Буйный - Дана Стар

– Осмотри комнаты и сарай. А после прикончим девку.

Лучше бы я лишилась чувств. Но, даже не смотря на головную боль и мучительную резь во всём теле, я до сих пор находилась в сознании. Правда, видела сквозь дымку и слышала урывками. Но не смерти я боялась, отнюдь. Больше всего на свете я боялась лишь одного – что они найдут моего дедушку. Или он сам выйдет к ним навстречу, чтобы познакомить мразей с его новым ружьем. Так и случилось.

– Аля! Алечка! Ах вы ж скоты поганые!

В следующее мгновение в прихожей появился мой дедушка. В руках он крепко сжимал охотничью винтовку. Испугавшись, я невольно закрыла глаза счёсанными в кровь ладошками и закричала.

Выстрел.

Хриплая мужская брань. Звуки глухих ударов.

Несколько секунд возни. Мощный грохот…

И тишина.

Я боялась открыть глаза. Я рыдала. Молча. С закрытыми глазами. И все так же лежала на полу, не в силах пошевелить руками и ногами. Но после слов Упыря моментально пришла в себя и разлепила припухшие веки.

– Старый ублюдок. Он прострелил мне ногу!

– Падла. – Шаркающие шаги позади меня. – Добей его.

– Жаль патронов. Кажется, старик уже не жилец.

– Точно? – переспросил Леший.

– Да. Я проверил. Не дышит, – глумливый смешок. – Пф. Мешок с костями. Пальцем его тюкнул, и он… сразу же сдох.

* * *

Я не верила своим ушам. Я не верила своим глазам. Это всё ложь! Неправда! Он намерено врал, чтобы я их больше боялась! Не знаю, как нашла в себе силы встать после избиения, но я это сделала. Доползла до стоявшего в углу железного ведра, схватила его и с криками бросилась на Лешего. Получилось. С бьющей через грань яростью огрела ублюдка по голове. Он упал. А я, пользуясь моментом, бросилась к двери. Распахнула. Секунда облегчения… Мне навстречу бросился Пирожок.

– Взять!

В легком прыжке мой пёс набросился на стоявшего на коленях Лешего, и его острые зубы сомкнулись на горле бандита.

– А-а-а! Мать твою! Бешеная тварь! Упырь, помоги!

Не теряя ни секунд, выхватила пистолет из рук Лешего и направила его на второго бандита, что спешил на помощь. Выстрел. Ещё один. Ещё. И ещё!

Всё в дыму. Становилось нечем дышать. Дом горел. Потолок сыпался мне на голову, а стены превращались в истлевшую золу.

Здесь жарко, как в печи. Невыносимо душно, дурно и ничего не видно.

– Дедушка! Дедушка! – я кашляла, ковыляя в темноту, отчаянно звала моего единственного близкого человека.

Позади услышала крики, хрипы, возню, похожую на драку не на жизнь, а на смерть.

Леший. Это он кричал. Очень жутко. До мурашек. Он захлебывался в собственной крови, когда мой пёс рвал ему горло. Спустя секунду в пылающем доме стало очень тихо.

– Дедушка… – позвала, на этот раз уже тише. Не могу дышать. Не вижу ничего. Голова очень сильно кружится.

Наконец, я подошла к той самой стене, у которой минутой ранее видела его неподвижное, распластанное на полу тело. Но не успела прикоснуться, чтобы увериться, что он жив, просто лишился чувств, надышавшись угарным дымом. Как вдруг из темноты и витавшего в воздухе черного дыма с пеплом на меня вылетела огромная фигура.

– Грёбаная пидараска! Ты попала мне в член!

Лицо обожгло сильным ударом. Он ударил меня кулаком, отправив на пол. Точнее не то, что от него осталось. Как раз в этот момент из огня выскочил Пирожок. С лаем и рыком он бросился на противника.

Выстрел.

У меня заложило уши.

Что-то упало рядом со мной. Я услышала вой и жалобный скулёж.

– Нет, нет, не-е-ет! Пирожок. Нет! Только не ты. Только не ты… – я рыдала. Я упала сверху на распластанное на полу тельце моего лучшего друга и закрыла его собой от надвигающейся опасности. Обняла. Погладила его мягкую шерсть, которая отчего-то стала липкой. – Не уходи. Не бросай меня. И ты тоже.

А после почувствовала, как что-то холодное и острое уперлось мне в затылок.

– Что скажешь напоследок, грязная шлюха?

Забыла, как дышать. Замерла. Закрыла глаза и прошептала, чувствуя, как по избитым в кровь щекам катятся крупные солёные гранулы:

– Мамочка… Я иду к тебе.

* * *

– Аля!

Стук. Хлопок. И снова глухие удары, мат, какая-то возня.

Я боялась поднять голову. Мне казалось, что я уже умерла. Огонь близко. Я ощущала, как он жжет мои пятки, как на голову сыпется пепел и куски того, что когда-то называлось потолком. Словами не передать, как мне больно. И как страшно. А еще мне кажется, что я услышала знакомый голос. Хриплый, взволнованный. ЕГО голос. Максима.

– Ублюдок, конченая тварь! Получи!

Нет, не показалось. Я снова его услышала.

Ещё пара секунд. Хруст. Треск. Грохот.

И всё закончилось.

– Малышка! Малыш! Маленькая моя! – сильные и руки, что содрогались от нервной дрожи, обернулись вокруг моей талии. – Жива? – он гладил меня по лицу, убирал волосы со щёк, которые зудели болью и были покрыты сажей.

– Жива, – прохрипела, но ничего не увидела. Лишь большой, размытый силуэт.

– Уходим!

– Нет! Мой дедушка! Он всё еще там! – я начала вырываться, брыкаться, сопротивляться, когда Максим подхватил меня на руки, закрыл своим крепким телом, будто щитом, от огня и вынес на улицу. – Пожалуйста! Ну пожалуйста-а-а, Максим. Спаси их, – рыдала до такой степени, что срывала голос.

Парень отнес меня на безопасное расстояние и положил на траву.

– Лежи здесь и не двигайся. Поняла?

Попыталась кивнуть, мол, согласиться с его просьбой, но не смогла. Мое тело стало не моим. Я слаба и беспомощна. Всё. Это конец.

Мамочка… Ну неужели это происходит на самом деле?

Максим исчез в чёрном тумане из гари и оранжевых искр. Услышала, как трещит и падает крыша. Там, в огне, мне мерещились крики моего дедушки.

Закрыла глаза. Провалилась в никуда. Наверное, на какое-то время я потеряла сознание. Снова подняла тяжёлые веки, когда почувствовала, как кто-то трясёт меня за плечо.

– Уходим. Мне очень жаль, малышка.

Максим стоял передо мной на коленях. В его руках – некий силуэт. Я попыталась принять вертикальное положение, схватилась за голову, несколько раз моргнула. Потом поняла, что Максим держит на руках тело Пирожка. Грязная шерсть, вся в саже и в чём-то липком, темном, как гранатовый сок.

– Не-е-ет, Пирожок, – я ревела, ревела, ревела. Хотела к нему прикоснуться, но руки не слушались.

– Он ещё дышит. Но рана слишком серьёзная. Огнестрел, в бедро. Я могу облегчить его страдания.