Честь рыцаря - Джулия Лейтем

Он негромко рассмеялся.

— Я не буду пытаться совращать вашу сестру, не бойтесь. Роль соблазняемой я отвожу только вам. Я подумываю о том, чтобы жениться на Сесили, так что стану ухаживать за ней так, как подобает ухаживать за невинной молодой девушкой.

Он видел, как она содрогнулась, но, даже зная, что делает ей больно, не смягчился.

— Вы ведь не хотите того, чего хотят обычные женщины, а, Диана?

— Немедленно уходите!

В ее низком голосе было столько ярости, что он внутренне собрался, ожидая нападения.

Вдруг открылась дверь, и вошла рыжеволосая женщина; притворив за собой дверь и разглядев, что происходит, она замерла с открытым ртом. Том нисколько не озаботился тем, как они выглядели: Диана, едва прикрытая простыней, он — в помятой одежде. Том сразу же узнал служанку.

— Так это вы верная помощница, — язвительно сказал он, — которая предлагает себя ничего не подозревающим мужчинам и опаивает их по приказу своей мистрис?

Девушка вжалась в стену, как будто ждала, что он накинется на нее, и Том наконец понял, что теряет контроль над собой. Он отвернулся от женщин и провел рукой по волосам, в глубине души понимая, что ведет себя глупо. Он снова был, как в детстве, грустным мальчиком, который страстно желал того, чего, как он знал, у него никогда не будет.

— Мэри всего лишь повиновалась мне, — произнесла Диана, чеканя каждое слово. — Она ни в чем не виновата.

Он повернулся к ним.

— Мэри, вы здесь ни при чем. Вам нечего бояться. Что до вашей мистрис, тут другое дело.

Бросив на Диану пытливый взгляд, он вышел из комнаты.

Диана почти не заметила, как дрожащие руки Мэри сомкнулись вокруг нее.

— Мистрис, что он сделал с вами? Мы сможем когда-нибудь покончить с этим?

Диана погладила ее по спине и мягко отстранилась, обхватив себя руками. Только сейчас она почувствовала холод, о котором забыла в руках Баннастера. Девушка пребывала в смятении, ощущала незнакомое прежде томление плоти, как будто жаждала чего-то, что только он один мог ей дать.

— Мне надо было постучать, — продолжала ворчать Мэри, двигаясь по комнате, вешая на огонь котелок, чтобы подогреть воду, дрожащими руками складывая принесенное чистое белье. — Вы могли бы отослать меня прочь, и он никогда бы не увидел меня. Но тогда вы… тогда он… ох, мистрис, что, если он помнит меня по замку Баннастер? Он поймет, что и вы там были, что вы связаны с его прошлым.

— Я видела выражение его лица, Мэри, — успокаивающе сказала Диана. — Он помнит тебя только по постоялому двору. Разве не ты говорила, что он редко бывал в замке Баннастер, так как все время занимался со священником?

Мэри кивнула с отсутствующим видом, словно перед ее глазами проходило прошлое.

— Я хорошо знаю, что его брат любил проделывать с женщинами. А лорд Баннастер — Ее голос прервался, потекли слезы.

Диана обняла ее, зная, что, хотя Мэри оправилась от того, что сделал с ней покойный виконт, все равно она никогда этого не забывала.

— Нет, Мэри, вы не должны вспоминать то ужасное время. Этот лорд Баннастер не похож на своего брата. Но он все же побаивается своей натуры, и я могу использовать это в своих целях.

— В своих целях?

— Я должна, ты ведь понимаешь? Он в любой момент может узнать правду о смерти брата. К тому же виконт еще не решил, как наказать меня за свое заточение.

Мэри бросила быстрый взгляд на простыню, укрывающую тело Дианы.

— Наказание? В духе своего брата? Я видела, как он похотливо смотрел на вас, когда думал, что никто не видит его… А вы такая соблазнительная…

Диана отвернулась, чтобы Мэри не почувствовала ее замешательства. Ступая обратно в бадью, она начала мыть ноги.

— Не думаю, что он намеревается наказывать меня на манер своего брата. Он еще не решил, что предпримет. Виконт пытается понять, почему я посадила его в подземелье. Сейчас, когда он живет здесь, ему нетрудно заметить, в каких отношениях мы с сестрой. Он теперь знает, что опека Сесили не является моей единственной целью. Мне, Мэри, нужно быть очень осторожной.

— Да, конечно, мистрис, — рассудительно сказала Мэри, поднося горячую воду и невольно любуясь наготой госпожи. — Потому что, представляется мне, вы испытываете к нему то, что, может, и не хотите…

Диана поливала себя из ковшика, радуясь теплой воде.

— Ах, Мэри, сама не знаю, что со мной.

— Вы сможете выдержать, мистрис, хоть это и нелегко. Он, конечно, красивый мужчина, но и перед его взглядами можно устоять.

Как будто дело в его взглядах, грустно подумала Диана. Нет, все в нем неудержимо притягивало ее, но не могла же она сказать это Мэри. Она только вздохнула и согласно кивнула, показывая, что ценит преданность милой служанки.

— Ты не должна бояться его, Мэри, — вернулась к разговору Диана, когда служанка помогала ей одеться. — В лишении свободы он винит меня одну.

— Я понимаю, мистрис, и благодарю вас за вашу доброту. Но я не хочу оставлять вас одну. Сможете ли вы защититься?

— У меня хватит сил для этого, — уверила девушку Диана, завязывая на талии пояс. Она, как обычно, спрятала в нем кинжал — так она увереннее себя чувствовала.

— Будем надеяться, мистрис, — вздохнула Мэри.

В ее глазах Диана читала неуверенность, но что она могла ей сказать? Томас Баннастер был ее проблемой, и ничьей больше.

«Что еще он собирается делать сегодня? — гадала она. — И как противостоять ему?»

Все же… она не может просто не замечать его, разве не так? Если она выполнит задание, Лига обеспечит ей убежище. Возможно, она уже знает достаточно, чтобы отослать первое донесение. Она начнет писать его этой же ночью.

Но что она сообщит им? Что, хотя Баннастер преследовал ее, движимый желанием выведать секреты и наказать, она не перестает думать о его теле, о его губах, ласкающих ее груди, о том, какое наслаждение росло в ней, когда его бедра вжимались между ее бедрами? И теперь она мучается, злая и несчастная, не зная, как ей вести себя, когда они снова останутся вдвоем.

Нет, она должна подумать, о чем писать. Надо собраться с мыслями.

Утром на турнирном ристалище Тома радостно приветствовали трое его людей и — настороженно — солдаты Уинслоу. Том достаточно долго упражнялся в военных искусствах и знал, что достиг многого. Он переоделся в другую одежду, все еще носящую следы пребывания в подземелье, и ему подобрали кольчугу. С мечом в руке он чувствовал себя куда лучше, вполне на своем месте. Солдаты в Керкби не знали, что он не новичок в рыцарском искусстве, и видели в нем только пэра Англии. Ему это было на руку, иначе ему было бы труднее заслужить их уважение.

После часа разминки, убедившись, что не утратил ничего из достигнутого тяжким трудом, он вдруг осознал, что пытается забыть кое-что из того, что случилось в спальне Дианы.