Рождественский поцелуй - Валери Боумен

– Напротив, ваша светлость. – Даффин стоял у камина, опершись о каминную полку здоровой рукой. – Вы ничего мне не должны. Я всего лишь выполняю свою работу. Я обещал Гримальди позаботиться о них.

Сидевшая на диване рядом с Николь Реджина подалась вперед и произнесла:

– Не дайте ему вас обмануть, дядя Эдвард. За его услуги Даффину потребовались нитки и иголка.

– Матерь божья! – воскликнула леди Гарриет, и вездесущий носовой платок затрепетал возле ее щеки.

– Рана оказалась поверхностной, – возразил Даффин, искоса взглянув на Реджину, и той пришлось поджать губы, чтобы удержаться от улыбки.

– Но теперь вы здесь и вы в безопасности. – Леди Гарриет потрепала внучку по коленке. – Спасибо Всевышнему. И давайте поговорим о чем нибудь более приятном.

– Ах, да, Реджина! У меня для тебя сюрприз, – произнес герцог и в его слезящихся голубых глазах вспыхнули искорки.

– О, я обожаю сюрпризы, – с лучезарной улыбкой воскликнула Реджина. – И что же это?

– Я пригласил графа Драйдена на рождественский обед.

Часом позже Даффин проверил в доме все двери и окна, а затем обошел окрестности. Пока он не обнаружил ничего подозрительного. Возможно, им удалось успешно сбежать из Лондона, оставив злоумышленника в неведении, однако Оуклиф не собирался ослаблять бдительность до тех пор, пока не убедится в этом.

Он никак не мог отделаться от воспоминания о том, как Реджина назвала его особенным. Неужели она действительно так считает? Если да, то она ошибается. Мисс Хевершем не знала всей правды о сыщике, а если бы узнала, то наверняка не захотела бы, чтобы он касался ее своими грязными руками.

Холодный воздух наполнился звонким смехом. Подняв голову, Даффин увидел Реджину на заснеженной лужайке позади дома. Она была одна и, кажется, лепила… снеговика. На ней было красное шерстяное пальто, задорная красная шапочка и белоснежный шарф, на ногах красовались черные сапожки, а руки согревали белые меховые варежки. Мисс Хевершем выглядела такой счастливой и беззаботной, что и Даффин невольно улыбнулся, хотя и был встревожен, что она вышла из дома одна.

Сыщик строго настрого запретил обеим леди покидать дом, но Реджина заупрямилась, заявив, что хочет подышать свежим воздухом.

– Что вы делаете?! – крикнул он, направляясь к мисс Хевершем.

Она обернулась на его голос, и ее лицо осветила широкая улыбка.

– А на что это похоже?

Задумчиво выпятив губы, Даффин остановился возле ее творения.

– Лепите снеговика?

– А вот и нет. Это снежная баба. Неужели не видно по ресницам? – И Реджина захлопала глазами.

Даффин посмотрел на короткие вертикальные черные полосы над глазами снежного существа и провел по ним пальцем.

– Ресницы? Из чего они?

– Из лакричных конфет, – ответила Реджина, и ее глаза заблестели от удовольствия. – Взяла их у поварихи. Она всегда закупает черную лакрицу перед Рождеством.

Скрестив руки на груди, Даффин внимательно посмотрел на мисс Хевершем. Ей явно нравилось то, что она делает, и вообще, здесь, в Суррее, она выглядела более счастливой.

– Вы выросли здесь, не так ли?

Реджина не отрывала взгляда от снежной бабы.

– Да. После смерти родителей моим опекуном стал дядя. Бабушка переехала в Суррей, чтобы присматривать за мной.

Даффин оглянулся на внушительных размеров особняк.

– Наверное, было очень здорово расти в таком поместье.

Реджина воткнула в центр белого шара морковку, заменяющую нос.

– Это мой единственный дом. Я почти не помню своей жизни до происшествия с родителями.

Даффину было знакомо это чувство. Иногда собственная жизнь до смерти матери казалась ему сном, а не реальностью. Ветер становился холоднее, и сыщику хотелось увлечь Реджину в дом, в тепло и безопасность.

– Что же касается снежной бабы, – продолжила тем временем она, – для меня это традиция. Я лепила ее накануне Рождества с тех самых пор, как переехала в этот дом. Должна признаться, в этом году я постоянно оглядываюсь через плечо, но рядом с вами чувствую себя в безопасности. – И Реджина застенчиво улыбнулась.

Обеспечение безопасности было первоочередной задачей Оуклифа, но он поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет бесед с мисс Хевершем.

– Рад это слышать, – ответил он и кивком указал на снежную бабу. – Итак, это одна из ваших традиций. А есть какие нибудь еще?

– Ничего необычного. В канун Рождества в нашей семье принято обмениваться небольшими подарками.

Даффин посмотрел на голые стволы деревьев, возвышавшихся в отдалении, и признался Реджине в том, в чем никому прежде не признавался:

– Мы с мамой тоже дарили друг другу подарки в канун Рождества. – Горло сыщика сжалось от боли, и он тряхнул головой, сбрасывая неприятные мысли. – Что за подарки вы дарите друг другу?

Реджина отошла назад, прищурившись, посмотрела на нос снежной бабы и поправила морковку.

– Одним из любимых был маленький, покрытый глазурью пряничный человечек, которого подарил дядя Эдвард, когда я была ребенком. Но я его съела так быстро, что подарка никто не увидел. Бабушка очень долго смеялась. – Реджина склонила голову набок и посмотрела на сыщика. – А какой подарок был любимым у вас?

К горлу Даффина подкатил ком, и он потер лоб тыльной стороной ладони.

– Кинжал. Мне его подарила мама. В тот сочельник она умерла. Это был последний подарок, который я получил.

Реджина сглотнула.

– Вообще последний? И больше никто не дарил вам подарков?

Даффин кивнул, и его грудь сдавило болью.

Реджина положила руку ему на плечо.

– О, Даффин. Мне так жаль.

Оуклиф покачал головой и попытался придать голосу веселость:

– Скажите, Реджина, что вы хотите получить на Рождество в этом году?

– Что если я скажу, что хочу узнать о вас больше?

– Мне кажется, получить такой подарок достаточно легко. Что именно вы хотите знать?

– Где вы выросли?

– В Лондоне.

Реджина рассмеялась:

– Об этом я уже догадалась. Но в какой его части?

Даффин ткнул мыском сапога в притоптанный снег и тяжело вздохнул:

– В Белгравии.

В глазах Реджины промелькнуло удивление. Возможно, этот район был не таким богатым и фешенебельным, как Мейфэр, но второй по значимости точно.

– Белгравия? – эхом отозвалась она. – Тогда почему мы не познакомились раньше?

– Я жил там до тех пор, пока не умерла моя мать. Она не была представительницей высшего света. Официально.