Я, Николай II... Верховный Главнокомандующий - Сергей Николаевич Зеленин

134 чина, выполнявших определенные работы, и 86 «почетных званий»: 2 обер-церемониймейстера, обер-форшнейдер, егермейстеры, гофмаршалы, директор императорских театров, директор Эрмитажа и церемониймейстеры (14 действующих и 14 почетных). Этот список можно дополнить 287 камергерами, 309 камер-юнкерами, 110 персонами, состоявшими при их величествах и при членах императорской фамилии, 22 духовными лицами, 38 медиками, 3 фурьерами, 18 камердинерами и 150 офицерами свиты (генерал-адъютантами, свитскими генералами и флигель-адъютантами). В сумме, включая 240 дам различных рангов и 66 дам, имевших орден Святой Екатерины, получалось внушительное число – 1543 человека.

[10] «Еще в бытность Наследником Цесаревичем Император Николай II получил от своей прабабушки наследство в 4 миллиона рублей. Государь решил отложить эти деньги в сторону и употребить доходы от этого капитала специально на нужды благотворительности. Однако, весь этот капитал был израсходован через три года…».

[11]«Оглядываясь назад на жизнь, которую вела Императорская семья, я должен признать, что этот образ жизни ни в какое сравнение с жизнью магнатов капитала идти не мог. Сомневаюсь, удовольствовались ли бы короли стали, автомобилей или же нефти такой скромной яхтой, которая принадлежала Государю, и я убежден, что ни один глава какого-либо крупного предприятия не удалился бы от дел таким бедняком, каким был Государь в день отречения. Если бы его дворцы, имения и драгоценности были бы национализированы, то у него бы просто не осталось никакой личной собственности. И если бы ему удалось переехать с семьей в Англию, то ему пришлось бы, чтобы существовать, работать подобно каждому рядовому эмигранту…», - Великий князь Александр Михайлович («Сандро»). «Книга воспоминаний».

«Средств, которые царь считал своими карманными деньгами (около 20 тысяч фунтов в год), едва хватало на оплату гардероба государя и небольших подарков, которые он вручал лично. Не думаю, чтобы этих сумм было достаточно, чтобы оказывать поддержку газетам. Что касается трат императрицы, то за них отвечал ее секретарь граф Ростовцев.», - Александр Мосолов «При дворе последнего царя. Воспоминания начальника дворцовой канцелярии. 1900–1916».

[12]«Из флигель-адъютантов самым близким, как я уже говорил, лицом к Государю был гр. Д. С. Шереметьев, сверстник Государя по детским играм, и однокашник по службе в лейб-гвардии Преображенском полку. Родовитость и колоссальное богатство, которым владел граф, в связи с такой близостью к царю, казалось бы, давали ему полную возможность чувствовать себя независимым и откровенно высказывать ему правду. К сожалению, этого не было. Гр. Шереметьев не шел дальше формального исполнения обязанностей дежурного флигель-адъютанта. На всё же прочее он как бы махнул рукой, причем при всяком удобном случае стремился выбраться из Ставки в Петроград или в свое имение в Финляндии, где у него была чудная рыбная ловля…», - Протопресвитер Георгий Шавельский.

Глава 5. Царский завтрак.

«Да рассердитесь же хоть раз, ваше величество!», - П. А. Столыпин.

Наконец, дождался обеда… Дико извиняюсь – завтрака!

Скинув в своём купе кожаную куртку- оставшись в одном френче, совершив все положенные гигиенические процедуры, я заявляюсь в вагоне-ресторане собственной - царственной особой…

И, тут понимаю - до чего же я лох!

Здесь были ВСЁ!!! Вся Свита ЕИВ. Даже, опальный граф Фредерикс обиженным петухом выглядывал из дальнего угла, возле пианино…

«Должно быть, обед со Свитой в середине дня - является как бы официальной церемониальной процедурой, - с превеликой досадой подумал я, - а я их, долбень эдакий, на него ПРИГЛАШАЮ!!!».

Мля… Так спалиться…

В принципе, я виду не подал – что чем-то смущён и быстро успокоился, сделав морду топором. Одним «палевом» меньше – одним больше, какая разница? Если в «массах» созреет идея на кол самозванца посадить - то и, одного прокола будет вполне достаточно. А, если нет – то всё спишут на поехавшую «кукушку» суверена, отнесутся снисходительно и постараются извлечь из его заскоков максимальную личную пользу… По-моему, так!

Что больше всего поразило, это почти мгновенное перераспределение «мест» в зависимости от дуновения царского «фавора»: экс-министр Двора, как я уже сказал - очутился в «петушинном углу», а возле меня за один стол гордо уселись «орлы-фавориты»: Начальник Канцелярии Мосолов, Комендант Царского Поезда Воейков, флигель-адъютант Мордвинов, генерал Спиридович и Лейб-медик Фёдоров.

Навряд ли, так раньше было!

Прислуживали в этот раз не бородатые мужики, похожие на свежих – ещё не отощавших военнопленных, а женщины… Хм, гм… Не то, что бы в возрасте, но скажем так – «предбальзаковского» возраста. Мало того – на вид слишком перепуганные, а в работе – в обслуживании за столом, неумелые… Явно, не профессионалки!

Ладно, промолчим пока – не будем портить себе и окружающим аппетита.

***

Какой «аппетит», нах?! «Царский» супец был куда паршивым – дальше некуда[1]!

Ведя с «фаворитами» пустопорожний разговор, я хлебал эту баланду серебряной ложкой из тарелки саксонского фарфора и зло позыркивал на гофмаршала «Валю». Свита тоже, хлебала супчик и невольно морщилась… Откуда-то из толпы придворных послышалось еле слышно:

«Вчера был дрянной супчик, а сегодня дряннее пущего…».

Были высказаны сожаления, типа:

«Право, жаль, что Иван Михайлович[2] при Государыне остался!» и «Вот, помню Пьер Кюбе[3] похлёбки готовил… А, наш Ванька Верещагин известный неумеха и лодырь!».

Доктор Фёдоров, по виду - долго собирался с духом, но наконец высказался:

– Государь! Вы давно и хорошо знаете Валю Долгорукова…Возможно, как человек он хороший, но скажите мне на милость - какой же из него гофмаршал?! Ведь суп, что сейчас мы с вами едим – сущая мерзость!

Это было похоже на попытку влиять на Государя Императора в «кадровом» вопросе, но в данный момент наши интересы совпадали. Я взглянул на свою «банду» и, с озабоченным видом задал общий вопрос:

- Господа! Есть мнение: что - «супчик», что гофмаршал – сущее говно? Какие у кого на этот счёт имеются соображения?

Мосолов «прыснул» «этим» обратно в тарелку, покраснел и извинился дико смущаясь – брезгливый должно быть, а остальные – так, или иначе, после крайнего замешательства выразили своё полное согласие. По ходу, этот «Валя» уже всех достал!

- Ну, а почему тогда молчим? Нравиться «это» кушать?!

Самым смелым оказался опять же Фёдоров:

- Ваше Императорское Величество всегда полагались на вкус князя Долгорукого –считая его «специалистом». Если, со слов князя - блюдо приготовляемое на царской кухне превосходно, то и Вы всегда хвалили его! Ну, а мы уж…

Лейб-медик, развёл руками, как бы вопрошая: «Сам не понимаешь, что