Страсть - Лорен Кейт

Он был ошеломлен снова, когда она сделала так сейчас.

Ее красота была выше всех его нереальных ожиданий этой ночью. Каждой ночью. Щеки вспыхнули от любви, которую она чувствовала, но не понимала. Ее темные волосы, падающие от длинного, блестящего шнурка. Замечательная прозрачность ее длинной ночной рубашки, подобно паутинке, покрывающей всю, ее прекрасную кожу.

Именно тогда он в прошлом воплощении встал и обернулся. Когда он увидел великолепное зрелище перед ним, было видна боль на его лице.

Если бы было что-то, что Даниэль мог сделать, чтобы потянуться и помочь прошлому себе, пройти через это, он сделал бы это. Но все, что он мог сделать, читать по его губам.

"Что ты здесь делаешь?"

Люси приблизилась, и краска прилила к ее щекам. Они оба двигались вместе как магниты под силой большей, чем они сами, то сближаясь, то отталкиваясь почти с той же силой.

Даниэль замер на улице, от боли.

Он не мог на это смотреть. Но он должен был.

То, как они достигли друг друга было предварительно вплоть до момента когда его кожа прикоснулась к ее. Затем они стали мгновенно, жадно страстными. Они даже не целовались, просто разговаривали. Когда их губы почти прикасались, их души, почти прикасались, жжение, чистая, белая горячая аура формировалась вокруг них, что они не осознавали.

Это было что-то. Даниэль никогда не был свидетелем со стороны.

Было ли это то, что случалось с его Люси после? Визуальное доказательство того, как истинна была их любовь? Для Даниэля, их любовь была такой же частью его, как и его крылья. Но для Люси, она должна быть разной. У нее не было доступа к великолепию их любви. Только к ее огненному концу.

Каждый момент был полным откровением.

Вздыхая он приложил щеку к стеклу. Внутри его прошлого я происходили разрушения, он отказывался от решения, которое, так или иначе, было фарсом с самого начала. Его сумки были собраны, но это была Люсинда, которая должна была уйти.

Теперь его прошлый я взял ее на руки, и даже через окно Дэниель почувствовал запах: богатый, сладкий аромат ее кожи. Он завидовал себе, целующему ее шею, обводящему руками по всей её спине. Его желание было настолько сильным, что он мог бы разрушить это окно, если бы не изволил себя сдерживать.

О, растяни это мгновение, пожелал он своему прошлому я. Заставь это продлиться немного дольше. Еще один поцелуй. Еще одно сладкое прикосновение перед тем, как задрожит комната и Предвестник начнет дрожать в их тенях.

Стекло у его щеки нагрелось. Это произошло.

Он хотел закрыть глаза, но не мог. Люсинда корчилась в объятиях его прошлого я. Ее лицо было искажено болью. Она искала, и ее глаза расширились при виде теней, танцующих на потолке. Полуродившаяся реализация чего-то была уже слишком большой для нее.

Она кричала.

И разразилась пылающей башней огня.

Внутри комнаты прежний Даниэль был отброшен спиной к стене. Он упал и лежал сжавшись, не более чем контур человека. Он уткнулся лицом в ковер и дрожал.

Снаружи Даниэль смотрел с благоговением, он так и не успел закрыть глаза до того, как огонь поднялся в воздух и на стены. Он шипел, как кипящий соус в кастрюле, а потом он исчез, не оставив никакого следа от нее.

Чудесно. Каждый дюйм тела Даниэля покалывало. Если бы это не разрушило его прошлое я настолько полно, он мог бы найти зрелище смерти Люсинды почти красивым.

Его прошлое я медленно поднялся на ноги. Он разинул рот, его крылья вырвались из под его черного пальто, занимая большую часть комнаты. Он поднял кулаки к небу и ревел.

Снаружи Даниэль не мог смотреть это больше. Он разбил окно крылом, разбрасывая осколки стекла в ночи. И влетел через зубчатое отверстие.

— Что ты здесь делаешь? — его прошлое я задыхалось, слезы текли по щекам. С обеими парами крыльев, полностью разложенных, для них почти не было места в огромной комнате. Они опустили плечи до прежнего уровня в максимально возможной степени, чтобы отойти далеко друг от друга. Оба знали опасность соприкосноввения.

— Я наблюдаю, — сказал Даниэль.

— Ты — что? Ты возвращаешься чтобы посмотреть? — Его прошлое я вскинуло руки и крылья. — Это — то, что ты хотел видеть? — Глубина его страдания была болезненно понятна.

— Это должно было случиться, Даниэль.

— Не корми меня этой ложью. Не смей. Ты вернулся снова, прислушавшись к совету Кэма?

— Нет! — Даниэль почти кричал на свое прошлое я. — Послушай: есть время, не так далеко от этого времени, когда у нас будет шанс изменить эту игру. Что-то изменилось, и вещи отличаются. Время, когда у нас есть возможность прекратить проходить через это снова и снова. Когда Люсинда наконец могла бы…

— Разорвать круг? — прошептало его прошлое я.

— Да. — Даниэль начинал чувствовать себя легкомысленным. Один из них был лишним в этой комнате. Ему пора было уходить. — Это займет время, — проинструктировал он, оборачиваясь, когда он дошел до окна. — Но продолжай надеяться.

Тогда Даниэль выскользнул через разбитое окно. Его слова в звучали эхом надежды в его голове, когда он взлетал, глубоко в тени ночи.

Таити. 11 декабря, 1775

Люси пришлось балансировать на осколке деревянной балки.

Балка скрипнула, когда она чуть наклонилась влево, потом скрипнула опять, когда она вдруг очень медленно перевесила вправо. Качания были устойчивы и непрерывны, как будто лучи были прикреплены к очень короткому маятнику.

Горячий ветер дул ей на волосы, свисающие с ее лица, и рушил капну волос прислуги на голове. Балка качнулась еще раз, и ее ноги соскользнули. Она упала на балку и едва успела обнять себя, прежде чем она упала…

Где она была? Перед ней было лишь бесконечно синее открытое небо. Темно-синее, похожее на то, что должно было быть горизонтом. Она посмотрела вниз.

Она была невероятно высоко.

Заболоченный полюс растягивался на сто футов ниже ее, заканчиваясь в деревянной колоде. Ой. Это были мачты. Люс сидела на верхней мачте очень большого парусника.

Очень большая парусная шлюпка, потерпевшая кораблекрушение рядом с черным побережьем острова в океане.

Яхта была разбита яростным ударом об острый как бритва кластер вулканической лавы, и все было в пыли. Грот был потерт: рваные куски темно-желтого холста свободно хлопали на ветру. В воздухе пахло, как утром после сильного шторма, но этот корабль был настолько ветхим, что было похоже, что он был там в течение многих лет.

Каждый раз, когда волны спешно ударяли в берега черного песка, вода распылялась десятками струй от щелей в скалах. Волны сделали аварию — и Люси схватилась за балку, качаясь почувствовав себя больной.