглянув мне в глаза, словно я знал ответ.

— Ты знаешь, в этот раз все по-другому. Нет никакого страха, даже зная, что мы опять не взяли с собой капсулы и браслеты.

— Глупо было тащиться в лес с капсулой.

— Согласен. Надо попросить людей Системы вшить нам в организм внутреннюю капсулу, которая восстанавливает тело непрерывно и не париться больше с мыслями о забытой безопасности.

— Вряд ли такая вещь существует. Но ты знаешь, Гордей, у меня тоже нет