Шляпка с перьями - Мэри Бэлоу

После этого ее мозг отключился, пассивно наблюдая за происходящим. Она поняла позже, вспоминая – она провела за этим занятием бессонную ночь, – что начала слегка посасывать его язык, пока он не застонал. А потом она ощутила его губы на шее и груди, с которой его руки стянули платье. Его руки касались ее сосков с неожиданной силой. Только позже она почувствовала шок – и стыд.

Он тяжело дышал, зарывшись лицом в ее волосы, пока руки снова запахивали платье на ее груди. Он несколько мгновений держал ее за плечи, затем оттолкнул и повернулся к ней спиной.

– Музыка закончилась, – сказал он почти спокойно, лишь слегка задыхаясь. – Благодарю тебя, Господи. Мисс Грейс, неужели ваша мать никогда не предупреждала вас, как вести себя в подобной ситуации? Или моя мать?

Кувшин холодной воды, выплеснутый прямо в лицо, не привел бы ее в чувство лучше.

– Да, – сказала она. – И личный опыт научил меня, как действовать в ситуациях, подобных этой. Гувернантки нередко подвергаются попыткам соблазнить их, ваша светлость. Хотя я полагала, что сейчас – все по-другому. Я полагала, что не должна сопротивляться. Вы – мой жених.

По правде говоря, она и не думала о сопротивлении.

– Мы не женаты, – сказал он. – Это следовало бы отложить до брачной постели, мисс Грей. Что, если бы я умер за день до свадьбы?

Если бы я оставил вас с ребенком? Что, если бы я бросил вас и сделал падшей женщиной?

Боль и гнев – и стыд – боролись в ней. Не сумев понять, чего было больше, она молчала.

Он повернулся и посмотрел на нее.

– Приношу свои извинения, – сказал он. – Самые искренние. Виноват лишь я один. Я попросил мою невесту о поцелуе, а потом попытался использовать ее, как… – Он остановился и глубоко вздохнул. – Простите меня. Пожалуйста, простите. Это не повторится.

– Не повторится. – Она поспешила впереди него к двери. – Кажется, мне предстоит выучить гораздо больше, чем я думала. Кажется, у меня гораздо больше общего с проституткой – это слово вы не произнесли, не так ли? – чем с настоящей леди. К тому времени, когда я стану герцогиней, я буду вести себя как герцогиня. Я запомню, что поцелуи должны быть короткими и пристойными.

– Стефани, – сказал он, спеша за ней.

– Мы должны вернуться, ваша светлость, – сказала она, – до того, как начнется следующий танец. Если мы пробудем здесь дольше, свет решит, что вы не только сорвали поцелуй. Они подумают, что вы успели наброситься на меня, и моя репутация будет погублена. Вы и ваша мать будете опозорены.

– Стефани, – снова сказал он, взяв ее за руку, хотя она пыталась сопротивляться, и ведя к дверям в сад, который ей не удалось обнаружить раньше. – То, что я сказал – непростительно. Я был потрясен тем, что утратил над собой контроль, а обвинил во всем вас. Похоже, я весь вечер только и делаю, что оскорбляю вас. Это непростительно. Я даже не буду просить у вас прощения. Я буду нести груз собственной вины. Но, прошу вас, не вините себя. Ни в чем. Когда вы будете вспоминать происшедшее, а я не сомневаюсь, что будете, не испытывайте вины ни за что.

Он быстро провел ее по лестнице вверх на балкон к дверям, ведущим в зал. Почти не думая, она начала улыбаться. Она снова была на виду.

Вопрос о том, размышляла она, что ей бы в голову не пришло подумать о происходящем как о чем-то постыдном, если бы он не указал ей на это. Ей казалось, что все нормально. Они обручены, скоро поженятся. Влечение – физическое влечение – друг к другу можно было только приветствовать. Не пытаясь облечь в слова свои ощущения, она понимала, что отвечала ему с чувством, очень похожим на любовь. В своей наивности она полагала, что он испытывает то же самое. И не происходило ничего – она была в этом уверена, – что могло бы погубить ее репутацию или после чего она могла бы понести ребенка. Подобное происходило в брачной постели. Они же находились в зимнем саду.

Но, похоже, было чего стыдиться и из-за чего испытывать чувство вины. Вещи, подобные физическому влечению и страсти, были недопустимы между герцогом и герцогиней – они были допустимы только между герцогом и его любовницей. Слово «любовь», видимо, вообще не входило в герцогский словарь.

Ну, что же, думала она почти злорадно, пока его светлость подводил ее к матери и все они улыбались, словно за весь вечер не произошло ничего особенного, – что же, она запомнит.

Даже если это будет последним, что она сделает в своей жизни, она запомнит.

Кажется, она не так застенчива сегодня, думал он. Не так застенчива с другими, вернее сказать. Он вез ее в коляске по Гайд-парку в самое модное для прогулок время, и ее, похоже, ничуть не смущала толпа людей, вышедших погреться на солнышке – но нельзя сказать, чтобы высшему свету требовалось солнце, чтобы выбраться на ежедневную прогулку, во время которой можно показать себя и немного посплетничать. Только проливной дождь удержал бы их дома.

Она выглядела очень хорошенькой в бледно-голубом муслиновом платье простого, элегантного покроя и в шляпке, украшенной васильками. Пышными были только оборки на зонтике. Она держала его раскрытым над головой, пока они ехали. Она улыбалась.

В парке она общалась со всеми, кто останавливался, чтобы поприветствовать их. В отличие от вчерашнего вечера, она не только слушала и улыбалась, поддерживая беседу. Сегодня она участвовала в ней полностью. Он видел, что ей удается очень очаровывать мужчин и, кажется, вызвать зависть у женщин. В конце концов, никто не выглядел лучше ее. Он даже не задумался над тем, пристрастно ли его суждение.

И он еще имел глупость волноваться, окажется ли она в состоянии выучить все, что требуется, чтобы стать герцогиней. Требуется, конечно, больше, чем умение модно одеваться и вести беседу с легкостью и шармом. Но это тоже немаловажно. И если Стефани сумела так быстро научиться этому, то она выучит и все остальное, если ей дадут еще немного времени.

Он был доволен. Он гордился ею.

Но он все еще чувствовал себя неловко и немного стыдился себя. Он с трудом провел остаток ночи, после того как проводил ее и мать до дома после бала.

Если бы музыка не остановилась и это не привело его каким-то образом в чувство, думал он, он бы не остановился, пока события не достигли бы логического конца. Он уже задирал ее юбки, сминая их в ладонях, когда понял, что происходит – и что уже произошло.

Если бы можно было охарактеризовать одним словом его жизнь за последние одиннадцать лет и даже больше, то это слово было бы «контроль». Он всегда чувствовал, что держит под контролем людей, события – и что более важно – самого себя. Прошлый вечер напугал его. Он задел чувства Стефани в самом начале и даже не сознавал этого, пока она сама не сказала. А потом он оскорбил ее таким непростительным образом, что содрогался, вспоминая об этом, всю ночь и все утро – он обвинил ее за то, что сам потерял контроль.

Самое ужасное было в том, что его мечта – давно забытая мечта – вдруг снова ожила в те несколько минут, когда он обнимал и целовал ее. В те минуты Стефани превратилась в любовь всей его жизни. Она показалась ему второй половинкой его собственной души – давно утраченной половинкой, которую он всегда стремился найти.