Крик - Антонов Виктор Акимович

Чайка взбеленилась. Видно было, что позиция самарского мужичка ее расстроила основательно.

– А говорите, успешно проходят занятия, – набросилась она на Деревянченко. – А выходит, что ни черта не усвоили. Как так?

Деревянченко покраснел, как буряк в кастрюльке. Закашлялся, захрипел от неожиданности, что-то пытался объяснить, а Чайка спрашивает у самарского мужичка:

– У вас какая правовая форма фирмы?

– Ну как какая. Обыкновенная. Работаем, и вроде неплохо работаем.

– Я не про работу. Я про организационную форму. Их у нас по законодательству несколько: ООО, ЗАО, ОАО и там прочие товарищества. Но у нас первые три.

– А, вы про это, – наконец догадался самарский. – Ну, у нас ООО.

– Вот видите. Вы же по закону – самостоятельное юридическое лицо. У вас свой баланс, вы зарегистрированы в налоговой, имеете счет в банке.

– Ну да, как все. У нас все нормально, – недоумевал самарский.

– Но если как все, то какое отношение вы имеете к НК, которое тоже юридическое лицо, тоже имеет свой счет в банке и регистрацию в налоговой?

– Как какое? Вы же наши хозяева, так сказать отцы наши, кормильцы.

Мы начали радостно и дружно хохотать. Чайка стала объяснять самарскому, что НК сама по себе, а мы все сами по себе. Так в соответствии с гражданским законодательством. Но самарский не сдавался, и твердил: «Как же, как же так? Вы ведь наши кормилицы и поильцы. Нет, я не согласен. Мало-ли там что по гражданскому законодательству».

Чайка обхватила голову руками и начала мотать головой из стороны в сторону. Мы даже стали опасаться, что она что-нибудь повредит себе.

– Полина Ивановна, – бросилась к ней Алька. – Ну что вы, что вы. Может таблеточку какую. А лучше коньячку.

– Уйди Алевтина, уйди, – мотала Чайка головой. – Ну вы-то хоть понимаете? – Видно было что она имеет в виду московские фирмы.

– Полина Ивановна, обидно даже слушать! Мы и без этих занятий все понимали.

– Ладно. С этим мы разберемся.

Видно было что она не хочет дальше разводить эту неприятную для НК бодягу.

– А теперь, – объявила она. – хотя некоторые из вас этого не заслуживают, сделаем вам завтра вечер отдыха с оркестром и гостями. Все свободны. А вы, – повернулась она к Твердолобову и Деревянченко. – останьтесь.

Ну точно, как папа Мюллер в том сериале. Все-таки юмор у нее есть.

Через некоторое время прибежала Светка и говорит, что Чайка нас к себе зовет. Пообщаться хочет со своими.

– Ну как этот самарский экземпляр? – спрашивает она, когда мы уселись вокруг стола. Потом говорит:

– Алевтина, не в службу, достань там в шкафчике коньяк и шоколадные конфеты. Лимонов, правда, нет. Кстати, Алевтина – это твое предложение по коньячку.

– Полина Ивановна, – отвечает Алька. – Исходя из нашего опыта последнего месяца, это самое действенное средство.

Алька достала коньяк. Мы со Светкой сполоснули коньячные бокалы.

– Ну как с таким контингентом работать? – жаловалась Чайка. Набрали там по провинции своих неграмотных родственников, лишь бы деньги получать. Вы мне не поверите, но среди генеральных директоров есть даже бомжи.

– Не может быть.

– Точно. Полный беспредел. Поймали бомжа, сделали все регистрационные процедуры. На этот период времени его держали под обе руки. Предоставили помещение для ночлега, кормили, поили. Потом сводили его в налоговую. Вот он – наш генеральный директор. Потом получили от него доверенность, и не одну, а несколько наштамповали. И дали ему пинка под зад. Некоторые из них даже не знали, что с ними произошло, и что они являются владельцами фирмы, иногда со значительным капиталом.

– Так ради чего это? – спросила Алька, разливая по бокалам коньяк.

– Ради чего у нас все это делается. Ради денег.

– Но ведь есть налоговая, есть банк, – говорю я.

– А доверенности? – говорит Алька. – И все по закону.

– Верно, – подтвердила Чайка. – Ну и, конечно, полный пофигизм со стороны разных там государственных структур. Полный пофигизм. Наши этим и пользовались. Но теперь ведь ясно, что это во вред и самой НК. Гром грянул – тут тараканы и побежали.

Она подняла бокалы.

– Ну, девочки, давай выпьем за вас. Я искренне хочу, чтобы у вас и у нас было все нормально. Вот, от всего сердца хочу. Говорю, как баба бабам.

Мы выпили.

– Еще по одной, – говорит Чайка. – У меня сегодня стрессовая ситуация. А у вас дома как дела? Все нормально? – начала она спрашивать.

Все посмотрели на меня. В том числе и она. Точно, Светка стучит, мы ей вечером, как подруге, все рассказали.

– Ко мне следователи домой приходили, – говорю я. – Спрашивали у отца, где я, когда приеду, как живем, много ли нажила имущества.

– Я узнавала у адвокатов, – сказала Чайка. – Это обыкновенные процедуры. Так что ты не беспокойся.

– А сколько мы здесь будем? – спросила я. – У меня дома мальчишка с отцом остался. Боюсь, отец долго не выдержит. Все-таки мужчинам тяжело с детьми.

– По обстоятельствам. Нам обещали, что в скором времени по делу многое изменится. И тогда – по домам. А пока отдыхайте. Раз возникла такая возможность. На этот вечер мы пригласили своих из НК, которые здесь застряли. Ну и местную, так сказать, элиту.

8

Вечер устроили в холле нашего отеля. Пригласили оркестр. Накрыли столы. Народу собралось очень даже достаточно. Человек сорок, не меньше. Первый тост, как всегда, за освобождение невинно привлеченных, незаконно посаженных. Чтоб сгинули наши враги в лице высокопоставленных лиц, и да здравствует международная солидарность и права работников НК.

Когда народ слегка захмелел, разбрелись по уголкам и кружкам Мы, как чудом вырвавшиеся из застенков, причем в последнюю минуту, были в центре внимания. И радостно, и весело рассказывали, как в суматохе собирались, как чуть не опоздали на самолет. Но героиней была, конечно, Светка. Ее все-таки уже допрашивали на Техническом, и вот она здесь, цветет и в добром здравии. И Чайка и адвокаты использовали это обстоятельство по полной программе. Адвокаты с воодушевлением говорили о действенности и совершенстве своей системы подготовки клиентов. Светка ведь отвечала по их программе.

Начались танцы и нас стали приглашать, раз за разом, и свои ребята, и местные бизнесмены, или кто там они. Чайка сказала, что это местная элита. Некоторые экземпляры были очень даже ничего. Один настойчиво стал ухаживать за мной, очень настойчиво. Хорошо было то, что он почти ничего не понимал по-русски. Не приходилось выслушивать разную чушь. Я спросила Антона, кто он такой.

– Местный бизнесмен. Вроде, торгует бензином. Очень даже успешно. Если он тебе неприятен, я могу с ним поговорить.

– Чайка нас предупредила, чтобы без эксцессов. А ты что готов с ним подраться?

– Я же испанец. У нас, если кто начинает приставать к твоей девушке, наступает очень суровая ответственность.

– А я твоя девушка?

– Ты не хочешь ею быть?

– Хочу, но не в этой обстановке. Я так боюсь того, что там, в Москве. Вот следователи приходили на квартиру. Отцу понравилось, как они с ним разговаривали. Они, между прочим, и с Макаровским на первых допросах очень хорошо разговаривали.

Оркестр заиграл медленный танец, и Антон пригласил меня.

– Слушай, – спрашиваю я. – А чего ты в Испании не остался? Или Лондоне? У тебя, что в Испании никого нет, я имею в виду девушки? Вот сколько тебя знаю, уже почти два года, и ты ни разу не рассказывал, как ты живешь. Ты не поверишь, но я даже не знаю, женат