Высокое погружение - Марина Даркевич

– А тебя кто-то спрашивать будет? – удивился Эсон. – Всё, старые времена кончились, когда женщинам давали возможность думать, будто они что-то значат и что-то могут решать. Точнее, лучше сказать так: вернулись прежние времена. Правильные времена. Теперь всё будет, как при наших дедах и прадедах… Кроме того, мой отец занимает важный пост в администрации президента, и наша семья вполне состоятельна. Вот эту машину я купил позавчера. Завтра я её просто выброшу, потому что больше она мне не пригодится. А твой приятель – он кто? Актёришка, говоришь? Уверен, у него нет денег даже на сигареты!

– Это не твоё дело, и деньги тут не главное. Мне ты неинтересен… Махмуд, чего он несёт? – обратилась Зульфия к брату. – Даже если вы меня привезёте домой, я тут же пойду в милицию…

– Зачем в милицию, – засмеялся Махмуд. – Иди уж сразу к прокурору. Только даже прокурор тебя немедленно вернёт отцу. Потому что ты сейчас принадлежишь ему.

– А после свадьбы будешь принадлежать мне, – добавил Эсон. – И будешь только моя, и станешь делать только то, что я тебе говорю!

– Я принадлежу только сама себе, – заявила Зульфия. – И я уже делаю то, что сама хочу… Правда-правда! Я совершеннолетняя взрослая женщина. Да! И к тому же не девственница, и уже давно, если хочешь знать!

Эсон и Махмуд молчали, при этом «жених» даже сбавил скорость, переваривая полученную информацию.

– Так ты с этим козлом до замужества вздумала переспать? – не веря своим ушам, спросил брат.

– И кто же ты теперь после этого? – пробормотал Эсон в явной растерянности.

– Он у меня не первый, – заносчиво ответила Зульфия. – И даже не второй. А тебе и десятым не быть.

В машине снова повисло молчание.

– Ну ты и шалава… Слышь, Махмуд, – произнёс Эсон сухо. – Товар-то ваш с гнильцой оказался.

– Ты это, – недовольно проворчал Махмуд, – за языком-то следи! Она вообще-то моя сестра, понял, да?

– И что делать теперь? Я отцу же не смогу сказать этого… И как я в глаза ему смотреть буду?.. Слушай, может быть, выдадите за меня младшую, а? Гюльнаре сколько лет?

– Ты идиот? – спросил Махмуд. – Во-первых, ей всего двенадцать. Во-вторых, как и что я буду объяснять отцу?

– Ну, мне мой отец говорил, что они там у себя новый закон готовят, чтобы с тринадцати лет можно было замуж брать…

– Ну так до тринадцати Гюльнаре всё равно ещё целый год. И закон этот пока что не принят. К тому же она даже школу не окончила, ей учиться надо.

– Слушай, а зачем девкам вообще учиться? Вон, старшей вы дали образование, а чему она в итоге научилась? Ноги раздвигать, да?

– Эй ты! – заорал Махмуд, не на шутку разозлившись. – Ещё скажешь что-нибудь подобное про сестру, я тебе морду разобью, ты понял?! Не посмотрю, что ты мне будущий родственник!

– Так! А вы вообще в курсе, что я тоже тут сижу и слушаю вас? – выкрикнула Зульфия.

– Помолчи, – произнёс Махмуд.

– И вообще, мы сейчас не про тебя говорим, а про Гюльнару… Ну извини, брат, вырвалось, – Эсон резко сменил тон. – Давай напечатаем для младшей новое свидетельство о рождении. Дело нехитрое, с моими-то связями.

– Нет, я сказал! И отец то же самое скажет!

– Но что теперь делать? Деньги-то уже собраны…

– Ну и замечательно. Потратим часть их на гименопластику для сестры, да и все дела. Сейчас такое во всех городах делают. Девственность восстановится, считай, счётчик обнулился.

– Циник ты доисторический, – прошипела Зульфия. – Даром что брат.

Ей, правда, казалось, что Махмуд сейчас просто издевается над своим приятелем, пряча за бестактностью смущение и негодование, как это свойственно мужчинам.

– Это полумера, конечно, – проворчал Эсон. – И самообман. Но можно подумать и об этом… Вот шайтан, всё равно ведь риск есть… Плохо, когда муж у женщины не первый. Вдруг родит какого-нибудь белобрысого или рыжего…

– Иншалла! Это и без того случается, – резонно заметил Махмуд. – Ты ведь в курсе, что мы европейцы, а не азиаты? Белая раса. Генетика работает. Мало ли, кто у нас в предках был? Вон, нохчей возьми – среди них полно рыжих…

– Мы в первую очередь магометане, – напыщенно ответил Эсон.

– Заткнитесь, оба! – зло прошипела Зульфия. – Ну что за бред вы несёте? Вы хоть сами себя слышите?

– Да, слышим! – прорычал Эсон. – Если ты мне родишь белобрысого, я тебя…

– Но-но-но, – ощетинился Махмуд.

– …А отродье в детский дом сдам!.. Вот же зараза, знал бы, что так повернётся, загодя бы отца предупредил, чтоб с вашей семьёй не связывался! А теперь деваться некуда… Тьфу! Ничего, после свадьбы я тебе все твои грехи припомню, поверь мне на слово…

– А ещё я брала в рот, – спокойно сказала Зульфия. – У всех своих парней. По многу раз. И потом глотала.

Эсон даже тормознул, и притом довольно резко. Слов у него не было.

– Ты врёшь, – с надеждой сказал Махмуд.

– Нет, – отрицательно произнесла Зульфия, поглядывая в окно. Конечно, она сильно преувеличила, рассказывая о своём сексуальном опыте, да и Денис у неё на самом деле был первым. По крайней мере, чисто «технически», как это принято порой называть.

Большой автобус медленно двигался по параллельной полосе, понемногу набирая скорость, тогда как «шестёрка» сбавила ход километров до пятнадцати в час. Пора! Девушка, набрав воздуха в грудь побольше, издала дикий крик прямо в лицо брату. Махмуд от неожиданности отпрянул в сторону, а Зульфия дёрнула «солдатик» двери вверх, рванула на себя ручку и была такова! Стройная фигурка метнулась между автобусом и догоняющим его грузовиком, водитель которого отчаянно загудел и нажал до упора на педаль тормоза.

Вспоминая все проклятия на родном и на русском языках, Эсон кое-как перестроился и остановил машину у обочины. Приятели вышли наружу, но куда было бежать – поди разбери. За тротуаром начинался старый микрорайон, застроенный двухэтажными домами, гаражами и сараями. Всё впустую! Строптивая девчонка опять оставила преследователей с носом.

– Не, ну что ты будешь с ней делать, а? – развёл руками Эсон. – Слушай, брат, как ты думаешь – она вправду говорила про себя все эти гадости или просто начиталась в книжках?

– Просто начиталась, – сказал Махмуд. – Не бери в голову. Она тебя не хочет и потому пытается таким образом вызвать у тебя шок. Но, я думаю, она наверняка живёт с каким-нибудь парнем как жена. Возможно, действительно с актёром из того театра. А может, уже и не с ним. Кто бы за ней следил? В последние годы перед развалом Союза девчонки уже с четырнадцати лет начинали трахаться с кем попало. Хорошо хоть сейчас стали какие-то меры принимать.

– Ну да, у нас собираются организовать полицию нравов и созвать комитет по защите семейных устоев при совете муфтиев… Но нам с тобой сейчас проку от этого никакого. Что делать теперь будем?