Всего одна неделя - Линда Ховард

– Все понятно. – Потом он внимательно осмотрел рану и задумчиво потер подбородок. – Мы можем наложить швы, но если вас беспокоит вероятный шрам, то лучше пригласить хирурга-косметолога. В нашем городе работает доктор Хоумз, он прекрасно справляется с любыми шрамами, делает их практически незаметными. Правда, в этом случае вам придется задержаться в госпитале значительно дольше.

Я не столь глупа, чтобы сходить с ума от мысли о шраме на руке, к тому же мне кажется, что получить огнестрельное ранение и не оставить ничего на память о таком значительном факте биографии просто непростительно. Только подумайте, какой замечательный повод для рассказов будущим детям и внукам! Ну и, разумеется, мне вовсе не хотелось болтаться в госпитале дольше, чем это абсолютно необходимо.

– Зашивайте, – скомандовала я.

Доктор слегка удивился, но спорить не стал. Заморозил руку, а потом с необыкновенным старанием стянул края раны и принялся тщательно их сшивать. Наверное, мое доверие подстегнуло профессиональную гордость, и он решил создать шедевр в области наложения швов на огнестрельную рану.

Во время процедуры в коридоре раздались шаги.

– Это моя мама.

Доктор Макдуфф взглянул на одну из медсестер:

– Попросите посетителей не входить до тех пор, пока я не закончу операцию. Еще несколько минут.

Синтия выскользнула из палаты, не забыв при этом плотно задернуть занавеску. В коридоре послышался ее приглушенный голос, а потом громкий, не терпящий возражений голос мамы:

– Мне необходимо видеть дочь. Сейчас же!

– Ничего не поделаешь, – успокоила я доктора Макдуффа. – Вряд ли Синтия сможет противостоять маме. Не волнуйтесь, она не станет кричать, не упадет в обморок и не начнет хватать вас за руки, просто ей надо убедиться, что я жива. Это же мама.

Доктор улыбнулся, и в голубых глазах сверкнули веселые огоньки.

– Чудные они, эти мамы, правда?

Судя по всему, парень обладал легким характером.

– Блэр! – Оглушительный возглас, наверное, поднял на ноги все отделение неотложной помощи. Маме срочно требовалось повидать свое израненное дитя, то есть меня.

– Со мной все в порядке, мам. Всего лишь несколько швов. Мы скоро закончим. – Я старалась говорить громко и уверенно.

Успокоили ли маму мои слова? Конечно, нет. Уже через секунду занавеска стремительно отлетела в сторону и передо мной предстало все семейство в полном составе. Мама, папа, Шона и даже Дженни. Арядом с ними стоял Уайатт, все еще крайне мрачный и раздраженный.

Доктор Макдуфф поднял голову, явно намереваясь произнести что-нибудь вроде «убирайтесь отсюда», хотя в его исполнении это прозвучало бы скорее как «лучше бы вы, ребята, немного подождали в коридоре, мы закончим уже через пару минут». Однако он так ничего и не сказал. Просто увидел маму и сразу забыл все слова.

Такая реакция вполне обычна. В то время, о котором я рассказываю, маме было пятьдесят четыре, но выглядела она не старше сорока. В юности мама носила титул «Мисс Северная Каролина» – высокая, стройная, просто великолепная блондинка. Других слов и не подберешь. Папа любил ее до безумия, но проблем не возникало, так как и она до безумия любила его.

Мама бросилась ко мне, но как только убедилась в относительной целостности собственного ребенка, моментально успокоилась и ограничилась тем, что погладила малышку, то есть меня, по лбу, как в пять лет.

– Подстрелили? – ласково уточнила она. – Зато будет что рассказать внукам.

Я же говорила, что иногда мы с ней даже думаем одними и теми же словами. Просто удивительно.

Потом внимание главной посетительницы переключилось на Макдуффа.

– Здравствуйте, доктор. Я Тина Мэллори, мать Блэр. Рана очень серьезная?

Доктор взглянул, прищурившись, немного похлопал глазами, а потом снова ступил на профессиональную стезю:

– Нет, ничего страшного. Недельку, максимум две придется поберечь руку, но уже через пару месяцев все будет в порядке. Я объясню, что следует делать в первые дни.

– Да я и сама прекрасно знаю систему: покой, лед на повязку и антибиотики.

– Верно, – с улыбкой похвалил доктор. – Рецепт на обезболивающие я выпишу, но думаю, что можно будет обойтись без сильных средств. Только, пожалуйста, никакого аспирина, чтобы не вызвать кровотечения.

Обратите внимание, что разговаривал доктор вовсе не со мной, а с мамой. Она всегда так действовала на мужчин.

В крошечную палату протиснулось все семейство. Папа встал рядом с мамой и обнял ее за талию, пытаясь утешить и ободрить в очередном кризисе с очередным ребенком. Дженни заметила один-единственный стул для посетителей и уселась, скрестив длинные ноги.

Макдуфф взглянул на младшую сестричку и снова захлопал глазами. Дженнифер очень похожа на маму, только волосы у нее темнее.

Я слегка кашлянула, чтобы привлечь внимание доктора и вернуть его на землю.

– Кажется, вы хотели что-то зашить, – шепотом напомнила я.

– Ах да. – Макдуфф заговорщицки подмигнул мне. – На минуту вдруг забыл обо всем на свете.

– Бывает, – сочувственно произнес папа.

Отец у меня высокий, худощавый, со светло-каштановыми волосами и голубыми глазами. Он спокоен и несуетен, к тому же обладает безотказным чувством юмора. В детстве это качество не раз выручало нас в самых сложных ситуациях. В колледже он играл в бейсбол, но профессией выбрал электронику. Однако самое главное то, что папа с легкостью справляется с ответственной ролью единственного мужчины в окружении четырех женщин. Конечно, по дороге в госпиталь он места себе не находил от волнения, но теперь, убедившись, что дитя в относительной безопасности, благополучно вернулся в свое обычное невозмутимое состояние.

Шона стояла возле кровати, и я ей улыбнулась. Она тут же улыбнулась в ответ и слегка скосила глаза вправо. В переводе с сестринского это означало: «Что происходит с красавчиком?»

Красавчик, о котором шла речь, то есть Уайатт, стоял в ногах кровати, слегка наклонившись вперед и так вцепившись пальцами в ее спинку, что от усилия напряглись мощные мышцы на руках. Он до сих пор не снял наплечную кобуру, и на его левом боку красовался пистолет.

Семейство успокоилось, но сказать то же самое об Уайатте было нельзя. Лейтенант Бладсуорт до сих пор пребывал в весьма скверном расположении духа.

Доктор Макдуфф прилежно затянул последний узелок и, не вставая с табуретки на колесиках, подъехал на ней к столу. Выписал в специальном блокноте рецепт и оторвал листок.

– Ну вот, все готово, – бодро произнес он. – Осталась бумажная работа, заполнение истории болезни. В рецепте указаны и антибиотик, и болеутоляющее. Антибиотик принимайте обязательно, даже если будете хорошо себя чувствовать. Сейчас закончим перевязку, и можете быть свободны.