Замок в Пиренеях - Юстейн Гордер

«А теперь вытри слезы! — сказал ты. — Пойдем на лыжах по Юстедальскому леднику!»

Через полчаса мы сидели в машине с лыжами на крыше и с двумя рюкзаками в багажнике. Последнее по времени приключение, которое мы себе устроили, была эта авантюра — пожить жизнью пещерного человека на плато Хардангервидда. Солнце вновь стояло высоко в небе, наступил новый сезон для наших путешествий. Как я их любила!

Да, у меня бывали перепады настроения. Еще до того как мы добрались до Соллихёгде, у меня началась эйфория. У тебя тоже. Как мы были счастливы, Стейн! Я сказала, что во всем мире никто не знал друг друга лучше, чем мы с тобой. Мы жили вместе с девятнадцати лет, пять лет почти постоянно, и болтали уже о том, что понемногу стареем. Эта мысль способна задеть нас сегодня, но тогда мы были молоды и видели впереди целую жизнь… Больше тридцати лет минуло с тех пор.

Мы ехали в красном «фольксвагене» и, спускаясь к Сунволлу, принялись шутить. Что мы, мол, не только мужчина и женщина, а еще и две ласточки, которые кружат над кронами елей, смотрят с высоты птичьего полета на красный автомобиль и весело щебечут. Помнишь? Нам хотелось увидеть самих себя, увидеть, как мы, в канун июня, несемся по здешним краям с лыжами на крыше автомобиля. Мы знали, что это наше самое «люсидное»[79]пребывание вдвоем в нашем красном «фольксвагене». Двумя годами летней работы заплатили мы за эту машину!

Проезжая вдоль Крёдерена и Халлингдаля, мы болтали обо всем на свете. А когда миновали Бромму, случилось так, что минуту или две просидели молча. Но мы ведь видели одно и то же, и особой нужды говорить обо всем, что видели оба, не было. Один раз мы просидели минут пять, не произнося ни слова, и тогда ты разразился хохотом, а я засмеялась вслед за тобой. После чего снова принялись молоть языком.

Мы всё ехали и ехали, но Хемседаль и Вестланн все еще лежали впереди перед нами. На самом верху Хемседаля, справа от шоссе, стоял огромный трейлер с заграничными надписями. На следующей неделе мы много раз его вспоминали. Через несколько километров мы обратили внимание на какую-то женщину, которая шла вдоль дороги, ведущей в горы, и ей, стало быть, было по пути с нами. «Смотри!» — сказал ты. И еще: — «Видишь?» Был уже поздний вечер, и мы сочли достойным замечания то, что одинокая женщина прогуливается пешком так поздно. Единственной причиной, почему мы не остановились и не предложили ее подвезти, было то, что она шла не по шоссе, а по тропинке — в нескольких метрах от шоссе. Она очень бодро и решительно направлялась в горы. На ней было серого цвета платье, а на плечи накинута бруснично-алая шаль — живописное зрелище! Образ женщины в алой шали в голубоватой летней ночи по-прежнему, словно кинокадр, стоит в моих глазах. Быстрой, энергичной походкой она шла по тропинке к высоким горам… нет, Стейн, ей нужно было перейти через хребет! Она шла в Вестланн. Ты сбавил скорость; проезжая мимо нее, мы оба посмотрели в ее сторону. Позднее мы были едины во мнении о том, как выглядела эта женщина. «Пожилая женщина, — говорили мы, — женщина средних лет с брусничной шалью на плечах». Или так: «Дама лет пятидесяти!»

Ты еще не проснулся, Стейн? Или уже встал? Я сижу в желтой комнате и пишу тебе весь день, будь со мной рядом. В давние времена мы пообещали друг другу никогда не вспоминать случившееся тогда в горах. Но теперь освободили друг друга от этого обещания.

>>>

Я здесь! Ни свет ни заря, а я уже сижу на кухне с чашкой крепкого двойного эспрессо. Я сразу читаю на домашнем компьютере то, что ты пишешь. Возьму с собой ноутбук в контору. Кажется, я впервые ухожу из дома так рано, только-только начинает светать. Берит спит, я оставлю ей записку, что рано проснулся и не смог снова заснуть. «Много дел», — пишу я.

А теперь рассказывай! Я весь в ожидании. Ты помнишь все лучше, чем я.

>>>

На самом верху, в Хемседале, ты уже успел обидеться из-за того, что там, возможно, для нас не найдется кровати, а тебе внезапно взбрело в голову, что ты хочешь спать со мной. Это случилось сразу после того, как мы проехали мимо женщины с бруснично-алой шалью. Вначале шутливый намек, ни к чему не обязывающая болтовня, но постепенно ты становился все нахальнее и напористее; возможно, правильнее сказать — более требовательным. Я начала снова смеяться, но тут ты нашел пандус и съехал с главной дороги на лесную — возле реки. Погода была сухая, и я подумала, что ты увлечешь меня в вересковые заросли среди деревьев. Но уже похолодало, и ты устроил цирковое представление в машине. Бедный ты! Твои фантазии обернулись настоящей акробатикой в нашем малолитражном автомобильчике; ты сказал, что не можешь объяснить и освободиться от этих ярких картин, которые стоят в глазах. «Я всего лишь человек!» — сказал ты. Я бросила на тебя косой взгляд, глаза твои округлились, и ты добавил: «Я всего лишь мужчина!»

Через полчаса мы снова были на главной дороге, ты прибавил газ. Нам казалось, что, утолив свою страсть, мы словно летим по воздуху. В горы, в горы! Мы отметили, что едем по автостраде №52, и это показалось нам забавным, поскольку мы оба родились в этом году… «Шоссе имени нашего года рождения!» — сказал ты. А может быть, я.

Во всяком случае ты все время сидел за рулем, ведь у меня водительских прав тогда не было. Вероятно, была полночь, но по-настоящему темно в это время года не бывает. День был теплый, но теперь стало холоднее и туманней, ведь мы — в горах. Если бы мы ехали темной осенней ночью, контуры казались бы резкими, и в свете автомобильных фар мы видели бы все отчетливо. Теперь же все казалось нам расплывчато-голубым. Единственное исключение — бриллиантовое мерцание вдали над горизонтом. Кажется, его заметила я; в следующие за этим дни мы не раз об этом говорили.

У самого водораздела и у границы округа, вдоль озера Эльдреваттнет, мы вдруг видим в сумерках что-то красное и развевающееся и тут же ощущаем толчок автомобиля и то, как натянулись ремни безопасности. Ты сбавляешь скорость, но через несколько секунд снова даешь газ, так что проходит минут пять, прежде чем мы оба что-то замечаем. И не было ли это самой большой загадкой?.. Что думал ты, Стейн, и что думала я? Хотя вряд ли мы что-то думали. Мы просто были потрясены.

После того как мы проехали мимо озера, нам встретился белый автофургон, который двигался через горы к Эстланну, и тогда ты взволнованно произнес: «Кажется, мы сбили… мы наехали на человека!»

Эти слова были такими, словно мы думали их одной головой. В тот же миг эти слова ударили меня; ты резко поворачиваешься ко мне, а я киваю в ответ, киваю снова и снова.

«Да, — говорю я. — Мы сбили женщину с брусничной шалью».

Мы миновали горную хижину на ледниковом высокогорье и подъехали к первому повороту на Вестланн, и там, на повороте, ты останавливаешься и разворачиваешься назад. Ты ничего не говоришь, но по твоим плечам и в твоем застывшем взгляде я читаю, о чем ты думаешь. «Возможно, она нуждается в помощи… Возможно, она ранена. Возможно, мы задавили человека…»