290 миллионов лет назад и далее - Николай Пономарев

Весь следующий день лихорадочно готовили запасы: коптили рыбу, жарили хвосты стрекоз, запекали в углях тараканов. Жанна слепила и обожгла ещё несколько кувшинов для воды. Все делали вид, что мысли их целиком заняты подготовкой, но на самом деле с нетерпением ждали одного – команды к отплытию. Только и поглядывали на Жанну, которая легко приняла на себя должность капитана, но она всё тянула и команды не давала, считая, что к межконтинентальному переходу они не готовы.

– Как я не люблю аврал! – сказала она перед закатом, когда все собрались в лагере. – Рада, что это заканчивается. Завтра наступает один из самых важных дней за всё время нашего пребывания – отплываем из Ангариды в Лавруссию. Мы очень долго ждали этого момента. Дольше, чем стоило. Но везение всегда с нами, иначе мы все тут не стояли бы.

– Я бы уже начал каменеть, – напомнил дядя Саша.

– Не перестанешь шутить на эту тему – я сама сделаю с тобой то, что не сделал оползень, вам понятно, квартирмейстер Калиновский?

– Так точно, капитан! – воскликнул дядя Саша.

– Ну что, печенье, ждёшь меня?! – воскликнул Бен, поглядев на небо.

– А если дождь? – спросил Арнольд.

– А вот и вторая жертва Жанны, – рассмеялся дядя Саша, увидев в её взгляде ярость. – Не стоит сейчас о дожде.

– Эх, мои милейшие, – поспешил успокоить их Бен, – нос мой чует хорошую погоду на завтра. Поверьте старику.

– Опасность пять баллов, – добавил Боббе.

– А я знала, что у нас всё получится! – сказала Лиза. – Мы, люди, – хозяева этого мира, его мудрецы, его педагоги.

– Вот и славно, – сказала Жанна. – Мы продолжим воспитывать этот непослушный мир, а сегодня приказываю всем спать.

Ещё до того как забрезжил рассвет, Лиза проснулась и вышла из хижины посидеть на проа. Каким же красивым он ей казался! Пусть латы паруса были собраны и мачта, опутанная верёвками, в свете луны казалась голой, беззащитной. Но как удивительно, что Арнольд смог выстругать эту красоту каменными орудиями, ведь выглядела мачта самым настоящим произведением искусства.

Тихонько подкатил Боббе.

– Красиво? – спросила его Лиза.

– Функционально, – ответил Боббе.

Вокруг проа в куче мусора, чувствуя наступление утра, закопошились невидимые мелкие насекомые. Вслед за насекомыми, нарушая тишину, в таинственность ночи вломился Арнольд. Он принялся шумно пить воду, потом пролил немного на руки и умылся. Отломил кусок копчёной палеодиктиоптеры и присел рядом. Молча жевал и смотрел на луну.

– Что-то особенное? – спросила Лиза, когда ей наконец надоело слушать шум челюстей.

– Угу, – без тени романтизма ответил Арнольд. – Аппетит просто зверский.

– Бог еды, – припомнила Лиза слова Серебренцева.

«Скоро мы узнаем, как там, в будущем, устроился Иван Серебренцев, – подумала Лиза. – Может быть, он уже и стал человеком-богом для наших будущих предков. А может, они удивились его золотым камням, побросали их, а самого Серебренцева съели. Странно, что люди когда-то определяли свой статус по каким-то пустячным жёлто-оранжевым цацкам. Самым достойным считался тот, у кого они были, а вовсе не тот, кто много сделал для искусства или науки. Но прогресс не обманешь, и пусть его много раз пытались затормозить, всё же теперь человека определяют по делам, а не по богатству. В любом учебнике так написано. Да и учебника мне не нужно, потому что вот сейчас я сижу на корабле, который мы построили вопреки природе и с рассветом отправимся в далёкий путь. И никаких драгоценных камешков, в отличие от Серебренцева, нам не нужно».

Первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев. В хижине шёпотом о чём-то переговаривались дядя Саша и Жанна.

– Боббе, сфотографируй меня, – попросила Лиза. – Перед отплытием в Лавруссию.

Боббе сделал снимок. Шёпот в палатке прекратился, и оттуда вышел дядя Саша. Он обвёл взглядом кучи опилок, створок раковин, хитиновых панцирей и крыльев насекомых, преющие остатки хвощей возле палатки.

– Мы намусорили, как древние люди, – сказал он. – Нужно устроить уборку. Вернуть прежний облик не удастся, но лес сам придёт сюда вскоре после нашего отплытия. Всё это нужно будет закопать или сжечь.

– Сожжём, мои милейшие, всё согласно инструкциям, – подтвердил Бен, вышедший из палатки. – Вначале погрузим необходимое на борт корабля, а прочее скормим огню.

– Арнольд, хватит жрать! – раздался привычный окрик Жанны, она последней вышла из хижины. – Ты все запасы уничтожишь. Начинаем сбор.

Наполненные водой кувшины и бурдюк привязали к брусьям, еду завернули в оставшиеся шкуры, положили на циновки и тоже перетянули верёвкой. Рядом сложили инструменты, которые ещё могли пригодиться. Занесли в хижину всё, что могло гореть, а что не могло, просто засыпали в яму. После этого Боббе разжигателем поджёг хижину, немедленно отъехав. Из-за влажности хижина долго разгоралась, наконец пламя взметнулось над крышей.

– Очередной сожжённый дом, – сказал Бен, глядя, как огонь поднимает вверх обрывки сухой хвои. – Не привыкнуть бы мне. Приедет старина Бен домой…

Бен произнёс «старина» с особым нажимом и вдруг смутился, замолк. Остальные тактично молчали.

– Давайте робота привязывать, да и в путь, – сказал Бен.

Арнольд крепко привязал Боббе к брусьям. Робот важно мигнул светодиодами.

– Залезай, – сказал дядя Саша Лизе.

– Вот ещё, – обиделась Лиза. – Я не малышка, я тоже буду толкать.

– Не малышка, – согласился дядя Саша. – Тут быстро взрослеют. Вернёшься – родители не узнают.

– Тебя узнают, – уверила его Лиза. – А ты представишь им меня.

Навалились дружно, и вот проа покатился навстречу реке. К счастью, паводковые воды после прошлого ливня стояли всё ещё высоко, и, преодолев выровненный Беном и Арнольдом небольшой уступ, проа достиг воды.

– Ну, полного ветра нам, – сказала Жанна.

Затем она ловко выхватила один из кувшинов и, размахнувшись, разбила его о корму. Брызги воды и осколки разлетелись во все стороны. Все с одинаковым недоумением посмотрели на Жанну.

– Это морской обычай, – сказала она, оправдываясь.

– Жанна, этот обычай придумают почти через триста миллионов лет, – осторожно подал голос дядя Саша. – А у нас теперь на один кувшин воды меньше.

– Вот и прекрасно, мы первые, кто этот обычай начал соблюдать.

– А больше ничего, спуская корабль, не нужно приносить в жертву? – уточнил дядя Саша. – Еду, роботов, людей?

– Квартирмейстер Калиновский, если для того, чтобы успешно пересечь море, мне понадобятся человеческие жертвоприношения… – Жанна сделала паузу. – Просто привяжите меня к мачте. – И торжественно спустила парус.

– Высокое содержание углекислого газа, – сообщил Боббе. – Опасность девять баллов.