Нечестивые клятвы - Мила Кейн

слетела, и как только она открыла рот, чтобы выплеснуть всю свою бессильную ярость, я схватил её за руку и притянул к себе на колени.

Она удивленно вскрикнула, приземлившись на меня, ее пухлая попка идеально устроилась на моих бедрах. Одной рукой я обхватил ее за талию, удерживая на месте, а другую прижал к ее умному, упрямому рту, запечатывая обвинения внутри.

Еще пару секунд она пыталась сопротивляться, но я не дал ей отодвинуться от меня ни на дюйм. Ее пальцы вцепились в мою руку, пытаясь сместить с ее рта, но коротко подстриженные ногти были бесполезны против моих перчаток.

— Шшш, anima mia10, нет смысла бороться. — сказал я ей.

Ее упругая попка давила на член, и я был тверд с того момента, как решил, что эта женщина станет моей женой. Сама эта идея заставляла кровь приливать к моему члену. А мысль о том, чтобы сделать ее беременной? Это заводило меня больше всего в жизни. Было необычно открывать для себя что-то новое в моем возрасте, особенно когда я уже так много видел и сделал. И все же образ этой женщины, и только ее, беременной моим наследником, уже был моей новой любимой фантазией.

— Тебе это ничего не даст, кроме того, что я кончу. — добавил я.

Она замерла, ее вздымающаяся грудь давила на мою руку, а короткие ногти впивались в мой рукав. Ее рваное дыхание обдавало меня жаром, пока я прижимался к ней бедрами и терся твердым членом об изгиб ее задницы. Она застыла в шоке от такого наглядного доказательства моей потребности.

— Именно так, мисс Берк. Мне нравится, когда ты сопротивляешься. Мне нравится, когда ты споришь со мной и бросаешь мне вызов. Мне нравится, что ты сражаешься со мной со всей этой великолепной, пламенной праведностью, а затем таешь в моих руках, как масло, когда сдаешься.

Я надавил средним пальцем, все еще заключенным в перчатку, на ее губы, пока у нее не осталось другого выбора, кроме как открыться.

Мой обтянутый кожей палец погрузился в ее рот, и ее зубы проверили толщину ткани. Я усмехнулся.

— Если думаешь, что, укусив меня, ты помешаешь мне засунуть тебе что-либо в рот, ты ошибаешься. — пробормотал я.

Она замерла на мгновение, а затем снова зашевелилась, пытаясь вывернуться из моих объятий. Я крепко держал ее, положив палец на ее язык, пока она снова не успокоилась.

— Тебе следует знать, поскольку я не планирую хранить секреты от своей жены, что это больше не касается Люси или того, что ты видела.

Осторожно я вынул палец у нее изо рта, а затем снова погрузил его внутрь, медленно трахая ее рот.

— Отныне это только о нас. Тебе предстоит узнать кое-что обо мне: я всегда держу свое слово. Всегда. Я не люблю повторяться, и если решаю, что чего-то хочу, то не останавливаюсь, пока не получу это. Для тебя это означает, что с этого момента ты моя… навсегда. Ты будешь моей женой и матерью моих детей. Ничто и никто не сможет спасти тебя от этой участи. Чем скорее ты примешь это, тем быстрее сможешь привыкнуть к своей новой жизни. Будь благодарна за то, что тебе выпала такая возможность.

Она устала бороться со мной, ее вес все глубже опускался на мои бедра, а мой член мучительно болел. Я хотел прижиматься к ее невинной попке, пока не кончу, как подросток, трахающий свою девушку всухую на скамейке после воскресной школы. Но я больше не был ребенком. Я был мужчиной. Я контролировал свои порывы. По крайней мере, пока.

Вместо этого я крепче обнял свою будущую жену и стал укачивать ее. Она была такой напряженной, как натянутая скрипичная струна. Я был спокоен. Почти умиротворен, поскольку наметил курс на будущее, который решал мою текущую проблему с наследником — и в кои-то веки я выбрал то направление, которое действительно взволновало меня. Кроме того, я держал в руках объект своей одержимости. Был ли я уже одержим этой женщиной? Да, бесспорно. Я был одержим с того самого момента, как увидел ее.

— Так что ты решила, bambina? Смерть или я и мое демоническое отродье?

Она молчала так долго, что я заподозрил, что она действительно рассматривает оба варианта. Затем Шарлотта повернула ко мне голову, и я освободил ее рот из своей хватки.

— Я выбираю тебя, — прошептала она. — Я хочу, чтобы мы жили, поэтому выбираю тебя.

— Хорошая девочка, — пробормотал я, и прежде чем она успела испортить сладкий момент своей капитуляции, снова просунул палец между ее губ и крепко прижал к себе.

Сначала это было едва заметно, но постепенно сопротивление Шарлотты ослабло. Ей нравилось, когда ее так жестко удерживали, я видел это по тому, как она становилась все более бескостной. Ей нравилось, когда ее укачивали. Она, вероятно, была измотана. Сгорала от страха и недостатка сна. Если подсчитать, сколько часов, по моим сведениям, она проработала за последние три дня, то можно сказать, что она уже приближается к статусу сверхчеловека, раз вообще бодрствует. Любой другой уже потерял бы сознание, но Шарлотта намеренно оставалась в ясном уме, благодаря чистому упорству. У моей будущей жены была выдержка. И это было чертовски сексуально.

Я покачал ее еще немного, когда она прильнула ко мне. Ее язык скользнул по моему пальцу, и я просунул еще один между ее приоткрытых губ. На этот раз она почти не сопротивлялась. У меня появилась настоящая страсть к тому, чтобы засовывать что-то в рот этой женщине. Шарлотта становилась все спокойнее, сон овладевал ею теперь, когда ее поймали и усмирили. Неизбежность всего этого поглотила нас обоих.

Ее рот плотнее сомкнулся вокруг моих пальцев. Язык неуверенно прошелся по коже, и она пососала. Она, вероятно, не осознавала, что сосет мои пальцы в перчатках, как пустышку. У психиатра был бы отличный день из-за этого бессознательного движения. Но Шарлотте больше не нужно было беспокоиться о том, что подумают другие. Страх осуждения остался для нее в прошлом. Единственное мнение, о котором ей стоило беспокоиться, — это мое.

Я прижал ее к себе, продолжая держать пальцы у нее во рту, чтобы успокоить, и позволил ей уснуть. Запах ее дешевого шампуня заполнил мои чувства. Она была доведена до предела, недоедала, переутомлялась, жила в крошечной обувной коробке и питалась дерьмовыми полуфабрикатами. Больше нет. Я изменю все это для нее. Как моя жена, она будет жить в такой роскоши, о которой большинство людей могут только мечтать.

Если