Игрушки для императоров. Иллюзия выбора - Сергей Кусков

Машина медленно покатила по проспекту. Перед ним и сзади шли машины охраны, но из своего закрытого, отгороженного от внешнего мира салона он не видел их. Некогда было отвлекаться на такие мелочи.

Лея. Ее привыкли считать слабой, но она все-таки королева, и не стоит ее недооценивать. Большинство слухов о слабости распускает она сама, прямо или косвенно. Он не смог удержать ситуацию под контролем, одновременно оставив ее проект в тайне, теперь придется что-то делать с мальчишкой. Слишком многие захотят его прощупать. Напрашивался естественный вывод: все-таки отдать его Мишель.

Но эта белобрысая дрянь заигралась! Засиделась на своем месте, тихом и спокойном, и от долгого сидения ударилась в безудержное буйство, сорвав город с тормозов.

Алиса? Он так и не понял ее участия в процессе. Чего хочет эта дрянь, теперь уже рыжая? Это она скомандовала, чтобы при обмене присутствовали ее люди для контроля ситуации. Официально дело Бенито вел департамент, ангелы привлекались лишь как сторонняя «подшефная» структура. Она слила Мишель всю информацию о мальчишке, его самого, полностью сдала обоих Кампосов. Да, ее люди могли открыть огонь по бандитам, подставляя этим корпус и начиная новый кровавый акт драмы с далекоидущими последствиями. Зачем ей это? Где выгода?

Он не успел додумать. Раздался скрежет тормозов, машину качнуло, выводя его из внутреннего погружения. Он активировал визоры внешнего обзора, но увидел лишь бегущих людей, своих и ангелов. А еще увидел, что дорога перегорожена тяжелыми броневиками черно-синего цвета, с орлами на бортах, вокруг которых стояли люди в доспехах в полном вооружении.

Его прошиб холодный пот, этого только не хватало! Он приготовился к стрельбе, к чему угодно, но прошло десять секунд, двадцать… И ничего не изменилось. Тишина.

– Даниела? Что случилось? – активировал он пятый канал. – Нападение? Кто эти люди?

Та гулко вздохнула:

– Свои, сеньор. Думаю, вам лучше посмотреть самому.

Он открыл люк салона и выбрался наружу, предчувствуя плохое.

И не зря. Их окружили. Три тяжелых «фуэго» перегородили улицу впереди, два сзади. Возле каждого, не выказывая агрессивных намерений, стояли бойцы «нулевого» отдела и показно игнорировали происходящее.

– И так уже минуту, – пожаловалась подошедшая Даниела.

Впереди кто-то из ее людей что-то говорил бойцу с офицерскими знаками различия. Тот кивал и мотал головой, но ситуацию это не улучшало.

– Они говорят, нам надо подождать, – перевела начальник его охраны, слушающая подопечную по внутренней взводной линии. – О причине не сообщают. Говорят, это не нападение, его высокопревосходительству ничего не угрожает.

– Значит, ждем гостей, – усмехнулся человек и расслабленно облокотился на крыло машины.

Даниела посмотрела с недоумением, но спрашивать ничего не стала.

– Едут! – заговорила пятая линия. Несколько ангелов и его бойцов сменили позицию, отойдя назад, к третьей машине. С другой стороны к ним, точнее, к броневикам приблизился кортеж из двух транспортов.

– А вот и она. Быстро!

Из обеих машин бодро выскочили бойцы в черно-синем обмундировании, затем показалась невысокая женщина в строгом деловом костюме, с солидным вырезом блузки и в туфлях на высоченных каблуках. На голове ее была строгая шляпка по последней каракасской моде, из-под которой пробивались ярко-рыжие волосы. Человек, вновь усмехнувшись себе под нос, пошел ей навстречу.

– И как это понимать?

Ее высочество и бровью не повела.

– Сережа, если ты думаешь, что можешь устраивать подобное, сильно ошибаешься.

– А если ты подумала, что можешь вот так влезать в чужие дела и диктовать свои условия, тоже сильно ошибаешься, – парировал он.

– Зачем тебе это надо? – скривилась она.

– А тебе?

Пауза.

– Пошли в машину, поговорим.

– Пошли.

Он взял ее за локоток и потянул к своему «либертадору». Перед самым люком она жестом скомандовала перекрывающим дорогу парням «отбой».

– Перуанское. «Из лучших сортов винограда, выращенного на восточном склоне Центральной Кордильеры». Тридцатилетней выдержки, – потянул он, предвкушая и вонзая в классическую природную пробку архаичный металлический штопор.

Глаза женщины мечтательно сощурились.

– Это не то самое, что ты сватал тогда?

Мужчина покачал головой:

– К сожалению. Ту пришлось распить в деловой обстановке. Пожертвовать ради важных переговоров. Зато теперь я знаю кое-что о клане Сантана, чего не знает даже герцог.

Женщина понимающе кивнула.

Мужчина разлил вино по бокалам, они чокнулись, пригубили. Женщина, посмаковав его, отдала дань уважения.

– Действительно, в хорошем вкусе тебе не откажешь! И что же такого интересного поведала тебе Софи?

– Я думаю, это не тот вопрос, который стоило бы обсуждать сейчас, – усмехнулся он. – Перейдем к главному?

Женщина кивнула:

– Хорошо. Я знаю, какой приказ ты отдал Габриелю. И возмущена.

Она его несказанно удивила. О содержании разговора с Габриелем знали всего три человека, причем два из них – он сам и Габриель. Но мужчина ни намеком, ни поворотом головы не показал этого.

– Как ты мог устроить подобный цирк, Сережа? – Она начала заводиться. – Ты понимаешь, чем это могло закончиться?

– Разумеется. – Мужчина хрипло рассмеялся. – Ты сливаешь Мишель ненужную ей информацию, «роняешь» проект Леи, проект всей ее жизни, а теперь заменяешь бойцов корпуса своими. Притом что, согласно условиям, Кампос приехал без оружия. Тебе это ничего не напоминает? Повторяю, зачем, Алиса? – Он, в свою очередь, повысил голос. – Зачем ты подбила нашу Красавицу на бунт, с какой целью? Неужели не понимаешь, что это плохо кончится?!

Женщина в ответ поморщилась:

– Сложный вопрос, Сережа. Скажем так, мне нужна сильная Мишель. Она принципиальная и предсказуемая, ее легко использовать. И она способна на поступки, на которые в силу занимаемых постов не способен больше никто.

– Лея уберет ее. Отправит назад в Суринам.

– Не думаю. Мне кажется, все будет совсем иначе. – Женщина хитро улыбнулась, мужчина понял, что от него ускользнула какая-то деталь. – Она сильно укрепила власть Леи, не уступив никому ни одной мало-мальской позиции. И не спорь, ты прекрасно понимаешь, что это так. Рулить??? Тут Красавица обломается, рулить ей никто не даст, но это не повод для ухода. И я не виновата, что, проектируя операцию, она строила чрезмерно оптимистичные планы. Пусть довольствуется тем, что в ее руках будет сердце и душа моей дорогой сестренки, с нее хватит.

При упоминании о сердце и душе мужчине захотелось сжать кулаки.