Добрые Люди - Дмитрий Александрович Тихонов

пытаться, но она не поднимала головы. Я рванул вниз и был резко остановлен верёвкой, которая уходила к впередиидущему.

— Бесов праздник, — выругался я и попытался высвободиться из петли, охватывающей пояс, но снег и наледь намертво приморозили узел.

Пока я возился с верёвкой обстановка позади Тэсс изменилась: четверо изменённых неслись по склону и уже были в каких-то тридцати шагах от владеющей, но она всё так же размеренным шагом преодолевала подъём и даже не подозревала о творившемся за спиной. Я набрал полную грудь воздуха и надрывая связки окликнул её, но должного эффекта не произвёл. Тогда я плюнул на всё, зажёг поток, прекрасно понимая, что с утра ещё не восстановился и есть риск выпить всю силу без остатка, а судя по ситуации ещё придётся брать взаймы.

Разорвав бесполезную верёвку, я побежал вниз, усиливая работу мускулов потоком. Тэсс заметила меня, когда мне оставалось сделать всего пару шагов, чтобы схватить её и отдёрнуть в сторону, но ей хватило одного взгляда, чтобы сразу всё понять. Надо отдать Тэсс должное: владеющая не растерялась и, резко обернувшись, выставила руки перед собой как раз в тот момент, когда одна из тварей уже завершала длинный прыжок и готова была приземлиться Тэсс на спину, но возникшая преграда помешала этому случиться и тварь, врезавшись в барьер, покатилась вниз по склону. Второй изменённый прыгать не стал, он замер перед прозрачным куполом и саданул лапой — Тэсс пошатнулась. Тварь нанесла ещё несколько ударов и защита, ярко мигнув, пала, но я уже был рядом и, схватив владеющую за петлю на поясе, оттащил назад, а страшная лапа изменённого вспорола лишь воздух. Третья тварь вытянулась в прыжке и Тэсс уже явно из последних сил оттолкнула изменённого в сторону. От четвёртого она по-детски закрылась руками, но твари не удалось совершить задуманное: я длинными прыжками разрывал дистанцию, волоча Тэсс за собой словно куклу, а массивные челюсти изменённого клацнули где-то далеко за спиной. Владеющая вцепилась в мою руку, и я почувствовал лёгкое покалывание от контакта с чужой силой, но не сопротивлялся. Скорее всего она сотворила какое-то простейшее заклинание, которое не позволит её пальцам разжаться.

«Тридцать!»

Я привычно считал про себя и не жалел силы, преодолевая одним прыжком десяток шагов. Кошки высекали ледяное крошево и глубоко врезались в тело ледника, так что мне приходилось нещадно тратить поток, чтобы выдернуть их обратно. Твари упорствовали и уверенно держались позади, не уступая мне в темпе, а я скрипел зубами от чувства собственного бессилия, но винить было некого — сам виноват. Не знаю, что на меня нашло, но то ли десятки безупречно выполненных заказов за последние годы, то ли недооценка противника привели к тому, что я как самый последний глупец сжёг прорву силы в башне и продолжаю сжигать её сейчас. Я напоминал себе ослеплённого охотниками пещерного тролля из сказки, который колотит дубиной направо и налево, и, судя по всему, меня ждёт ровно такой же незавидный конец, как того тролля: зверь выдохнется, а умелые охотники заколют жертву. Что самое смешное: на роль жертвы я определил себя сам. Но деваться было некуда. Останавливаться и принимать бой уже поздно.

«Шестьдесят!»

Я мчался на перегонки с ветром строго вверх по склону, в надежде нагнать отряд, но при отсутствии ориентиров запросто мог промахнуться и выскочить на трещины, которые видел с утра при хорошей погоде.

«Девяносто».

После ста я начну расплачиваться собственными жизненными силами и насколько меня хватит, я не знал.

«Пока бьётся сердце», — подумалось мне.

Создатель видимо не торопился забирать меня в свои чертоги, потому как не иначе само провидение вмешалось в ход событий и на какой-то миг ветер и снег стихли, а я сумел рассмотреть сгрудившуюся кучку людей у скал слева. Гариус что-то кричал и тыкал пальцами то в сторону перевала, то в сторону скал и как бы чертил линию, указывая мне направление. Выбора у меня не было, и я стал забирать левее к скалам, отмечая в памяти расположение трещин.

Погодное окно схлопнулось и на меня вновь накинулись ветер и снег. Справа сверху что-то ухнуло и ледник задрожал.

«Пятьдесят».

Теперь я считал уже шаги до скалы, надеясь, что память меня не подведёт. Сверху нарастал гул.

«Двадцать».

Позади с грохотом проскочило что-то огромное и тяжёлое.

«Пять».

Я увидел серое пятно камней впереди и успел скрыться за валунами в тот самый момент, когда лавина с шумом пронеслась в опасной близости от скалы. Тэсс была без сознания и все мои попытки высвободить руку не увенчались успехом, поэтому я подтяну её ближе и укрыл голову владеющей капюшоном шубы. Сердце билось в бешеном ритме, но в целом я чувствовал себя вполне сносно и занял у Создателя не так много силы, как могло бы показаться на первый взгляд. Но теперь я мог надеяться только на собственные навыки, и против Мальвика мне не выстоять, вздумай тот довершить начатое. Оставалось надеяться, что мечник этого не знал.

Наверное, я отключился, потому что когда открыл глаза, то снег уже забивался под капюшон, а Тэсс и вовсе засыпало. Я аккуратно очистил её лицо. Владеющая застонала и открыла глаза.

— Спасибо, — одними губами прошептала она и освободила мою руку от связывающего заклинания.

— Ну что я говорил! — из снежной пелены показался Гариус. — Вот они, голубки. Живы, здоровы! Нет, ну вы видели какого шороха я наделал?!

— Ты всё шутишь, — простонала Тэсс и, усевшись прямо, обхватила виски.

— А чего бы и не пошутить? В Алии, к примеру, по покойнику такой пир закатывают, что любая свадьба в Довуре позавидует!

— Гар, мы не в Алии…

— Да уж… — вздохнул владеющий и натянул рукавицы. — Не в Алии.

Я натолкнулся на хмурый взгляд десятника и отрицательно покачал головой. Он так же молча кивнул и отошёл к разведчикам. Я прекрасно его понимал: Валло за день потерял половину отряда и виной тому были мы.

— Я надеюсь желтоперого колдуна эта лавина задержит надолго, — сказал Гариус.

— Если эти твари не добрались до них раньше, — парировал де Мори.

— Что-то мне подсказывает, что изменённых он щелкает как белка орехи на завтрак.

Мастер Ригго хмуро покосился на владеющего и тот умолк.

— Дело заключается в следующем, — начал чистый. — Десятник, как далеко мы от перевала?

— Хм… мы у края ледника. Ранклюфты остались ниже, а