Весь Рафаэль Сабатини в одном томе - Рафаэль Сабатини

серебристо-зеленого побагровело. Он шагнул вперед.

— Где Ле Шапелье?

— Где он? — Андре-Луи выглядел обескураженным. — Так, значит, это не он вас прислал?

— Говорю вам, мы его ищем.

— Но вы же прибыли из дворца курфюрста, верно? Очень странно. — Андре-Луи изобразил на лице недоверие. — Ле Шапелье покинул меня два часа назад, сказав, что отправляется к курфюрсту. Обещал вернуться через час. Если вы хотите его видеть, вам лучше подождать здесь. А мне пора.

— Два часа назад! — вскричал овернец. — Значит, это тот человек, который…

Серебристо-зеленый резко встрял, не дав ему договорить и выдать, что за домом следили:

— А вы? Вы давно здесь?

— Как минимум три часа.

— Ага! — Серебристо-зеленый мундир смекнул, что человек в костюме для верховой езды, которого они приняли за посетителя, на самом деле был депутатом. Это открытие неприятно его поразило. — Кто вы такой? — спросил он враждебным тоном. — Какие у вас дела с депутатом?

— Честное слово, не знаю, что вам до этого за дело, но тут нет никакой тайны. Нас не связывают никакие дела, он просто мой давний друг, с которым мы случайно здесь встретились, вот и все. А что до того, кто я такой, то мое имя Моро. Андре-Луи Моро.

— Что?! Ублюдок Керкадью?

В следующее мгновение на щеке офицера в серебристо-зеленом мундире отпечаталась пятерня Андре-Луи. Бледное лицо Моро исказила недобрая улыбка.

— Завтра, — произнес он ледяным тоном, — одним лжецом на свете станет меньше. Или сегодня, если оскорбленная честь не даст вам спокойно спать.

Офицер тоже побледнел, прикусил губу и холодно поклонился. Двое других испуганно молчали. Роли в сцене неожиданно поменялись.

— Завтра. К вашим услугам, — ответил офицер. — Мое имя Турзель, Клеман де Турзель.

— Передайте вашим друзьям, что они могут найти меня в «Трех коронах», где я остановился со своим крестным — прошу запомнить, господа, — со своим крестным отцом господином де Керкадью.

Несколько мгновений Андре-Луи с вызовом разглядывал обоих овернцев, потом, убедившись, что вызов не принят, перебросил полу плаща через левое плечо, прошел мимо офицеров и, покинув комнату, спустился по лестнице и очутился на улице.

Офицеры не сделали попытки его задержать. Овернцы вперили мрачные взоры в своего предводителя.

— Вот тебе на! — произнес один из них.

— Ты глупец, Турзель! — воскликнул второй. — Считай, ты уже покойник.

— Peste![415] — выругался Турзель. — Сам не понимаю, как сорвалось с языка.

— И кроме того, это наверняка вранье, — изрек первый овернец. — Разве позволил бы Керкадью своему незаконнорожденному отпрыску жениться на своей племяннице?

Турзель пожал плечами и делано рассмеялся.

— Ну, до завтра еще далеко. А пока нужно все-таки разделаться с этой крысой-патриотом. Пожалуй, лучше все-таки подождать его на улице.

* * *

Тем временем Андре-Луи быстро шагал к гостинице «Три короны».

— Ты сегодня поздно, Андре, — приветствовал его крестный и, только когда вошедший снял плащ, увидел на нем атласные кюлоты и туфли с пряжками. — Черт возьми! И такой элегантный!

— Во всех своих начинаниях, — ответил Андре-Луи.

Глава 6

ИЗВИНЕНИЯ

Наутро, когда Андре-Луи ожидал прихода секундантов господина де Турзеля, к нему пожаловал конюший его высочества с приказом немедленно явиться к Месье в Шенборнлуст. У дверей гостиницы ждал экипаж. Все это весьма походило на арест.

Андре-Луи не любил носить чужое платье, да и сопутствующие обстоятельства менее личного характера подстегивали его поскорее избавиться от одежды Ле Шапелье. Поэтому молодой человек спозаранку посетил портного и снова нарядился в любезный его сердцу костюм для верховой езды, на сей раз горчичного цвета. Он объявил, что готов следовать за конюшим, и простился с сеньором де Гаврийяком, которого простуда удерживала дома.

В Шенборнлусте молодого человека проводили в переднюю залу, почти пустую в этот ранний час. Здесь Андре-Луи принял смуглолицый господин д’Антрег, холодно оглядевший его узкими, близко посаженными глазками. Одеяние Андре-Луи, конечно, не соответствовало платью, в котором следовало появляться при дворе, однако бедственное положение многих эмигрантов вынуждало придворных проявлять терпимость к подобным нарушениям этикета.

Господин д’Антрег удивил Андре-Луи вопросом о том, какие отношения связывают его с Ле Шапелье. Андре-Луи не стал делать из этого тайны. Они с Ле Шапелье были друзьями, а на протяжении некоторого времени и коллегами; их сотрудничество началось пятью или шестью годами ранее, в дни работы Штатов Бретани в Рене. Два дня назад они случайно встретились на улице, а накануне вечером Андре-Луи нанес Ле Шапелье дружеский визит.

— А потом? — властно спросил господин д’Антрег.

— Потом? О, мы просидели с ним около часа, а потом господин Ле Шапелье сообщил, что его ждут во дворце курфюрста, и попросил меня подождать его возвращения. Он уверял, что дело займет не более часа. Я прождал два часа, потом пришли господин де Турзель и два других господина, и я удалился.

Темные глаза господина д’Антрега наконец оторвались от лица Андре-Луи.

— Все это очень странно.

— Действительно, весьма странно. Заставить меня столько ждать…

— Особенно если учесть, что он не собирался возвращаться.

— Да что вы говорите!

— Этот человек, Ле Шапелье, покинул дом, где остановился, в девять часов.

— Да, примерно.

— В четверть десятого он появился в гостинице «Красная шляпа» — там на каретном дворе находился его дорожный экипаж. В половине десятого его карета миновала заставу на мосту; он держал путь во Францию. Очевидно, что он действовал в соответствии со своими намерениями, которые определились прежде, чем он оставил вас, как вы утверждаете, дожидаться его возвращения.

— Должно быть так, если ваши сведения верны. Очень странно, согласен.

— И вы не знали, что он не вернется? — Д’Антрег вперил в молодого человека буравящий взгляд.

Андре-Луи встретил его саркастической улыбкой.

— Я польщен! Вы принимаете меня за недоумка. Значит, я два часа сидел и ждал человека, зная, что он не собирается возвращаться? Ну и ну! — И он рассмеялся.

Господин д’Антрег, однако, не разделял его веселья.

— А если вы, например, собирались прикрыть его побег?

— Побег? — Андре-Луи внезапно посерьезнел. — Его побег?! Но от кого же, в таком случае, он бежал? Ему угрожали? Дьявольщина, господин д’Антрег, уж не хотите ли вы сказать, будто визит господина де Турзеля с друзьями?..

— Ни слова больше! — перебил его собеседник. — Этак вы далеко зайдете в своих предположениях! — На смуглом лице д’Антрега вспыхнул румянец. Он пришел в замешательство, осознав, что усердие в расследовании происшествия едва не выдало замысел, который теперь, когда исполнение его провалилось, должен был остаться тайной.

Но Андре-Луи с безжалостной мстительностью продолжал наседать на него:

— А по-моему, это вы, сударь, строите предположения. Если вы считаете, будто я остался, чтобы прикрыть побег