Шепот блуждающих песков - Надежда Мамаева

– Вот, милочка, – она обернулась к Элен, – учитесь, как надо падать в обморок.

И даже походя подопнула меня под ребра острым мысом туфли. Я изобразила тюк с мукой: лежала и не пылила. Но запомнила.

Зато свекровище всплеснуло руками и не на шутку заволновалось. Тут же были вызваны дворецкий и горничная, а посыльный отправлен за докторусом. Кристофер под шумок улизнул, а вот Элена не успела, и ее матушка отрядила мне в сиделки.

Меня, условно бесчувственную, транспортировали в отведенные нам с Хантером апартаменты, ослабили шнуровку, укрыли одеялом и оставили в компании сторожа.

Девушка посидела, повздыхала, а потом выудила из складок платья «Справочник для абитуриента, поступающего в СИФИЛИС». Ниже, на обложке, правда, имелась расшифровка: «Столичный институт философии и истории».

Хм… а я-то до этого и не знала, что наш Хромой Джо ругался названием учебного заведения. Его самым любимым ругательством как раз было: «Сифилитик хренов». Значит, он имел в виду студентов этого вуза. Буду знать.

Докторус пришел весьма скоро. Подсунул мне под нос нюхательную соль, отчего пришлось открыть глаза и прочихаться. Померил пульс, заглянул в зрачок. Хотел еще и под юбку залезть, руководствуясь свекровушкиным: «А вдруг это все же беременность?» – но едва только дотронулся до лодыжки, у меня сработал годами выработанный рефлекс. Как результат – опухшая челюсть (у доктора), красное от смущения лицо (у матушки Хантера) и мое невинное «Я нечаянно…».

Зато до конца дня меня оставили в покое. Даже Элена, немного поговорив со мною, ушла. Зато прискакала белка. Села на стул и начала бдеть.

– И что она хочет? – спустя какое-то время поинтересовалась я, памятуя слова Микаэля, что он, даже если и невидим, то все слышит и знает.

– Судя по всему, хранитель рода Элмеров посчитал, что сейчас в самой большой опасности ты. Вот он тебя и охраняет, – пояснил тут же материализовавшийся кронпринц.

При появлении духа белка возмущенно запищала, встав на задние лапы, а передние – уперев в бока.

– И похоже, она не терпит конкурентов, – привиденистое высочество даже отлетело в угол комнаты.

– Она что – тоже дух? – решила я внести ясность.

– Дух не дух, но у каждого рода есть такой вот хранитель. У кого – полоз, у кого – клоп. У Хантера вот белка. Обычно хранители не показываются на глаза и лишь в случае крайней опасности выходят за порог дома. Но семейство Элмеров всегда отличалось неординарностью. Может, и их хранитель такой же.

Я уцепилась за это микаэлевское «неординарностью» и решила задать еще один вопрос:

– Слушай, а как Хантера вообще угораздило стать главой охраны императора? Он же чокнутый.

– Вот поэтому и стал. До этого был следователем по деликатным поручениям. А если проще – преступления раскрывал. Против правительства, короны, да и просто – влиятельных сиятельных. Ведь чтобы понять мотивы преступника, порою надо и мыслить, как он, быть отчасти сумасшедшим, тем, кого не ограничивают рамки закона. Однажды, когда Хантер раскрыл очередной заговор с целью покушения на императора, отец и призвал его на службу. Лорд Элмер, правда, ужом извивался, пытаясь уклониться, – тут призрак ехидно усмехнулся. – Но приказ правителя есть приказ.

Мы еще некоторое время беседовали с духом, пока в дверь не постучали и не поинтересовались: спущусь ли я к ужину или мне все еще нездоровится? Я заверила гонца, что еще как нездоровится, на что получила ответ, что еду мне принесут прямо в комнату.

Я наивно полагала, что появится служанка с подносом. Но нет. Кормить меня пришла лично миссис Элмер. Она провожала умильным взглядом каждую съеденную мною ложку, и я поняла, что чувствует индюк, которого кормят на убой. Зато в рекордные сроки разделалась с едой.

Свекровушка подхватила поднос и сказала, что распорядится, чтобы мне принесли сорочку на ночь. Слова у этой дамы с делом не расходились, и спустя десять минут я лицезрела горничную, державшую в руках сменное белье.

Служанка просветила меня, что прислана хозяйкой, чтобы помочь мне умыться и приготовиться ко сну. Я же, не привыкшая к тому, что меня кто-то одевает, а тем более раздевает, от помощи отказалась. И правильно.

Развернув сорочку, я поняла, что в доме Элмеров моль очень голодная: дырок в одеянии зияло больше, чем ткани. Кстати, и последняя оказалась до того прозрачной, что не скрывала на просвет ничего. Повертев одежку в руках, я обнаружила бирку. «Дамское нижнее кружевное белье, что разожжет в мужчине страсть» – значилось на ней. Ценник старательно затерли, но, подержав его над пламенем свечи (любопытно же, сколько стоит это рванье?), я увидела сумму с таким числом нулей, что поняла: после такой покупки муж действительно спокойным не останется, особенно когда будет гасить вексель на означенную сумму.

Белка, которой я продемонстрировала этот элитный срам, уничижительно фыркнула. Я решила, что это компетентное мнение старожила, и открыла двери шкафа. Найдя чистую мужскую рубашку, доходившую мне до колен, облачилась и, умывшись, завалилась спать.

То ли причиной стала усталость, то ли впечатления, которых оказалось слишком много, но, так или иначе, в сон я провалилась как в бездонный колодец. Посреди ночи, правда, кто-то пихал меня в бок и пытался отобрать одеяло, но не в моих привычках было отдавать что-то без боя. В результате этот кто-то невнятно матюгнулся, сказав «ну и ладно», завозился и затих. На грудь опустилось что-то тяжелое, но не настолько, чтобы я не могла дышать. А потом приснилось, что я карабкаюсь на дерево и постоянно соскальзываю.

А утром меня разбудила ворвавшаяся в комнату свекровь с криком:

– Хантер, для тебя срочное…

Увидев представшую перед ее глазами картину, она осеклась. И было с чего: сиятельный сонно обнимал меня, перекинув руку через мою грудь, а деревом из царства грез оказалось его бедро. Благо хоть не голое, а в панталонах. Блондин разлепил глаза и сфокусировал взгляд сначала на матери, потом на мне. Сообразил, где лежит его ладонь, и убрал ее столь осторожно, словно под ней была активированная мина.

Зато на лице его матушки расцвела улыбка, и она уже гораздо спокойнее завершила:

– Сообщение из департамента. Твоя квартира этой ночью сгорела.

Окончание фразы возымело эффект разорвавшегося фаербола: Хантер оделся буквально в прыжке (благо сконфуженная матушка вовремя успела закрыть дверь с той стороны) и уже собрался врубить передачу и угазовать от меня со скоростью взбесившегося моноцикла, когда я сообразила: мне предстоит еще один день пытки родственниками.

– Ну уж нет! – я вцепилась в камзол супружника в лучших традициях ребят из банды Алька Пони.

Правда, они-то так хватали за подол юбки тех девушек, что не успели от них убежать. Столетнюю бабку Сарму тоже как-то поймали таким образом. Единственное: старушенция не вырывалась, как все, а наоборот, казалась жутко польщенной вниманием.