Президентский полк - Феликс Меркулов

— Да, господин Русланов, да. Я воевал во Франции. Это было очень давно. Настолько давно, что я даже не помню, что именно я там делал. А вот кальвадос помню. Ваше здоровье, господин Русланов!

— Ваше здоровье, дорогой герр Швиммер!

— Ну как? — ревниво поинтересовался портье, с интересом наблюдая за реакцией Асланбека, бесхитростно махнувшего кальвадос, как водку.

— Замечательно. Просто замечательно.

— А послевкусие? Обратили внимание на послевкусие?

— Ich habe kein Wort![1]— восхищенно подтвердил Асланбек, хотя не ощутил ничего, кроме ожога крепкого яблочного самогона. — Пожалуй, я не отказался бы еще от одной рюмки.

— Warum nein?[2]— с удовольствием согласился герр Швиммер. — Я вижу, у вас хорошее настроение, — заметил он, сделав знак кельнеру повторить заказ.

— Да, сегодня я получил известие, которого давно ждал.

— Это прекрасно, когда есть чего ждать. А я уже в том возрасте, когда не ждут ничего. Я жду весну. Потом жду лета. Потом жду золотую осень, голдене хербст. Потом мечтаю пережить зиму и вновь жду весну. Только не нужно мне сочувствовать. Я не хотел бы поменяться с вами возрастом.

— Вы не хотите, чтобы вам снова стало сорок лет? — переспросил Асланбек. — Герр Швиммер, позвольте вам не поверить.

— Сорок лет мне было в шестьдесят первом году. Ни за что на свете я не хочу снова оказаться в шестьдесят первом году. Молодость — очень трудное время. Проблемы, одни сплошные проблемы. А я уже принадлежу миру Господню в его первозданном виде. Для меня красивый дом — это просто красивый дом, а не тот дом, который я хотел бы купить. Для меня красивая женщина — это просто красивая женщина, произведение искусства. Я любуюсь ею бескорыстно. Я читаю книги, на которые у меня никогда не было времени. И слушаю музыку, которую не слушал раньше. Вот только время идет быстро. Слишком быстро. Почему? Не понимаю.

— В этом вы похожи на моего тестя, — заметил Асланбек. — Он тоже считает, что время идет слишком быстро. Это его ужасно злит. Но он нашел объяснение.

— Очень интересно. Какое?

— Мальчик торопит время, потому что хочет быстрее стать взрослым. Мужчина торопит время до свидания. Женщина торопит время до замужества. Все торопят время. А потом старик изумляется: да кто же так раскрутил этот проклятый маховик часов? Сами и раскрутили.

— Сколько лет вашему тестю?

— Семьдесят восемь.

— Он мудрый человек. За вашего тестя, господин Русланов.

— За вас, герр Швиммер. Как насчет того, чтобы повторить?

— Спасибо, достаточно. Господин Русланов, я подошел к вам не случайно. У меня есть информация, которая вряд ли обрадует вас. Не в правилах нашего отеля вмешиваться в личную жизнь наших гостей, но вы мне глубоко симпатичны. И потому я скажу вам то, чего не сказал бы никому другому. За вами следят.

— Вы уверены?

— К сожалению. У нас, портье, профессиональная память. За вами следят три господина.

— Лица кавказской национальности?

— Не понимаю. Что значит это странное словосочетание?

— Черные, смуглые?

— Нет. Скорее славянской внешности. Думаю, русские. У них очень правильный немецкий язык. Слишком правильный, чтобы быть родным. Вы знаете, что такое Штази?

— Да. Госбезопасность ГДР. Но ГДР давно нет.

— А порода осталась. Мне кажется, они из этой породы. Появились позавчера вечером. Один из них спросил, в каком номере вы живете и когда можно вас застать. Я ответил, что в таких отелях, как наш, не принято беспокоить гостей, поэтому мы не даем никаких справок.

— Он назвался?

— Нет. А теперь незаметно посмотрите на правый угол банка «Кредитанштальт». Видите человека, который читает газету? Это один из них, старший.

Асланбек слегка развернул кресло, как бы устраиваясь поудобней, и внимательно рассмотрел незнакомца. Ему было, пожалуй, немного за сорок. Высокая крепкая фигура. Приличный темно-синий костюм с неброским галстуком. Солидный, но несколько тяжеловатый для весенней Вены. С виду типичный муниципальный чиновник средней или чуть выше средней руки. В Москве он не обратил бы на себя никакого внимания. В Вене в разгар рабочего дня он выглядел как жираф, потому что все австрийские чиновники сидели в это время в своих офисах.

— Вы знаете этого господина? — спросил Швиммер.

— Нет. Но вы правы — он русский. Потому что только русский чиновник может болтаться по городу в разгар рабочего дня и не видит в этом ничего необычного.

— Когда же он работает?

— Никогда.

— То есть?

— Русский чиновник не работает никогда. И в этом одна из тайн загадочной русской души. Вы сказали, что их трое. Кто остальные?

— Той же породы. Но помоложе. Один прогуливается возле «Кайзерпаласа». Второй вечерами сидит в баре отеля и пьет Bier fur Schwanger frau.

— А это еще что такое? — удивился Асланбек.

— Пиво для беременных женщин. Обыкновенное пиво, только без алкоголя. Как кофе без кофеина. У этого господина странный вкус.

— У него нормальный вкус, — возразил Асланбек. — Просто на хорошее пиво у него нет денег. Вы знаете, сколько денег выдают на сутки русским командированным? Шестьдесят долларов. При этом на них нужно не только есть, но и платить за гостиницу.

— Вы шутите! — поразился Швиммер. — Самый дешевый номер в пансионате для студентов стоит не меньше пятидесяти долларов. Разве на эти деньги можно прожить в Вене?

— Можно. Как? Не знаю. В этом заключается вторая тайна загадочной русской души.

— Господин Русланов, я рад, что мое сообщение вас не встревожило. Хоть и не понимаю почему. Но все-таки позвольте дать мне совет. Вряд ли вам стоит оставаться в «Кайзерпаласе». Вы слишком на виду. У меня есть небольшой дом за городом. В тихом, спокойном месте. С небольшим садом. Сейчас дом пустует. Я мог бы сдать вам его в аренду за умеренную плату. Там вам будет спокойно. Вам не нужно регистрироваться в моем доме. Таким образом, вы исчезаете бесследно. Что, на мой взгляд, вам сейчас и требуется.

— Герр Швиммер, вы поскромничали. От войны у вас осталась не только любовь к кальвадосу, но и навык разведчика. Извините за нескромный вопрос: вы воевали во Франции с англичанами?

— Нет, мой молодой друг. Я воевал в маки. Вы знаете, что такое маки?

— Да. Французское сопротивление.

— Боже милостивый! Поразительно! Просто поразительно! Молодой человек из России знает, что такое маки. А у нас об этом уже не знает никто. Да, я воевал с наци — с бошами, как называли немцев мои друзья-французы. У меня не было выбора. Я всегда был социал-демократом и не очень любил коммунистов. Но фашистов я ненавидел. Я не услышал ответа на мое предложение.