Тайны реального следствия. Записки следователя прокуратуры по особо важным делам - Елена Топильская

Материалы по факту смерти Данилова направили в прокуратуру. Прокурор возбудил уголовное дело и поручил расследование следователю Акимовой, уже имевшей опыт ведения «врачебных» дел. Как потом признавалась Акимова, поначалу она сочла, что единственная ее задача в том, чтобы выяснить, существует ли причинная связь между действиями врача и смертью больного, и если да, то как квалифицировать случившееся — как трагический казус или все-таки как преступную небрежность.

Естественно, вызванный на допрос Нежнов отрицал, что допустил какую-то ошибку в ходе операции, и не считал себя ответственным за смерть больного. Он забросал Акимову уймой профессиональных терминов и даже снисходительно заметил, что ей будет трудно разобраться в деле, поскольку она не медик. Поэтому следователь засела за медицинскую литературу. Она читала учебники, научные статьи, консультировалась со специалистами.

И погрузившись в дело, Акимова поняла, что ситуация сложнее и страшнее, чем казалось поначалу. Во-первых, ее озадачили результаты гистологического исследования почки умершего больного. Гистологи не обнаружили в почке туберкулезного процесса. Не свидетельствует ли это о диагностической ошибке Нежнова? Может быть, он необоснованно предположил наличие у Данилова туберкулеза почек? А может… «Возникшая догадка буквально ошеломила меня», II рассказывала она потом.

Для проверки своей догадки Акимова забрала из больницы и внимательно изучила истории болезни еще нескольких пациентов, оперированных Нежновым. Даже невооруженным глазом можно было заметить многочисленные дописки и исправления, сделанные в этих документах его рукой. Допросив работников больницы, следователь выяснила, что когда Нежнову стало известно о запросе прокуратуры, он забрал все эти истории болезни себе и что-то делал с ними. Криминалистическая экспертиза подтвердила: дописки сделаны не в период ведения больных, а гораздо позже, и сделаны рукой Нежнова.

Дальше — больше. Когда Акимова показала эти истории болезни специалистам, все единодушно заявили: дописки, сделанные Нежновым, в корне меняют описание клинической картины заболевания и позволяют трактовать все эти случаи как туберкулез.

Вывод из этого мог быть только один — Нежнов пытался задним числом обосновать поставленный им диагноз — «Туберкулез почек». Иными словами, обосновать необходимость проведения операции людям, совершенно в ней не нуждавшихся. Но для чего?

Следователь отыскала одного из бывших сослуживцев Нежнова, он рассказал о случае десятилетней давности. Нежнов пытался сфальсифицировать результаты гистологического исследования удаленных при операции тканей почки больного. Он поставил ему диагноз «Туберкулез», а так как диагноз не подтвердился, подменил гистологический препарат другим, украденным им из ординаторской, из числа срезов почек, явно пораженных туберкулезом.

Кроме того, к следователю пришел бывший аспирант Нежнова и заявил, что ему пришлось ассистировать Нежнову при операции по поводу туберкулеза почек у одной из больных. Нежнов посоветовал ему написать статью в медицинский журнал и проиллюстрировать ее снимками гистологических препаратов, взяв в качестве дооперационного препарат больной, которую они оперировали, а вместо послеоперационного препарата этой больной поместить снимок препарата больного Данилова. Контраст этих снимков должен был продемонстрировать эффективность разрабатываемого Нежновым метода, ведь препарат Данилова будет отражать состояние почки у человека, полностью излечившегося от туберкулеза.

Круг замкнулся. Если Нежнов советовал своему аспиранту использовать препараты Данилова, чтобы продемонстрировать полное излечение от туберкулеза, значит, он точно знал, что у Данилова туберкулеза не было. И тем не менее прооперировал его. У следователя не осталось сомнений в том, что Нежнов делал заведомо ненужные для больных операции, чтобы лишний раз оправдать свой метод, утвердиться в роли первооткрывателя, получить славу и почет, авторитет большого ученого. И если бы не досадная ошибка, досадная и непростительная особенно для маститого хирурга, привлекшая внимание прокуратуры, сколько бы еще людей легли под нож врача-преступника только для того, чтобы оправдать его непомерные амбиции?..

Нежнов был приговорен к двум годам лишения свободы с запрещением заниматься врачебной деятельностью. Но это дополнительное наказание — лишение права заниматься определенной деятельностью, тоже назначается не пожизненно, а на строго определенный срок. Не исключено, что после отбытия наказания Нежнов продолжил работу по специальности и лечил кого-то из наших знакомых и близких… Во всяком случае, осужденные по расследуемым мной делам врачи возвращались к практике после отбытия наказания, имея на совести невинно загубленные человеческие жизни. А некоторые, вроде доктора Пинчука, практикуют до сих пор. И кто их остановит?

Практически все детективные произведения посвящены сыщикам: тому, как они идут по следу преступника, с оружием в руках прорываются через кордоны мафии и, глядя в лицо смерти, побеждают зло. Понятно, что на прыжок мускулистого героя-опера с борта отплывающего лайнера в машину главного злодея смотреть гораздо интереснее, чем на сутулого близорукого следователя, сидящего за бумажками в кабинете, а про интеллектуальную дуэль сыщика и очаровательной маньячки читать увлекательнее, чем про лабораторное исследование поврежденного кожного лоскута.

И все же рискну представить на суд читателя рассказ про тех, без кого не удается доказать вину преступника, но про кого не пишут детективы, — про судебных медиков, делающих для установления истины не меньше, чем оперативники и следователи, а специфика их работы не более приятна, чем у тех, кто бегает за преступником или составляет обвинительные заключения. К сожалению, и следователи иногда недооценивают сложность многочасового, а то и многодневного, и даже многомесячного труда эксперта, подшивая в дело несколько страниц акта экспертизы и не задумываясь над тем, сколько за этими листами бумаги часов, проведенных у секционного стола, в лаборатории, в кабинете над препаратами.

Конечно, этот рассказ будет более интересен специалистам, но пусть и те, кто никогда не сталкивался с судебной медициной, поверят мне на слово: раскрыть преступление с помощью судебно-медицинской экспертизы ничуть не менее увлекательно, чем вычислить преступника логическим путем.

Я очень благодарна сыну героя моего рассказа — Вадиму Вадимовичу Петрову, продолжающему дело отца и открывшему мне доступ к архивам замечательного судебного медика, Вадима Петровича Петрова.