Как нам живётся, свободным? Размышления и выводы - Анц ИМ

в этом художника, раскрытия им его потенциала или дарования, то говорить о них остаётся только в предположении, — что они́, разумеется, должны иметь место; выходит же так, что они обрекаются на исключение.

Высокое художественное образование, которое сегодня получают молодые люди, к делу не прилагается. Их участь — не творчество, а несложная с точки зрения академизма оформительская работа под чей-то отраслевой или индивидуальный заказ.

Глядя на их «успехи», им легко следуют любители, непрофессиональные творцы, действующие кто во что горазд. В соответствии со спросом появляются разного рода учителя-мошенники, предлагающие курсы постижения того или иного искусства всего из нескольких уроков-занятий, а то и — одного-единственного.

При столь заманчивой перспективе приобщения к эстетическим высотам произведения «художественного» творчества «сыпятся» из рук и умов энтузиастов не только десятками, но и сотнями, даже тысячами. Тут и живопись, и скульптура, и ковка по металлу, графика, стихи, музыкальные опусы, да чего только нет.

Самовыражение подстёгивается разнузданным пиаром, и, как результат, плоские, никчемные произведения создаются в большом количественном излишке, их часто некуда деть, негде выставить, чтобы показать. Активно задействованы в этом энергичном и достаточно шумном процессе не только взрослые, но и дети, даже малолетки, едва ли не с момента рождения…

Не видя выхода из такой всеобщей вакханалии, профессиональные художники и деятели искусства вынужденно уступают высоким принципам их творчества. Обстоятельства заставляют их бунтовать против серости, против участия в создании массовых поделок на свой, житейский лад. Здесь их желания прямиком устремляются к тому, что всемерно и всюду поддерживается на властных уровнях, к тому самому — к абсолюту.

Свободное творчество без краёв и границ — это совершенно закономерный итог, если говорить о поисках, о реализации искренних замыслов и надежд всеми, кто склонен к творчеству, в том числе — к любительскому, — когда этому не соответствуют обстоятельства. Выражаясь по-простому, здесь каждому уготована доля изгоев.

Государства, увлекаемые розовыми отсветами хвалённой либеральной демократии, гарантируют свободу художественного творчества в своих законах и нормативных правовых актах, не заботясь о том, куда такие установки могут приводить.

Тем самым и они, и управляемые ими общественные слои и отдельные индивидуумы ошибочно ориентируются на запредельное, где понятия об эстетическом творчестве и его достоинствах теряют всякий смысл, обрекая создаваемые творения на полную безликость. Также нет там места и гармонии, о которой загадывал выдающийся гроссмейстер. Осознания столь бездумного продвижения к «лучшему» будущему в сфере прекрасного, кажется, ни у кого пока нет.

Примером, где очевиден лукавый взгляд на абсолютное, можно отыскать и в такой непростой для нас отрасли, как приобретение собственности. Частная собственность, как идея капиталистического производства и образа жизни, — священна и неприкосновенна. В государственных законах она провозглашена как неотторгаемая. А насколько оправданна при этом свобода предпринимательства? Ведь нигде не говорится о её пределах.

Внимательный взгляд на эту проблему необходим, поскольку она теснейшим образом связана с нашим естественным правом. В нём, как мы уже отмечали, хватает такого, о чём лучше бы не знать и не помнить. Видимо, не будет большим преувеличением, если сказать, что там, где речь заходит о собственности, не обходится и без жадности. Да, именно той хорошо чувствуемой нами потребности иметь свои вещи, деньги, строения, транспортные средства, бытовой комфорт и проч.

Откуда появляются миллиардеры? Нам часто приводят сведения из их налоговых деклараций и говорят, сколько тот или иной миллиардер заработал в последний год. Это он заработал? Почему же столько не получилось у многих миллионов других людей, в том числе у предпринимателей, хотя все они живут по законам свободы и работают?

Прояснить загадку позволяет детальное рассмотрение понятия жадности. Оно имеет этический окрас в том смысле, что всегда и всюду люди относились к нему с подозрением, осуждающе.

Хотя издревле «случались» крезы и подобные им богатеи, наживавшиеся на войнах и нещадной эксплуатации подневольных, но ни единого раза в истории жадность не могла провозглашаться в качестве ориентира даже отъявленными могучими грабителями.

Понятие о ней, как и она сама, как термин, не проникали и в законодательные установления, поскольку все видели в них нечто противоестественное, не способное «работать» в публичном правовом пространстве.

Не находилось и какого-то верного средства препятствовать их наличию в человеческом сообществе. Все знали об их пагубном воздействии, о свойствах провоцирования ими отъёма собственности, но исключить их из обихода не представлялось возможным. Такова уж природная сила этого естественного нашего чувства. Оно мерзостно и всегда при нас.

Государственным образованиям, когда они решали вопросы эффективного управления народами, эти положения оказались на руку. Не поддающуюся урегулированию ипостась взяли в помощники. Правители поняли: можно быть жадными до беспредела и не нести за это никакой ответственности ни перед кем. И здесь речь шла уже не только о накопленных вещных богатствах; сюда включались покорённые территории с их природными ресурсами, обращённые в рабство люди и т. д.

В определённом смысле жадностью, как и войнами, часто подстёгивался процесс общественного развития, но ни одна человеческая цивилизация на земле так и не сумела преодолеть этой напасти, выставить ей преграду.

Традиция из прошлых времён укоренилась в последующих поколениях, причём она хорошо соответствует ходу вещей и в условиях провозглашённой социумной свободы, принципа освобождения «до конца».

Их поборники предпочитают помнить об этой каверзной «штуке» с неохотой. При этом даёт себя знать то, что любое государственное образование есть одновременно выразитель неписаного корпоративного права, о чём мы сообщали выше. В таком качестве ему свойственно допускать послабления, связанные, в частности, с жадностью как преступлением. За неё впрямую не наказывают, и даже почти совершенно исключено публичное информирование о случаях её проявляемости.

Суды также практически не оперируют этим понятием. Как раз то, что и нужно, чтобы день ото дня «увлечение» жадностью восходило к новым высотам.

Вспомним хотя бы массированные протестные события в Казахстане в самом начале 2022-го года. Поводом, как известно, стало двойное увеличение цены на газ для автотранспорта. «Копнув» это место, администрация страны уличила в ценовом сговоре сразу 180 газовых компаний. Из них только в одной Мангистауской области, где вспыхнули протесты, их оказалось 85!

Ранее, в 2008 году, в России Путин, председатель её тогдашнего правительства, на совещании по металлургии вынужден был впрямую затронуть вопрос о жадности бизнеса, сославшись на факт продажи отечественного металлургического сырья за границу по заниженным вдвое ценам по сравнению с ценами внутри страны группой «Мечел». В очередной раз он же, Путин, уже в качестве президента России, коснулся неоправданного подорожания в 2020 году, на этот раз — продуктов питания, в том числе хлеба и