Долина костей - Майкл Грубер

— И что же сказал мистер Митчелл?

— Мне не удалось до него дозвониться. Длинные гудки, и все — никакого автоответчика или чего-нибудь в этом роде. Поэтому я позвонил в справочное Государственного департамента и попросил Флойда Митчелла, и мне сказали, что такого человека там нет. Поэтому я снова позвонил в паспортную службу, они мне опять стали вешать на уши ту же лапшу, а когда я сказал, что никакого Флойда Митчелла по справочному не числится, то после примерно десяти минут ожидания подошел какой-то малый, сказал, что он Флойд Митчелл, и спросил, чем он может мне помочь.

— И как, помог?

— Не особо. Он сказал, что компьютер заглючил и они не смогли извлечь информацию, которая была мне нужна, но, если я оставлю свои данные, они свяжутся со мной, когда починят свой комп.

— Ага. Свяжутся они, держи карман шире. Ну, ну. Старина Дэйв у нас, оказывается, засекреченная персона. А как насчет другого парня?

— О, с ним проблем не было. Джон Ф. Уилсон, или, проще, Джек Уилсон, приобрел свой бизнес около двух лет тому назад. До этого восемь лет работал главным механиком в Халлендэйле, в компании «Эмпайр бот», сдававшей маломерные суда напрокат, а еще раньше служил на флоте. Кредитная история у него в порядке, счета оплачивает вовремя, владеет домом на Гейблз и двухлетним «лексусом». Плюс тот грузовик.

— Она работал в «Эмпайр», — повторил Паз, — интересно.

— Ты слышал об этой конторе?

— Еще бы. Она принадлежит, или принадлежала, одному малому по имени Игнасио Хоффман. У Игнасио была целая флотилия суденышек, но черта с два он сдавал их внаем папашам, которым приспичило порыбачить за Фови Рокс.[5]Зато по ночам эти лодчонки выполняли работенку в Проливе.[6]

— Но он уже не в бизнесе?

— Нет, федералы сцапали его три или четыре года назад. Его заложил один из собственных людей. Хоффман был арестован по федеральному обвинительному акту, а потом внес залог в миллион долларов и был таков. Интересная история. Ручаюсь, что Уилсон купил свой бизнес за наличные.

— Этого не знаю, — сказал Моралес. — Но могу проверить.

— Хм. Черт, что вообще все это значит? Хоффман или Уилсон интересуют нас только в той степени, в какой они связаны с Эммилу, а тут вокруг них закручиваются какие-то истории. Кстати, ты разобрался с этими визитными карточками?

— Ага, у одного из владельцев этих карт наш покойник мог побывать утром, перед тем как склеил ласты. Я позвонил, но парня не оказалось на месте. Хочу к нему наведаться.

— Подожди меня. Заглянем к этому малому вместе.

* * *

— Так, а что мы вообще о нем знаем? — спросил Паз, когда они ехали в казенной «импале» на восток. Моралес сидел за рулем, тогда как Паз, по-королевски развалившись, покуривал сигару, взирая на напарника с доброжелательной снисходительностью.

— Он в нефтяном бизнесе, — сказал Моралес. — У нашего покойника на тот самый день, когда он умер, была назначена с ним встреча. С гражданством, кажется, все в порядке.

— Но он араб.

— Это не преступление.

— Пока. Но это и без того усложняет историю. Лишняя загогулина. По мне, так лучше бы он был эмигрантом с Кубы или белым пресвитерианином. Еврей тоже бы сгодился. Но нет же, наш потерпевший араб, за которым вели наблюдение федералы, и последний человек, с которым он мог видеться перед тем, как откинул копыта, тоже араб. Это, конечно, может ничего и не значить, но… — Он пожал плечами.

— Можно тебя кое о чем спросить? — сказал Моралес, помолчав.

Они уже свернули на Вторую авеню. Движение транспорта было плотным, но они никуда не спешили.

— Спрашивай.

— Что за хрень происходит?

— А поконкретнее?

— Я случайно встречаю тебя и пару дней спустя становлюсь детективом убойного отдела. Мой лейтенант ни хрена не знает. Когда я захожу в отдел, все смотрят на меня как на заразного, а ты привлекаешь меня к работе над делом, которое вроде бы раскрыто… Куда уж конкретнее. Кстати, мы приехали.

— Припаркуйся на автобусной остановке, — сказал Паз. — Ладно, я и сам ждал, когда ты спросишь. Объясняю с самого начала: в детективы ты попал потому, что мне нужен был напарник. Олифант разрешил брать любого, я сам дернул за кое-какие веревочки, так что с твоим переводом проблем не возникло. Почему ты? Ну, во-первых, хоть никаких особых подвигов за тобой не числится, ты вроде не олух, и мне понравилось, как ты вел себя на месте преступления. Не блевал, хотя от такого зрелища кому угодно дурно станет. Мелочь, но это можно назвать обязательным условием для работы в убойном отделе. Рвота искажает общую картину и плохо действует на свидетелей, если таковые имеются. А еще при осмотре ты выполнял мои указания без необходимости записывать их большими буквами и цеплять к твоей рубашке. Ты бы удивился количеству парней, которые не в состоянии это проделать. И, наконец, мне вроде как нравится отдавать распоряжения белому кубинцу. По этому пункту достаточно?

— Угу, — буркнул Моралес.

Вместо того чтобы продолжить, Паз уставился в боковое зеркало.

— Что там? — спросил Моралес.

— Ничего, показалось. Старею, наверное, всякая чушь мерещится. И дуйся не дуйся, а я говорю тебе правду. Программирую тебя на правильное поведение. Ты можешь врать своей жене, своей подружке, своей мамаше, кому угодно, но никогда не лги своему напарнику. Злиться на него можно, но врать — ни в коем случае! Ладно, теперь следующий вопрос. Паренек из патрульной службы, вроде бы без особых заслуг и очевидного блата, вдруг переводится на весьма престижную должность. Что вообразят по этому поводу парни, которым место в убойном отделе досталось не так легко? Подумай!

Моралес задумался, и на его лице появилось опасливое выражение.

— Они уверены, что я крыса?

— Половина из них так думают, это ведь полиция Майами. Считают, что тебя внедрило Управление собственной безопасности в качестве стукача. Ну а другая половина пытается выяснить, с кем ты связан, из какой группировки и что, в конце концов, с тобой делать: целовать в задницу или туда же пинать. А еще ты мой напарник, а это дополнительная приправа. Не жалуют меня на пятом этаже. Обидно, но я стараюсь не обращать внимания.

Он улыбнулся, и Моралес, после недолгого колебания, улыбнулся в ответ.

— Ладно, я тоже попробую как-нибудь это пережить. А теперь скажи, чего ради мы работаем по раскрытому убийству.

— Приказано, вот и работаем. И дело, возможно, не такое уж и раскрытое. Ты меня понял?

Моралес энергично закивал.

— Паккер личность темная, Уилсон тоже, жертва числилась под надзором у ФБР, подозреваемая со сдвигами, а тут еще этот араб из нефтяного бизнеса. Слишком много накручено.