Фактор внешности - Гленн О'Брайен

— Да. Видел ли ты там кого-нибудь?

— Ну да, все как обычно.

Официантка открыла бутылку, и Роттвейлер отобрала ее у девушки раньше, чем та успела попытаться разлить вино по бокалам.

— Попробуй, — велела она мне.

Я попробовал вино и убедился, что оно стоит денег, за него заплаченных. Свое удовлетворение я выразил только кивком. Роттвейлер наполнила бокалы почти до краев. По ее мнению, вино следовало наливать именно так, не оставляя никакой «воздушной комнаты» сверху.

— Видел кого-нибудь в самолете?

— Да, с нами летела Юшка.

— Xa. Я знала, что ты скрытничаешь! Как поживает мой птенчик?

— Выглядит превосходно.

— Замечательно.

— Но больше я ничего не узнал о ней.

Роттвейлер закатила глаза. Она все еще ждала от меня подробного отчета о полете, но я готов был стоять намертво. Я знал: стоит упомянуть ненавистное ей имя, и Ротти разозлится, но я также понимал, что она хочет его услышать.

— Как ее работа?

— Не в курсе. Мы только поздоровались. С ней разговаривала Сьюзан, я — нет.

— Тебе следовало поговорить с ней. Может, Юшка нашла себе, наконец, порядочного мужчину. Как она поживает?

Мисс уставилась на меня в упор, нахмурившись так, что линии ее подведенных бровей сошлись на переносице, как раз там, где у нее был третий глаз, как мне всегда казалось. Роттвейлер вытащила сигарету из пачки, и я дал ей прикурить, хотя официантка посмотрела на меня косо. Курить запрещалось. Она попыталась сделать нам замечание, но Ротти посмотрела на нее таким взглядом…

— Ты сам знаешь, я сделала эту девчонку супермоделью.

— Но ведь не ее одну.

— А у него никогда не было настоящих супермоделей.

— У нее было много покровителей, — заметил я.

— Да, много. Но издатели не способны сделать тебя супермоделью.

Она имела в виду несколько особо выгодных контрактов Юшки.

Роттвейлер стряхнула пепел с сигареты в маленькое блюдце, которое ей, наконец, вместо пепельницы принесла официантка.

— Я хочу, чтобы мы вернули ее. Ради ее же блага.

— Понимаю. Она очень хороша.

— Конечно, хороша. Бедняжка!

Я все еще пытался защитить от нее свое сознание.

— У него никогда не было ни одной супермодели, — повторила Ротти с ужасающим напором.

— Почему?

— Не знаю.

Еще никогда я не слышал, чтобы Ротти признавала, что она чего-то не знает.

Она протянула руку к моему запястью и многозначительно пожала его.

— Чарли, ты должен понять. Для «Мейджор» это все. — Она замолчала, словно прислушиваясь к моему пульсу.

— Супермодели?

— Да. Я изобретаю их. Каждая в несколько мегатонн.

Я рассмеялся, но затем нахмурился:

— Мегатонн…

— Да. Это как новая бомба. Надо знать, сколько она должна весить. Настоящая бомба должна весить не тонны, а мегатонны, чтобы дать настоящий взрыв. Наши девушки в психологическом плане — это бомбы с весом в несколько сот мегатонн. Пойми, супермодель стоит в тысячи раз дороже простой модели.

— Понимаю.

— Он похож на перса, напоминает отца Шона Коннери с бородой…

— Что?

— Ты знаешь… и звучит он как Савонарола…

— Что?

Она продолжала говорить, но я не мог понять о чем.

— Он избавился от всех своих противников, но и с друзьями не был честен…

Я задумался, стараясь угадать, кого из исторических персонажей Ротти имеет в виду.

— Неужели ты хочешь, чтобы этот опасный человек получил в свое распоряжение бомбу в несколько мегатонн?

— Нет, — отозвался я, начиная понимать, о ком речь.

— Вот именно!

Она отпустила меня и прижала свою руку ладонью к столу. Официантка, почуяв неладное, ринулась к нам, но Ротти, повернувшись, коротко предупредила:

— Ничего не надо! — А затем, снова посмотрев на меня, уже тише добавила: — У него не должно быть супермоделей.

В это время принесли стейк, который обычно готовился довольно долго.

— Вы желаете что-нибудь еще? — спросила официантка.

— Да, — ответила Роттвейлер, — принесите мне яйцо всмятку и каперсы. Побольше каперсов.

Согласно данным моего телефонного справочника, в Нью-Йорке существовало сто двадцать три модельных агентства. Их можно разделить на три основные группы. Агентства, которые предпочитают сугубо американский среднестатистический тип внешности и используют моделей для рекламы дешевых сериалов, стирального порошка, быстрорастворимых супов, антидепрессантов и таблеток от головной боли и простуды. Затем агентства, которые нанимают миловидных глупышек для рекламы автомобильных салонов, распродаж в бутиках и модных показов. И наконец, третий тип агентств, которые нанимают моделей для вечеринок в элитных кругах или для сопровождения высокопоставленных лиц. Последние часто также называются эскорт-моделями.

Есть еще четвертый тип агентств, так называемые школы моделей, что само по себе звучит крайне нелепо, которые эксплуатируют наивность юных хорошеньких девушек, надеющихся и мечтающих в последних классах школы о быстрой высокооплачиваемой карьере в фэшн-бизнесе. Их «жертвы» никогда не попадают в настоящую фэшн-индустрию, но, как правило, платят немалые деньги за то, чтобы им сделали абсолютно бесполезные и бездарные портфолио.

И лишь дюжина из ста двадцати трех агентств — подлинные игроки в мире моды и работают на высоком уровне, особенно если учитывать, что спортивные звезды, нередко снимающиеся в рекламе, также сотрудничают исключительно с такими агентствами. Сюда же следует отнести и звезд шоу-бизнеса, актеров и моделей специализированных элитных журналов, рекламирующих определенный стиль жизни. В целом набралось бы не более двадцати агентств по всему Нью-Йорку. Но для работы в этих агентствах требуется компетенция и статус самого высокого уровня. Агентства, задававшие тон двадцать лет назад, утратили свое влияние и стали второстепенными с тех пор, как началась новая эра модельного бизнеса, где первое место заняло агентство Роттвейлер, а второе — Казановы.

Историю Роттвейлер можно назвать сагой о мире моды. И, как во всякой саге, правда, в ней перемешана с вымыслом. Окончив школу и колледж в Швейцарии, Мисс Роттвейлер начала свою карьеру помощником бухгалтера в одном или двух модных журналах. Ее молодость имела прямое отношение к тем временам, когда дамы еще носили перчатки и шляпы, и порой Мисс сама надевала и то и другое уже в зрелом возрасте. Но думаю, делала она это не столько из-за ностальгии, сколько из прагматических соображений — шляпа придавала ей внушительности, а перчатки защищали от неприятных прикосновений при рукопожатии. В течение пяти лет она набиралась опыта и оттачивала свои незаурядные способности под надзором благосклонной начальницы, которая, впрочем, была дамой, предпочитающей размеренную европейскую жизнь американскому бизнес-стилю. После полудня она любила отдохнуть, а обед у нее обычно длился довольно долго. Роттвейлер очень быстро проявила себя как весьма дальновидный и очень умелый организатор, начав свою деятельность с посредничества между журналами и заказчиками-рекламодателями, в число которых входили производители мороженого, фармацевтические фирмы и компании по производству предметов гигиены и продуктов питания быстрого приготовления.