Красный понедельник - Инна Тронина

Молодой человек понимал, что без отца ему на первых порах будет очень трудно, и всё-таки смело смотрел в будущее, потому что был так воспитан. У него в активе – апломб и блестящее образование, но этого мало. Нужны жизненный опыт и прирождённая хватка, чего Ян был лишён начисто. Теперь юноша жалел, что получился непохожим на отца – ни лицом, ни характером.

Наконец Ян вспомнил, что в фирме имеется пресс-служба, которая и подготовит сообщение о скоропостижной кончине Романа Шибаева. Но туда всё равно нужно звонить. Кроме того, полагается оформить случившееся по закону, вызвать врача и милицию, получить необходимые документы. На все вопросы члены семьи должны отвечать согласованно, чтобы мать и младший брат не сболтнули лишнего. О разговоре за завтраком ни кто не должен знать, иначе сплетен не оберёшься, а нервы и так на пределе.

А Влад тем временем подошёл к отцовскому столу, увидел перекидной календарь. Мать забыла перевернуть листок, и в глаза Владу беспощадно, резко бросилась красная цифра «13». Тринадцатое мая, похоже, самое несчастливое число в году. Но ведь сегодня уже четырнадцатое…

Влад боязливо протянул руку, перевернул страничку календаря и с удивлением увидел кровавые отпечатки двух своих пальцев на слове «понедельник». Как это получилось? Кажется, он не подходил к отцу, не трогал его; тогда откуда же кровь? Добротно и дорого обставленный кабинет Романа Шибаева плавал перед ним, как в тумане. Влад крепко вцепился в спинку кресла, чтобы тут же, при всех, не упасть в обморок.

А потом Влад понял, что это – его собственная кровь. Когда в отцовском кабинете защёлкали выстрелы, Влад инстинктивно сжал в кулаке лезвие столового ножа и от волнения не почувствовал боли. Кровь. Не чёрная, как говорила Эрика, а алая, текла из его разрезанной руки на календарь, на стол, на кресло.

– Бывает «синий» понедельник – после перепоя, – сказал Влад, внимательно разглядывая глубокую рану на своей ладони. – Ещё «чёрный» – если случается обвал на бирже. И «красный»… Красный понедельник!

Мальчик вдруг вырвал из календаря этот листок, скомкал его и сжал в окровавленном кулаке. А потом уселся за отцовский стол и только тут понял, что случилось непоправимое. Он убил своего батю, но ещё не знал, что сегодняшний понедельник станет первым в череде многих и многих, когда Роман Шибаев не придёт вечером к памятнику Андрею и Артуру Ходза.

– Откуда ты взял всё это?

Ян Шибаев, весь в чёрном, прикрыл дверь в пахнущий хвоей зал. Оттуда лакированный, сильно инкрустированный гроб с телом Романа должен был тронуться в последний путь – на Ваганьковское кладбище. На то самое, куда каждый понедельник приезжал он то ли по собственной, то ли по чьей-то чужой воле. Теперь Роману Шибаеву предстояло навеки там упокоиться – совсем неподалёку от своих жертв.

Ян, просмотрев кассету, понял одно – нужно подсуетиться. Ни у одного человека из бомонда не должно возникнуть подозрений относительно причин самоубийства Романа Шибаева, и поэтому следует задействовать все имеющиеся пиар-резервы.

– Случайно увидел запись, – глядя в пустоту, ответил Влад. Перевязанную руку он сунул, нарушая правила приличия, в карман – чтобы не возбуждать у окружающих нездоровый интерес.

– Её футляр очень похож на один из моих, и я перепутал.

Ян грустно усмехнулся, дёрнув углом тонкогубого рта. В зале пахло не только хвоей, но и вянущими цветами, ещё немного – формалином. Венков и корзин было столько, что они целиком заняли просторное помещение. Не хватало людей, чтобы нести их впереди процессии, и поэтому Ян распорядился большую часть венков поместить в автобус. Сейчас ребята из охраны как раз и занимались их погрузкой. Сновали туда-сюда – все коротко стриженые, плечистые, в глухом трауре.

А Роман Александрович лежал на белом атласе, укрытый золотым покрывалом – похудевший, слишком старый, ко всему безразличный. Над ним наклонилась пожилая женщина в чёрном, в которой с трудом можно было узнать прежнюю Каролину. Теперь супруги выглядели парой пенсионеров, расстающихся совсем ненадолго…

В гроб Шибаеву положили только то, что следовало – кучу иконок, крестов, локон Каролины, горсть земли из Петродворца, который Ян вчера привёз во внутреннем кармане куртки. Никаких магнитофонов, играющих под землёй, золотых мобильников, перстней с бриллиантами и чучел любимых животных около Романа Шибаева сейчас не было. Убранство поражало одновременно скромностью, элегантностью и невероятно высокими даже для этой публики ценами. Над оформлением гроба, катафалка и зала работали лучшие дизайнеры.

Каролина всё ниже наклонялась над мужем, не переставая просить, чтобы милосердный Господь простил отчаявшемуся человеку все его прегрешения, включая душегубство и самоубийство.

Влад вспоминал разговор со следователем, которому вся семья дружно врала под протокол. Мать и дети заявили, что накануне самоубийства глава семьи неважно себя чувствовал, а ведь об отменном здоровье Шибаева знал весь «высший свет», не говоря уже о бандитской «малине». У него якобы плохо прошла командировка, а ведь перед самой развязкой Шибаев хвастался удачно заключённым контрактом со шведами. Ян как бы вспомнил, что отцу поступали угрозы, а ведь на самом деле ничего подобного в последнее время не происходило.

Следователь всё записал и отбыл восвояси, не питая никаких надежд на раскрытие преступления. Да и раскрывать-то, по сути, было нечего – самоубийство налицо. А того, что человека до этого довёл, за руку не схватишь и под суд не отдашь.

– Это отстой, чел!

Ян всем своим видом демонстрировал презрение к лгуну. Влад мрачно смотрел на плиточный пол и думал о том, что его старший братец за последнее время наврал столько, что потерял всякое право осуждать за это других.

– Отец не стал бы хранить такую кассету там, где её можно было найти. А в сейф тебе лазить не разрешалось. Поэтому я и интересуюсь, откуда у тебя появились эти сведения.

– И как же, по-твоему, я всё узнал? – безразлично осведомился Влад.

– Скорее всего, от Эрики Ходза. Ты ведь ездил к ней девятого мая?

– Ездил. – Влад про себя отметил, что батина охрана зря времени не теряла. – И что? Мы должны были окончательно объясниться. Я не мог просто взять и бросить Эрику…

– А после объяснения ты выжрал коллекционный коньяк и бутылку виски, – понимающе покачал головой старший брат.

– В тот день был государственный праздник, между прочим. А я – частичка своего народа.

Влад старался не смотреть в глаза Яну, да и вообще хотел уехать с похорон отца. В то же время мальчик понимал, что это невозможно. Они сказали следователю, что отец во время завтрака неожиданно ушёл из-за стола и закрылся в кабинете. А спустя некоторое время принялся расстреливать свой портрет; последний же патрон оставил себе. И теперь никто не сможет доказать, что всё происходило так, а не иначе.

– Папа запретил тебе общаться с Эрикой, – напомнил Ян.