Линкоры - Александр Плетнёв

С трудом сохраняя равновесие, вцепившись в ручки перископа, он, наконец, сумел среди вздымающихся волн разглядеть силуэт.

Неожиданно он ему показался до боли знакомым. В какой-то миг лодку перестало болтать, а неизвестный корабль подставил борт, наверное, самому первому полноценному лучу утреннего светила. Горизонт быстро потух, став серым и угрюмым, размылись и очертания неизвестного судна, однако цепкому взору моряка и мощной цейсовской оптике хватило этого краткого мгновения. Обескураженный Хаузе увидел характерные и узнаваемые надстройки корабля.

– Вилли, сейчас какой год? – спросил деревянным голосом.

– Сорок четвертый, – после некоторой паузы ответил помощник, однако воздержался от каких-либо комментариев.

– Месяц?

– Да что с тобой происходит, ты же сам вчера заполнял бортовой журнал? – не удержался в этот раз от вопроса помощник, но бросив взгляд на командира, быстро ответил: – Ноябрь.

– Взгляни, – Хаузе отошел, уступив место обер-лейтенанту.

Дав помощнику время приноровиться к болтанке и рассмотреть военный корабль, дождавшись, когда тот оторвет от перископа вытянувшееся в недоумении лицо, распорядился заполнить балласт.

Когда глубомер центрального поста показал сорок метров, шторм уже не мог достать субмарину. Качка прекратилась, в отсеках стало тихо. Командир приказал лечь в дрейф. По лодке прошел сигнал отбоя боевой тревоги. И только тогда он спросил озадаченного помощника:

– Ну?..

– «Тирпиц»?

– Они не могли так быстро его отремонтировать[57].

– «Бисмарк»?

– Издеваешься?

Обер-лейтенант вдруг покачнулся и, чтобы не упасть, тяжело оперся на штурманский стол. Его лицо превратилось в неузнаваемую маску. Сзади раздался сдавленный стон штурмана.

– Что это было? Что с нами произошло? Как нам удалось уцелеть?

До Хаузе, увидевшего остекленевшие глаза Фрица, вдруг стало доходить, что к остальным стала возвращаться память о том последнем бое.

Он скользнул взглядом по штурманской карте, где в сетке координат рядом с огрызком карандаша синела жирная отметина, обозначающая неизвестный корабль, – примерно там по заявлениям британского Адмиралтейства в 1941 году был потоплен немецкий линкор.

– Это призрак «Бисмарка»! Или сейчас не 1944 год!

* * *

18 мая 1941 года линкор «Бисмарк» и тяжелый крейсер «Принц Ойген» вышли из базы кригсмарине в Готенхафене (ныне польский порт Гдыня) согласно планам операции «Рейнские учения». Главной целью операции были конвои союзников в Атлантике.

Однако британское Адмиралтейство вовремя было извещено об их выходе германских кораблей. Помня об уроне, который нанесли рейдерские походы карманных линкоров «Адмирал граф Шпее» и «Адмирал Шеер», словно голодные волки прошерстивших овечье стадо торгового флота на морских коммуникациях, англичане не на шутку всполошились, бросив многократно превосходящие силы на поиск и уничтожение немецких кораблей.

Конечно, бриттам пришлось изрядно «размазать» свои флотские соединения, перекрывая возможные маршруты рейдеров. Но в конце концов, задействовав в охоте более сорока разнотоннажных боевых кораблей, полтора десятка самолетов-торпедоносцев, англичанам удалось потопить «Бисмарк».

Крейсер «Принц Ойген», избежав фатальных контактов с неприятелем, добрался до французского Бреста. При этом немцы пустили на дно линейный крейсер «Худ» и порядком потрепали линкор «Принц Уэльский».

Для британского Адмиралтейства скоротечная гибель «Худа» была шоком. И не только. В предвоенное время «Худ» был по сути «лицом» британского флота. В эти годы всеобщего внимания к флоту корабль был народным любимцем: его параметры были известны каждому англичанину[58].

Командование кригсмарине не менее болезненно восприняло новость о гибели «Бисмарка».

В руководство ВМФ Рейха предпочли не торопиться с представлением Гитлеру подробных данных о бое, составляя наиболее «обтекаемый» доклад, который едва опередил сообщение британского информационного агентства «Рейтер».

Фюрер окончательно потерял веру в моряков своего «большого флота» и решил больше не выпускать крупные боевые корабли в океан, взяв курс исключительно на использование подводных сил.

И если гибель «Худа» от удачного артиллерийского залпа можно назвать почти случайностью – фактор «золотого» выстрела, то в потоплении такого мощного бронированного корабля, как «Бисмарк», решающую роль сыграло единственное попадание торпеды с небольшого самолета[59]. Адмиралы, поставившие на авианосцы, победно хлопали в ладоши – линкоры прогнозируемо утратили главенствующее положение во флоте. Эта роль перешла к авианосцам с их более мобильными, верткими и быстрыми бойцами – самолетами. Подобно тому, как уже в шестнадцатом веке стали терять свое превосходство монолитами закованные в тяжелую броню рыцари, оказавшиеся бессильными против умелой тактики легковооруженных пехотинцев.

Время бронированных гигантов с их крупнокалиберными пушками ушло, а с появлением ракетного вооружения и новейших систем обнаружения в корне изменилась не только тактика ведения войны на воде, но отношение к излишнему бронированию кораблей.

Это привело к тому, что ныне практически все современные боевые корабли были подобны яичной скорлупе, набитой сложной аппаратурой и высокотехнологичным оружием. В какой-то степени исключением были авианосцы, в силу своих размеров имеющие крепкий корпус. Защита крейсеров и эсминцев имела избирательный характер. Так, например, на крейсере типа «Тикондерога» лишь погреба боеприпасов защищены 25-мм стальными плитами, а некоторые наиболее важные части надстройки – дополнительными противоосколочными сотовыми панелями. А в основном в конструкции корабля широко применены облегчающие конструкцию и вес алюминиевые сплавы, пластмассы, износоустойчивые покрытия и так далее.

Пущенные с большего далека ракеты, при современных системах обнаружения, с прогнозируемой долей вероятности засекались и сбивались различными средствами противоракетных систем. А уж подойти кораблю противника на расстояние дальнобойности артиллерии считалось вообще практически невозможным – его просто не подпустят.