Полумесяц и крест - Руслан Ряфатевич Агишев

Он посылает свой отеческий привет предводителю мюридов имаму Шамилю и предлагает свою помощь в этом богоугодном деле. В знак своего особого расположения Великий и Победоносный посылает тебе орден и высочайший фирман на звание кампуда-паши султанской гвардии.

По знаку толстяка перед Ринатом тут же согнулся дюжий осман в феске, на вытянутых руках которого лежала лакированная шкатулка.

— Ух-ты, — присвистнул от удивления Ринат, любуясь находящимся внутри орденом — украшенной крупными драгоценными камнями золотой блямбы размером с хорошую чайную тарелку. — Красив.

Едва прозвучали положенные после такого подарка пожелания и благодарности, как начал торг, напоминавший извечную игрушку кошки-мышки. Ринат всеми правдами и неправдами пытался задрать до небес планку военных поставок, атурок, наоборот, — опустить ее до минимум. При этом осман то и дело повторял с восторженным лицом, что горцы, вооруженные именем Пророка Мухаммада и верой во Всевышнего тысячекратно сильнее любого неверного.

«Не-еа, друг ситный, ты у меня теперь с темы не соскочишь. По полной тебя доить буду. Я тебя, черт жирный, до трусов раздену… Привыкли, уроды, чтобы за них кто-то воевал. Они в этот момент сидеть будут и кальян дуть».

Вслух же произнес он совершенно иное.

-…Несомненно, сражающийся во им Всевышнего и Пророка Мухаммада, силен и яростен, как лев. Однако, знаменитые английские винтовки нам бы точно не помешали, — в этот момент Ринат выразительно посмотрел на англичанина. — До зарезу нужны порох, свинец на пули, ткань для амуниции, железо в крицах. С артиллерией просто беда, — развел он руками.

Выдержке англичанина можно было только позавидовать. Настоящий кремень! На каменном вытянутом лице ни один мускул не дрогнул. Только правая бровь чуть поползла вверх.

Вообще-то этот тип, похожий на испущенную солнцем воблу, производил впечатление очень грозного противника. Явный головорез. Мать родную прирежет, не моргнув глазом. Взгляд цепкий, внимательный. Смотрит так, словно в прицел ружья выцеливает и готовиться спустить курок. Честно говоря, одень его в пустынный камуфляж и дай в руки штурмовую винтовку, не отличишь от спеца из британской разведки.

— Насколько большими силами располагает, уважаемый имама? — впервые за встречу подал голос англичанин.

Видит Бог, слово «уважаемый» он словно выплюнул. Нижнюю губу презрительно оттопырил. Смотрит, как на вошь. Мол, варвар, а достоин ли ты помощи великой британской империи. Может ты нам тут голову морочишь про движение сопротивление, а у тебя всего лишь сотня оборванцев с дубинами. «…Ничего, сухарь английский, сейчас я тебе столько в уши волью, что не выплывешь, захлебнешься!».

Естественно, обо всем этом Ринат промолчал. Как говориться, от многих знаний, многие печали. Ответил же он ему так…

— Знаете, уважаемый господин Стюарт, уже сейчас я могу поставить под ружье две дивиз… Э-э-э, два отряда всадников под десять тысяч сабель каждый, — едва не брякнул про дивизии Ринат. — Через неделю по моему слову под зеленое знамя Пророка встанут еще пятнадцать тысяч мюридов. Это будут опытные воины, прошедшие огонь и воду. Примерно столько же можно набрать ополченцев, правда, вооруженных лишь холодных оружием.

Ринат, конечно, лукавил. Пожалуй, даже нагло лукавил. Правды, в его словах было от силы треть. Конечно, не было у него двух дивизий мюридов под рукой. Столько лбов он бы просто сейчас прокормить не смог. Настоящая кампания против хана Джавада это прекрасно показала. Однако, начав врать, остановиться уже невозможно.

-…Моя власть простирается на весь Дагестан и почти всю Чечню. Лишь некоторые отступники, продавшие душу дьяволу, а совесть русским, противятся моей воле, — Ринат вскинул руку в сторону осажденного селения. — Но им всем недолго осталось. Особенно, если нам помогут…

Он сделал выразительную паузу и посмотрел в глаза англичанину. Мол, друг любезный, раскошеливайся на богоугодное дело. Тот же отвел взгляд словно ничего не понял из недосказанного.

Чтобы подтолкнуть гостей к правильному для себя решению, Ринат еще рассказал о многочисленных дезертирствах из русской армии. Мол, русским он здесь такую жизнь устроил, что солдату из их армии разбегаются.

-…Каждый день из крепостей белого царя бегут простые солдаты от тягот службы и издевательств со стороны своих же офицеров. Все они находят у меня защиту и помощь. Среди них есть и пушкари, и пластуны, и кузнецы, и шорники и даже часовых дел мастера. Только глупец не станет пользоваться их умениями, — хитро улыбнулся Ринат. — С помощью них я тренирую своих воинов, узнаю все секреты русских.

По правде сказать, дезертиры, действительно, были. Простые солдаты бежали в основном от тягот службы или издевательств офицеров, которые от беспросветной скуки гарнизонной жизни изобретали мыслимые и немыслимые забавы с участием своих нижних чинов. Естественно, многие не выдерживали такого со стороны господ и «давали деру» в горы. У Рината в горах было селение Дарго, в котором он специально расселял всех русских перебежчиков и приобщал их к производству оружия и амуниции для своего воинства. Бывшие среди русских солдат-дезертир ремесленники лили ядра для пушек, ковали шашки, шили обувь и т. д. Десяток семей казаков-раскольников у него занимались тем, что объезжали лошадей и готовили их для безлошадных горцев. Тройка бывших офицеров, которых удалось оженить на горянках, пыталась учить недавних общинников строевой подготовке.

— Если силы уважаемого имама так велики, почему тогда ему не удается взять это небольшое селение? — чувствовалось, качавший головой англичанин слабо верил словам Рината. — Может с его стороны было небольшое преувеличение?

В глазах британца на сверкнула презрительная насмешка. Чуть поднялись уголки рта. Он и не думал скрывать свое отношение ко всему, что видел.

— Что ты сказал? — Ринат встал со своего места, нависая над столом.

«Этот сухарь явно портил ему всю комбинацию. Если и дальше будет вякать в таком ключе, то и турок может взять паузу. Надо обязательно продавливать ситуацию. Попробовать наехать на него что ли? Сыграть в страшного и злого горца⁈».

К счастью, вымучивать себя Ринату не пришлось. Со стороны осажденной крепости вдруг раздался громкий крик, который был тут же подхвачен сотнями и сотнями воинов.

— Крепость! Смотрите! Открываются ворота! — через приподнятый полог шатра к ним буквально ворвался взбудораженный Амирхан. — Мой имам, там всадники с зеленой ветвью!

Вскоре перед Ринатом и его гостями предстало четверо беленных сединами стариков с чем-то в руках. Стоявший первым бережно держал зеленое знамя с вышитыми на нем словами из Священной книги. У второго аксакала богато украшенные ножны с саблей.

— Хан Джавад сбежал, как последний трус, бросив всех нас, — глухо произнес старик с саблей. — Бежал так, что даже оставил свое оружие. Он клялся на Священном Коране, что будет сражаться до самого конца. Мы плюем ему вслед, — он протянул оружие Ринату. — Вот его оружие.

Взяв ножны с саблей, Ринат не забыл бросить самодовольный взгляд в сторону британца. Мол, вот как получилось. Ты не верил в нашу силу, а мы одним своим грозным видом внушаем ужас. Внутри себя же Ринат ликовал. «Все-таки сработали все мои задумки — с кострами, со слухом про турецкую и английскую помощь, с враньем про содомитские оргии хана Джавада. Кто здесь молодец — я молодец! Кто молодец — точно, я молодец!».

[1] Сура Ат-Тахрим (Запрещение) 2-ой аят // Коран.

[2] Мухаммад аль-Бухари (810 — 870 гг.) — собиратель и исследователь хадисов, толкователь Корана, авторитетный автор одного из канонических сборников суннитских преданий «Аль-Джами ас-Саких».

[3] Мухаддис — собиратель и исследователь хадисов (преданий о жизни пророка Мухаммада)…

[4] Муфассир — комментатор Корана.

Глава 8

Мы свой, мы новый мир построим

Отступление 18.

Мемуары светлейшего графа Владимира Олеговича Госдорфа, статс-секретаря его величества императора Российской империи Николая Павловича, писанные им самым на склоне лет дабы сохранить для потомков великая деяния российского государя и его наследника. Преподнесены в дар Его Величества Императорской Санкт-Петербургской государственной библиотеке. 2007 [отрывок].

'… 3 июля 1831 г. Санкт-Петербург. Императорский дворец.

Этот день полон столь значимыми событиями, что мой язык теряется в их перечислении и описании. Пожалуй, самое главное, о чем мне хотелось бы рассказать, началось с весьма странного разговора Его Величества Николая Павловича и Его Высочества Александра Николаевича, обрывки которого