Рискованный рейд - Анатолий Гончар

– Алик, – отправляя туда своих моджахедов, Расул подозвал к себе командира этой группы и, положив ему на плечо руку, начал объяснять предстоящую задачу: – Заляжете метрах в ста друг от друга; огонь откроете, как только русские начнут беспорядочную стрельбу. Перемещайтесь, создайте видимость значительного числа. Ваха, – Расул упомянул гранатометчика, – может не целиться, к чему рисковать? Главное – обозначить свое присутствие, отвлечь внимание от основных сил отряда. Когда поймете, что вас заметили, – тут же отходите. Русские так или иначе попытаются вас догнать, поэтому времени зря не теряйте. И действуйте, и отходите самостоятельно, по одному.

– А если кого ненароком зацепит пуля федералов? – облизнув все время пересыхающие губы, уточнил Алик.

– На то воля Аллаха! – смиренно провозгласил Расул и тут же жестко добавил: – Я сказал имитировать нападение, лишний раз не высовываться – и сразу, как только в вас полетят прицельные пули, отойти! Что еще не понятно? Кто получит ранение – тот виноват сам.

– Да, да, – Алик понимающе кивнул, и инструктаж закончился.

…Утро выдалось прохладным, он, чтобы согреться, время от времени вставал и начинал приседать. Когда же окончательно рассвело и стало значительно теплее, Расул, наконец-то согревшись, решил немного поспать и прикорнул под деревом, завернувшись в свой тонкий летний спальник, – нужную ему колонну русских он ждал не раньше полудня, так что времени у него было предостаточно.

– Расул! – сквозь сон до Нуриева донесся голос Ахмеда, его заместителя и основного советчика в стратегических планах. – Русские на подходе!

Расул открыл глаза, кивнул и, наконец-то поняв смысл сказанных слов, откинул от себя спальник.

– Долго? – спросил он, имея в виду время, необходимое колонне для прибытия на заминированный участок.

– Пять минут, – показал Ахмед и улыбнулся. Он всегда улыбался, когда впереди его ждало подобное дело.

– Все готовы? – Нуриев задал новый вопрос, и Ахмед кивнул. Расул начал быстро собирать разбросанные по траве вещи. Управившись, он прислонил рюкзак к дереву и, опустившись на землю, заскользил вперед, к зарослям орешника, туда, где у них был организован основной пункт наблюдения и управления подрывами.

Русская колонна стремительно приближалась. Сплошь уставленная зелеными, смотрящими вверх морковками генераторов радиопомех – глушилок, а потому полностью уверенная в своей безнаказанности, она все сильнее втягивалась на заминированный участок. Вот уже первая машина поравнялась и проскочила через крайний фугас, тем самым избежав печальной судьбы остальных. Вот подошла следующая, но и ее Расул решил пропустить. Он ждал технику, двигавшуюся третьей, и не потому, что это был новенький, такой весь зеленый, как листик, БТР-80, а потому, что сразу за ним колонна шла гораздо плотнее, тем самым в зоне установленных фугасов и «СВУ» должно было оказаться максимально возможное количество техники.

– Пора! – самому себе скомандовал Нуриев, и под колесами бэтээра разверзся ад.

Расул угадал совершенно точно. Два одновременных взрыва, на миг затмив все багровым и черным, словно игрушку подбросили вверх и «восьмидесятку», и сидевших на ней людей; вот только люди, или то, что от них осталось, полетели гораздо выше. Ехавшая за бэтээром техника начала тормозить, сбиваясь во все более и более плотную кучу, наполняя расставленную ловушку до отказа. Возможности обогнуть БТР и проехать вперед не было. Кто-то уже начал пятиться назад, кто-то из сидевших в машинах пехотинцев открыл огонь по «площадям». Но находившийся в полной безопасности Расул только усмехнулся и снова нажал кнопку. Новый взрыв – и многотонный бронированный «КамАЗ» завалился на бок. Еще один взрыв проломил днище кузова второго «КамАЗа», размазав по бронированным бортам сидевших там солдатиков. Выстрелы застучали все чаще. Покидая вдруг ставшие такими уязвимыми машины, солдаты рванули к обочинам. Расул усмехнулся и подорвал контейнеры. «Сидели бы и сидели себе в бронированных кузовах», – подумал он и снова усмехнулся. Больше фугасов у него не было, а вот противопехотных контейнеров парочка еще имелась. Увидев, как и около них появились крошечные фигурки, Нуриев дважды нажал кнопку.

Разгром колонны довершили боевики, сидевшие на нависающих над дорогой высотах. Дружно открыв огонь, они мгновенно перемещались и начинали стрелять уже в новом месте. Ваха, должный лишь по большому счету сымитировать стрельбу по колонне из гранатомета, расстарался и из четырех выстрелов два сделал прицельно. В первом случае запалив огненным факелом уткнувшийся в обочину бензовоз, во втором – изрядно потрепав пехоту.

Но все же в конце концов федералы пришли в себя. Наверху, там, где сейчас находились четыре его воина, стало жарко. Впрочем, за них Расул не волновался – если они начали отход вовремя, то достать их в лесу будет уже невозможно. Что стоит четырем моджахедам разойтись-рассосаться по площадям? Четыре человека в чеченском лесу – как четыре иголки в стогу сена… Русские начали карабкаться вверх по склонам, и наблюдавший картину боя Нуриев решил, что его отряду пора делать ноги. Он и так излишне здесь задержался, давая возможность своему оператору завершить съемку, а еще больше желая сам понаблюдать за происходящим. Огонь, дым, выстрелы и приносимые ветром крики – все это, складываясь, превращалось в тугие пачки долларов. Каждая подобная акция приближала день, когда Расул навсегда сможет покинуть эту страну, осесть где-нибудь за границей, жениться, завести детей и свой бизнес…

– Расул, пора отходить! – как всегда, некстати за спиной появился Ахмед.

– Да, отходим. – Нуриев позволил себе улыбку.

Ахмеда, или, как он порой называл его, Ахмедку, он любил и доверял ему как брату. Он был с ним вместе и тогда, когда они, сколачивая капитал, убивали русских жителей, это еще до начала первой войны; и тогда, когда прятались в родном селении Ахмеда от преследования федералов; и тогда, когда вместе вступили в отряды Басаева, уже после первой. Вместе они были и тогда, когда, попав в трудное положение, сдались русским. Вместе они остались и сейчас. Вот только в дальнейших грезах Нуриева Ахмедки не было – полученные деньги они, как друзья, складывали в общий котел, решив поделить когда-нибудь потом. Но только Расул делиться с таким трудом заработанными деньгами не собирался. А что думал по поводу предстоящего дележа Ахмед, было неизвестно. Впрочем, на данный момент обоих интересовал вопрос скорейшего отхода с места нападения на колонну. Расул рассчитывал, что в первую очередь русские начнут шерстить то направление, с которого велся огонь, но все же недооценивать русских не стоило. И чтобы не оказаться в могиле, ему и находящимся с ним людям тоже следовало поспешить.

– Ахмед, – Нуриев подозвал своего друга, – идем к…те. Маршрут ты знаешь.

– Да, – подтвердил тот и, уже больше не говоря ни слова, отправился в голову колонны.

Он всегда и везде шел первым. Не то чтобы шедшему здесь платили больше (хотя втайне от остальных слегка и доплачивали), не то чтобы он больше других не боялся умереть. Нет и еще раз нет, Ахмед ничем не отличался от прочих. Первым он шел лишь по причине того, что так было принято – первыми ходили лучшие, и часто это бывали амир или его ближайший помощник. Ходить первым было опасно, но почетно. К тому же Ахмед всегда предпочитал видеть все сам и верить только самому себе, и если уж ему предстояло влезть в пасть к дьяволу, то по неумолимости сложившихся обстоятельств, а не по чужой глупости или невнимательности.