Доктор Смерть - Джонатан Келлерман

— На самом деле, — снова заговорила миссис Мейт, — вначале мы все же общались друг с другом. Я и Элдон. Сразу после того, как расстались. Мы с Донни жили в Сан-Диего, а Элдон оказался совсем неподалеку, в Мексике. Потом, став врачом, он перебрался в Окленд и устроился в клинику, и тут я сделала большую глупость: взяла Донни и тоже перебралась туда. Не знаю, о чем я думала — наверное, надеялась, что теперь, когда Элдон стал врачом... В общем, это было очень глупо, но мальчик даже не знал, кто его отец.

— В Окленде у вас ничего не получилось? — спросил я.

— В Окленде-то получилось, я до сих пор там живу. Вот с Элдоном не получилось. Он не захотел разговаривать с Донни, даже не взял его на руки, не посмотрел на него. Я помню все так отчетливо, словно это произошло только вчера. Элдон был в белом халате — Донни испугался и заплакал. Элдон пришел в бешенство и заорал на меня, чтобы я срочно увела этого сопляка. И я сразу же поняла, что у нас ничего не получится.

Она взяла лист салата.

— Потом я еще дважды звонила Элдону. Ему не было до нас никакого дела. Он отказывался приехать в гости. Рождение Донни словно перекрыло в нем какой-то кран. Так что мне пришлось перебраться на противоположный берег залива в Сан-Франциско и там устроиться на работу.

Забавно, но через несколько лет я вернулась назад в Окленд, потому что там дешевле жилье, но к тому времени Элдон уже переехал на новое место. Переводы приходили из Аризоны, он устроился в какое-то государственное учреждение — какое именно, не знаю. Вот тогда мне в голову приходили мысли об адвокате.

— Почему вы не подали на развод? — спросил я.

— К чему суетиться? — пожала плечами Гиллерма Мейт. — Мне не был нужен никакой другой мужчина, военную пенсию Элдон и так присылал. Ну вы же понимаете.

— Что? — не понял Майло.

— Ну, если сразу не предпринять каких-то шагов, потом уже ничего не будет. Элдон каждый месяц присылал перевод, и мне этого было достаточно. Потом, когда он занялся убийствами, я поняла, как мне повезло, что мы расстались. Кому охота жить с таким? Я хочу сказать, когда я об этом узнала, мне стало плохо. По-настоящему плохо. Помню, впервые я увидела Эл-дона по телевизору. Представьте себе — я не видела его уже много лет, и вдруг его показывают по телевизору. Он постарел, полысел, но лицо, голос совсем не изменились. И он хвалился тем, что сделал. Я тогда подумала, что он спятил на все сто процентов. На следующий день я поменяла свою фамилию в социальном обеспечении и везде, где вспомнила.

— Значит, о новой карьере доктора Мейта вы с ним ни разу не разговаривали?

— Я с ним вообще ни о чем не разговаривала, — гневно заявила она. — Разве я вам об этом уже не говорила?

Она отодвинула тарелку. Схватила губами соломинку, и коричневая жидкость, побулькав в прозрачной трубке словно в плотницком уровне, наконец поднялась ко рту.

— Даже если это действительно сделало Элдона богатым, кем бы я выглядела, если бы вдруг потребовала у него больше денег? — Она прикоснулась к рукоятке ножа, которым намазывала на булочки масло. — Это были грязные деньги. Я всю жизнь работала не покладая рук, и ни на что не жалуюсь. Но все же скажите, он разбогател на этих убийствах?

— Не похоже на то, — сказал Майло.

— Тогда какой же во всем этом был смысл?

— Доктор Мейт утверждал, что помогает людям.

— Дьявол утверждает, что он ангел. Еще когда я познакомилась с Элдоном, он думал только о том, как помочь самому себе.

— Эгоист? — спросил я.

— А то нет. Всегда жил в своем мирке, делал то, что хотел. То есть читал, читал постоянно.

— Мэм, почему вы приехали сюда? — спросил Майло.

Гиллерма Мейт протянула руки, словно ожидая получить подарок. Ее ладони, отскобленные до белизны, были покрыты сетью коричневых морщинок.

— Я же говорила. Мне просто показалось, что я должна... На самом деле, наверное, мне просто стало любопытно.

— Что именно?

Она отодвинулась назад.

— Ну, захотелось узнать, где Элдон жил, что с ним произошло... Я никогда его не понимала.

— Как вы познакомились? — спросил я.

Миссис Мейт улыбнулась. Разгладила платье. Потянула через соломинку воду.

— Что? Вы удивлены тем, что он был врачом, а я цветная женщина?

— Ну что вы...

— Ничего страшного, я к этому давно привыкла. Когда я возила Донни в коляске, меня принимали за няньку. Потому что Донни весь пошел в отца — ну просто вылитый Элдон, а тот его по-прежнему терпеть не мог. Вот что хочешь, то и думай после этого. Но теперь меня это уже не беспокоит. Я думаю только о том, чтобы не прогневать Господа Бога — вот почему я не требовала у Элдона его кровавые деньги. Иисус бы расплакался. Знаю, вы принимаете меня за религиозно помешанную, но моя вера крепка, а когда человек живет для Бога, богатой становится его душа.

Она рассмеялась.

— Разумеется, хорошая трапеза время от времени совсем не помешает, да?

— Как насчет десерта? — спросил Майло.

Миссис Мейт сделала вид, что обдумывает его предложение.

— Только если вы сами будете.

Он подозвал официантку.

— Пожалуйста, яблочный пирог. А для дамы...

— Раз уж речь зашла о пироге, — сказала Гиллерма Мейт, — милочка, у вас есть шоколадный крем?

— Разумеется, — ответила официантка.

Записав заказ, она посмотрела на меня. Я покачал головой, и она ушла.

— Элдон не верил в Иисуса Христа, вот в чем была главная проблема, — сказала Гиллерма, снова прикасаясь салфеткой к губам. — Он вообще ни во что не верил. Вы хотели узнать, как мы познакомились? По чистой случайности. Элдон жил в доме с меблированными квартирами, а моя мать работала там уборщицей — она приехала в страну нелегально и ничего приличного найти не смогла. Отец был легальным эмигрантом — на все сто процентов. У него было разрешение на работу, и он устроился садовником в компанию «Лакетт», она тогда процветала. Когда отец получил американское гражданство, он вызвал мать из Сальвадора, но та так и не позаботилась о бумагах. Я родилась здесь, чистокровная американка. Подруги звали меня Вилли. Так или иначе, Элдон жил в этом здании, и я постоянно натыкалась на него, когда мыла лестницы или стригла цветы. Как-то раз мы заговорили друг с другом.

— Это было в Сан-Диего?

— Точно. Я только что закончила школу и помогала маме. Поступила на заочное в медицинское училище, хотела стать медсестрой.

Элдон был гораздо старше меня — ему было тридцать шесть, но выглядел он на сорок. К тому времени он уже успел потерять почти все волосы. Сначала я не обращала на него внимание, но постепенно он начал мне нравиться. Потому что он был такой вежливый. Это у него было не показное, а в крови. И тихий. А мне уже успели надоесть шумные мужчины. И еще — я тогда считала его гением. Элдон работал в химической лаборатории, у него дома было много книг — научных и всяких других. Он все время читал. Тогда это произвело на меня огромное впечатление. Я в ту пору считала, что образование — путь к спасению.