Белое дело в России. 1920–1922 гг. - Василий Цветков

Однако добиться ожидаемого признания со стороны Врангеля «каппелевцам» не удалось. Не последнюю роль сыграла в этом позиция Крупенского. Российский посол сообщал (26 октября 1920 г.), что телеграмма Хорвата, Дитерихса, Лохвицкого и Востротина, «верно характеризуя отдельные областные правительства…, дает неправильное освещение положения, занятого Семеновым и Забайкальской (так в тексте. – В.Ц.) армией». 29 октября с аналогичной «поддержкой» Семенова выступил Совет Русского Комитета в Японии. В Европу, в качестве официального представителя атамана, отправился полковник Э. Г. Фрейберг (в 1921 г. он принимал деятельное участие в работе Рейхенгалльского монархического съезда).

В результате Главком Русской армии поддержал Семенова (подробнее об этом см. в разделе «Правитель Юга России и Правительство Юга России (август – октябрь 1920 г.). Специфика взаимоотношений с южнорусским казачеством и «государственными образованиями» (Украина, Северный Кавказ, Дальний Восток). Всероссийское признание: ожидания и реальность»). Можно считать, что признание Семенова руководителем Белого движения в Забайкалье со стороны белого Крыма (фактически утверждавшегося осенью 1920 г. в качестве нового всероссийского центра) как бы ставило атамана выше местных политических процессов, существенно поднимало его «статус» не только в отношении недовольных им «каппелевцев», но и применительно к участникам переговоров по ДВР. С учетом принятия политического курса Врангеля («левая политика правыми руками») «демократизация» белого Забайкалья не выглядела бы неприемлемой для представителей Верхнеудинска и Владивостока[976].

Но несмотря на признание полномочий атамана белым Югом, в сентябре – октябре 1920 г. политическая жизнь Забайкалья фактически шла уже без контроля со стороны Семенова. Единственным способом возвращения им своих диктаторских полномочий было бы объявление области на военном положении, с одновременным роспуском Собрания. Но Семенов на это не пошел. Вместо Краевого Собрания, работать в котором отказались представители профсоюзов, было создано Временное Восточно-Забайкальское Народное Собрание, начавшее работу 12 сентября. Его председателем был избран энес К. С. Шрейбер, а в состав вошли три представителя земства, два представителя казачьего управления, один бурят, один – от городского управления, двое – от торгово-промышленников, четверо железнодорожников, один представитель профсоюзов и четверо представителей партийных комитетов: кадетов, энесов, эсеров и социал-демократов (меньшевиков). Был реорганизован Совет управляющих ведомствами, во главе которого стал кадет А. А. Виноградов. Продолжались поиски коалиционного соглашения, которое предполагалось провести на конференции по объединению областей Дальнего Востока.

Тем не менее Собрание фактически стало центром оппозиции Семенову. В октябре 1920 г., на встрече с главой ДВР А. М. Краснощековым, делегатам читинского Собрания было заявлено, что единственным условием объединения следует считать «низложение» атамана Семенова и полную демобилизацию Дальневосточной армии. Читинскому Собранию предлагалось объединиться с Народно-революционным комитетом Восточного Забайкалья. Хотя эти требования отклонили, дни Народного Собрания были сочтены. В октябре – начале ноября начались последние бои войск Семенова с наступавшими на Читу под видом партизанских отрядов подразделениями армии ДВР. 21 октября в бывшем читинском официозе «Казачье эхо» было опубликовано сообщение от Народного Собрания: «Мы должны идти до конца по объединению с армией на демократической линии… Наша линия – средняя демократическая линия – наиболее соответствует демократическому облику армии»[977].

Собрание заявляло, что ничего общего с атаманом Семеновым не имеет, но готово вести переговоры с генералом Вержбицким. В тот же день, опасаясь ареста, Семенов на аэроплане вылетел из Читы на пограничную станцию Даурия. 25 октября в Читу переехало правительство ДВР. 26–28 октября 1920 г. в ходе совместных заседаний Временного Восточно-Забайкальского Собрания и военно-революционного комитета г. Нерчинска было принято решение о слиянии власти. 3 ноября Народное Собрание самораспустилось, а 21 ноября 1920 г. части народно-революционной армии ДВР заняли Даурию.

Создание Краевого Народного Собрания и проведение на его основе политики «коалиций с общественностью» для поддержки Белого дела, могло быть оправдано (что подтвердил позднее опыт белого Приморья) только при наличии достаточно сильных позиций «несоциалистических» общественных и партийно-политических структур. В Забайкалье 1920 г. они оказались недостаточно организованы и ослаблены внутренними конфликтами (противостояние сторонников «каппелевцев» и «семеновцев»). В результате вектор политической активности летом – осенью 1920 г. довольно быстро сместился «влево» и привел к созданию органов власти и политических структур, принципиально отказавшихся от важнейшего для Белого движения лозунга – продолжения «борьбы с большевизмом».

После этого, в ноябре 1920 г., Семенов уже стремился отказаться от своих прежних заявлений и объяснял свои «уступки демократии» как временные и вынужденные. В приказе войскам Главком подчеркивал: «Стремясь к примирению враждующих, но в действительности национально настроенных групп русского населения… я в то же время ни одной минуты не думал о прекращении борьбы с коммунизмом, которую ведет сейчас весь народ России. Мир с большевиками был бы хуже самой ужасной гражданской войны, ибо он равносилен полной гибели нашего края… Три года я боролся с большевизмом, буду и впредь бороться с ним до конца». Бывший Главком отнюдь не оказался в полной политической изоляции. В Харбине организовалось Русское Национально-экономическое объединение во главе с бывшим председателем Временного Областного правительства Урала, кадетом П. В. Ивановым, деятелями Крестьянского Союза Балакшиным и Улитиным. К концу 1920 г. Семенов переехал в Порт-Артур, откуда стал готовиться к возможному «восстановлению» своей власти на Дальнем Востоке[978].

Понимая, по собственному признанию Семенова, что при сложившихся военно-политических условиях Забайкалье как центр Белого движения «обречено» («фактическая обстановка после падения Омска и разгрома Сибирской армии, как внешняя, лишившая… возможности иметь необходимое для борьбы снаряжение, так и внутренняя, не оставляла никаких шансов в отношении возможности продолжения борьбы в Забайкалье»), в январе 1921 г. он разработал новый план стратегических действий на Дальнем Востоке, ставший развитием его же октябрьского, 1919 г., проекта. Однако теперь план получил более детальное стратегическое и военно-политическое обоснование благодаря участию в его разработке начальника штаба Семенова, генштабиста, генерал-лейтенанта Г. И. Клерже.

Осенью 1919 г. Клерже осуществлял работу по политическому контролю, возглавляя Осведомительный отдел Верховного Правителя России (Осведверх), был причастен к идее организации партизанских отрядов в тылу наступающих войск РККА. Озаглавленный довольно претенциозно, этот «План мировой борьбы с большевизмом» проект предполагал «образование единой международной организации для борьбы с большевизмом – Белого Интернационала – в противовес Красному». План предполагал наличие «железной спайки, единой армии, единой международной организации…, единой воли», управляющей на всех фронтах борьбы и во всех пунктах пропаганды» у большевиков и «совершенно самостоятельной», проникнутой «провинциальными интересами» деятельности командования белых армий. Семенов не верил в какую-либо эволюцию советской власти, большевистского режима. Поэтому продолжение борьбы, по его убеждению, становилось неизбежным: «Русские армии, спасенные от гибели, должны быть устроены за границей, вооружены, подготовлены к новой борьбе под единым русским командованием». «Политическая работа» должна была проводиться как «в русских заграничных кругах», так и «в бывших областях России, образовавших самостоятельные государства», и «в самой России с целью сгруппировки реальной силы, направленной против советской власти». Эффективности «новой борьбы» должна способствовать также «агентурно-разведочная работа в России и за границей».