Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века - Томас Моррис

ним обязательно нужно поговорить. Суперинтендант Гай хотел узнать больше о том, о чем Кэтрин упоминала на слушании: о шагах, которые, как она утверждала, доносились из кабинета кассира.

– Да, сэр. Я была в офисе работников канала, чистила решетку и разводила огонь. Там никого не было, но я слышала, как мистер Литтл передвигался в кабинете наверху.

– Как вы узнали, что это он?

– Я была уверена, что это мистер Литтл, по скрипу его ботинок. Казалось, что он пересекает комнату по направлению к двери. Затем я услышала, как он возвращается назад.

– В котором часу это было?

– Как раз в тот момент, когда прозвенел первый звонок для почтового поезда.

– Значит, примерно в десять минут восьмого.

– Да, сэр.

– А вы слышали какие-нибудь другие звуки? Например, другие шаги?

– Нет, сэр, я ничего не слышала.

– Вы видели миссис Ганнинг, когда убирались в офисе?

– Да, вскоре после этого я пошла разжигать огонь в ревизионном бюро, и туда же пришла миссис Ганнинг. Она попросила у меня ящик с углем.

– Упоминала ли она, что мистер Литтл все еще находится в своем кабинете или что у него все еще горит свет?

– Нет, ничего такого она не говорила.

Мистер Кеммис спросил Кэтрин, видела ли она кого-нибудь еще в здании после встречи с миссис Ганнинг. Она на мгновение задумалась, прежде чем ответить, что видела мистера Торнтона и еще двух джентльменов в кабинете адвоката, когда поднималась туда, чтобы убрать со стола.

– Что вы делали, когда закончили уборку?

– Я спустилась на кухню налить себе чай.

– Сколько тогда было времени?

– Половина десятого. По дороге на кухню я проходила мимо гостиной миссис Ганнинг и посмотрела на часы в комнате.

– И что вы делали после этого?

– Оставалась на кухне, пока часы не пробили одиннадцать. Затем я зажгла лампу и пошла наверх, чтобы запереть все двери.

– Когда вы поднимались, окно, выходящее на платформу, было открыто или закрыто?

– Закрыто.

– Когда вы дошли до кабинета мистера Литтла, его дверь была заперта?

– Да. Я даже проверила: повернула ручку и хорошенько ее дернула.

– Ключ был в двери?

– Снаружи его не было.

– Горел ли в комнате свет?

– В замочную скважину я не заглядывала, а снаружи ничего видно не было.

– Вы видели мистера Ганнинга или миссис Ганнинг перед тем, как лечь спать?

– Да. Я вернулась вниз, и примерно через пять минут после этого мистер Ганнинг вошел на кухню. Миссис Ганнинг была в холле со свечой в руке. Она сказала, что уже около двадцати минут двенадцатого, и мистер Ганнинг сказал, что мне пора выключать газ. Я поднялась, чтобы запереть дверь на платформу. По дороге я встретила сторожа Кинга и пожелала ему спокойной ночи, а затем вернулась вниз и выключила газ на главном кране.

– Он выключает все газовые фонари в здании?

– Да, за исключением кабинета мистера Кэбри, кабинета мистера Моана и кабинета мистера Литтла. Запорный кран для этих трех кабинетов находится рядом, но я про него забыла.

– Вы что-нибудь говорили миссис Ганнинг о том, что мистер Литтл все еще находится в кабинете?

– Нет, ночью я ей ничего не говорила. Я думала, что мистер Литтл ушел домой.

Разговор перешел к событиям следующего утра. Кэтрин рассказала, что встала в семь часов и сразу же пошла наверх, чтобы разжечь камин и протереть пыль в офисах. Суперинтендант спросил, заходила ли она в кабинет кассира.

– Да, я подошла к его двери и повернула ручку, но она была заперта, а ключа в двери не было.

– Когда вы проходили мимо двери на платформу, обратили ли вы внимание на то, открыто ли окно?

– Оно было закрыто. Я в этом уверена, так как смотрела с платформы.

– Вам не показалось странным, что дверь мистера Литтла была заперта?

– Да, когда я увидела миссис Ганнинг в одном из кабинетов, я спросила, есть ли у нее ключ от кабинета мистера Литтла. Еще я рассказала, что он задержался допоздна, поэтому у меня не было возможности заняться камином, и что дверь была заперта, когда я закрывала двери накануне вечером.

– А что на это ответила миссис Ганнинг?

– Она сказала, что, возможно, у него на столе лежат бумаги, которые не следует видеть посторонним, и мне не потребуется много времени, чтобы развести огонь, когда бы он ни пришел.

– А когда вы узнали, что мистер Литтл умер?

– Чемберлен несколько раз приходил просить ключ, и я сказала ему, что мистер Литтл забрал ключ домой, а потом рассказала об этом миссис Ганнинг. Она ответила: «Бедняга, наверное, ему нездоровится». Около четырех часов миссис Ганнинг гладила белье на кухне, и мистер Ганнинг спросил меня: «Кейт, когда ты была в кабинете мистера Литтла?» Я ответила, что приходила вечером и следующим утром, но дверь была заперта. «Его нашли мертвым в его кабинете», – сказал тогда мистер Ганнинг. Он спросил меня, почему я не выключила газ вчера вечером, а миссис Ганнинг вышла из кухни. Она выглядела испуганной.

– А мистер Ганнинг сказал, как умер мистер Литтл?

– Нет, только то, что его нашли мертвым. Миссис Ганнинг сказала мне пойти и позвать Мэри Джейн – это ее маленькая дочь, – но ни о чем ей не рассказывать, чтобы не напугать. Я пошла за ней, а когда вернулась на кухню, миссис Ганнинг сказала, что мистер Литтл умер от кровоизлияния. Я сказала, что всегда думала, что от этого умирают толстые люди, а мистер Литтл был очень худой, и миссис Ганнинг согласилась. Позже, после ужина, когда я была в ревизионном отделе, вошел посыльный Дойл и сказал: «Мистер Литтл перерезал себе горло».

Они проговорили с Кэтрин большую часть дня, и девушка заметно расслабилась. Сначала адвокату и детективу с трудом удавалось добиться от нее больше, чем несколько слов, но теперь предложения сыпались сами собой, являясь хаотичным клубком информации, большая часть которой, к разочарованию мистера Кеммиса, не имела никакого отношения к расследованию. Спустя некоторое время суперинтендант и королевский адвокат поблагодарили ее за уделенное время и позволили вернуться к работе.

Канал снова наполняли водой – к большому облегчению лодочников, которым вот уже три дня приходилось оставаться на берегу. Мистер Кеммис, пробывший на станции до полуночи в пятницу, вернулся в семь утра следующего дня. Времени на чтение газет у него не было – и это, наверное, к лучшему. Дублинские таблоиды в основном поддерживали полицию, но беспрецедентное решение не сообщать журналистам никаких подробностей расследования подверглось серьезной критике. В отсутствие достоверных фактов по городу поползли слухи. Так, например, утверждалось, что полиция вышла на след владельца бритвы, который был арестован и которому предъявили обвинение.

Справедливости ради, детективы действительно полагали, что бритва может оказаться ключом к разгадке тайны. Инспектор Райан провел пятничный день, обходя дублинских парикмахеров, точильщиков и ножовщиков в надежде, что кто-нибудь из них узнает найденное лезвие. Казалось, это не