Зов пространства - Джон Уиндем

— Вот как? И что по этому поводу сказал папа?

— Он был не в том состоянии, когда можно что-нибудь сказать. Этого папу звали Родриго Борджиа, и он выпил кубок отравленного вина, приготовленный, по слухам, для его приятеля. Но я клоню к тому, что привычка заявлять о своих правах на незанятые территории — в крови у португальцев. Васко да Гама «подарил» соотечественникам Индию, но они удержали только Гоа. От Южной Америки у них оставалась только Бразилия, и той бразильцы в конце концов лишились. А теперь их потомки претендуют на весь космос, хотя держат в своих руках только спутник и Луну. Прежде их глобальные притязания не помешали британцам, голландцам и прочим занять нетронутые земли, и сейчас я не вижу серьезных причин, по которым все должно произойти иначе.

Артур снова хмыкнул:

— Что ж, времена и впрямь изменились. Мы — здесь. Но даже если этот комок грязи стоит того, чтобы за него держаться, я не возьму в толк, как ты себе представляешь устойчивую связь между ним и Землей? Ведь за каждым нашим кораблем будут охотиться управляемые снаряды. Мне бы все-таки хотелось знать реальный план. А то появляется иногда неприятное чувство, будто мы… вроде живцов.

— Насчет живцов ты отчасти прав, — кивнул Трун. — Необходимо как-то сломать тупиковую стену, и наш способ, по-моему, очень даже неплох. Конечно, бразильцы называют нас пиратами, а то и похлеще, хотя кое-кто из них с этим не согласен. Но что остальные народы? У них совершенно иное мнение. Держу пари, почти во всех краях Земли нас считают героями человечества. По двум причинам: во-первых, мы успешно высадились на Венере, и во-вторых, натянули Бразилии нос. Вторая причина — главная. Ведь браззи не просто сели в калошу — они не знают, как из нее выбраться. Сбросить на нас бомбу нельзя — пострадают международные отношения, для всей мировой общественности, да, пожалуй, и для многих своих граждан, Бразилия превратится в большую злую бяку. Тут вообще никакое оружие не годится — сраму не оберешься. Значит, единственный пристойный выход — захватить нас в плен и с позором выпроводить с «бразильской территории», позаботившись о том, чтобы с наших голов не упал ни один волос. Так что надо ждать гостей с сетями и веревками. Однако тут есть один нюанс: мы здесь первыми высадились и можем устроить теплую встречу. Придется, конечно, хорошенько подумать, но, по-моему, шансы у нас неплохие.

— А что потом?

— Пока не знаю. Ну, по крайней мере у нас будут заложники.

— Думаешь, кузен Джейми все предусмотрел?

— Ничуть не сомневаюсь, хотя так далеко в его планы я не заглядывал.

— Что ж, надеюсь, ты в нем не разочаруешься.

— Дорогой мой Артур, в это предприятие вложены огромные деньги, в том числе львиная доля состояния семьи Гонвейя. Кроме того, умнейший человек нашей эпохи, рискующий несравнимо больше нас с тобой, убежден, что Джейми свое дело знает.

— Ладно, будем надеяться, что ты прав. Просто хотелось бы видеть всю картину…

— Не волнуйся, увидим. Я и сам мало знаю, но готов поспорить, что о стратегии Джейми отлично позаботился, ну а тактика, естественно, зависит от нас. По-моему, лучше всего подготовить несколько вариантов операции — на все случаи жизни. А там обстановка подскажет. Выясним, как бразильцы намерены действовать и какое у них снаряжение, и проработаем в деталях самый подходящий план. А после примем дорогих гостей как полагается. Есть у меня одна задумка…

Для полета на Венеру бразильской экспедиции не требовалось стартовать прямо с Земли. Глупо было бы не воспользоваться спутником «Примейра», вместо того чтобы конструировать новые корабли, которым нипочем земное притяжение. Бразильцы тоже так рассудили, а потому еще несколько недель после первого известия об успехе экспедиции Труна на «Примейре» царила уютная летаргия, которую нарушали только визиты «снабженцев» и пассажирской ракеты, ежемесячно доставляющей свежую смену обслуги. Потом косяком пошли приказы: открыть давно законсервированные за ненадобностью отсеки, осмотреть, произвести необходимый ремонт, вернуть в жилое состояние. Один за другим начали прибывать «челноки» со стройматериалами, за ними — корабли со специалистами, длинными цилиндрами баллистических ракет нового типа, контейнерами с воздухом, водой, пищей, топливом и тому подобным; системы слежения ловили их электронными арканами и подтягивали к станции.

Затем прибыли детали больших «челноков». Из «Примейры» выбрались инженеры в скафандрах, пронеслись сквозь пустоту на реактивных струях и приступили к сборке. Несколько месяцев окрестности «Примейры» напоминали громадную свалку: повсюду дрейфовали россыпи металлических деталей и контейнеры самой разной конфигурации и величины. Мало-помалу их подтягивали друг к другу, привинчивали и приваривали, облекая в постижимую форму.

Работа шла круглосуточно, посменно, а в краткие «ночи», когда на станцию наползала земная тень, — при искусственном освещении. И наконец там, где только что царил кажущийся хаос, появились пять огромных новых «челноков». После этого напряженный труд уже не бросался в глаза — инженеры работали в «челноках», нашпиговывая их электроникой, налаживая телеуправление основными двигателями и дюзами стабилизации и коррекции, добиваясь от них «беспрекословного» подчинения радиосигналам, на которые целиком возлагалась задача пилотирования.

Тем временем были вскрыты корпуса баллистических ракет, и снова прилегающее к станции пространство заполнилось людьми в скафандрах, которые аккуратно доставляли и грузили на «челноки» всевозможные ящики. Баллистические ракеты стоили дорого, но еще дороже обошлись бы их возвращение на Землю и подготовка к новому рейсу. А потому, как только закончилась разгрузка, каждую из них вместе с зарядом взрывчатки послали на лунные утесы, чтобы обломки не угрожали космической навигации.

Дело спорилось, и кратковременные задержки не помешали на целый месяц опередить график. После этого окрестности станции снова очистились. В радиусе двадцати миль от нее висели, точнее, плыли по орбите пять «челноков», связанные тросами друг с другом и радиолучом — со станцией. А сама станция — сложная машина, мало чем напоминающая первый искусственный спутник Земли — уверенно двигалась по своей вечной траектории, и две маленькие вспомогательные ракеты послушно сопровождали ее и терпеливо ждали своего часа.

«Как я и предсказывал, браззи тоже выбрали „челноки“, — радировал Труну Джейми Гонвейя. — Правда, они улучшили наш метод — иначе бы им, как и тебе, пришлось дожидаться „снабженцев“, а это, во-первых, тактически невыгодно, а во-вторых — потеря времени. Поэтому возникла идея общего управления всеми кораблями — вести их вместе и вместе же посадить. Вся группа будет пилотироваться как один корабль. Отсюда вывод: ты должен очень многое успеть, прежде чем они развернутся…»

Главный корабль «Санта-Мария» прибыл за две недели до назначенной даты отправления экспедиции и лег в дрейф, зависнув в пустоте не далее чем в миле от «Примейры». Он покинул Землю с пятью членами экипажа на борту; остальные пятнадцать дожидались на станции. С его прилетом возобновилась лихорадочная деятельность: из шлюзов «Примейры» выныривали люди в скафандрах, одни мчались к кораблю налегке, другие толкали контейнеры. Снова начались испытания и проверки, и заняли они, вместе с погрузкой продовольствия и снаряжения, еще неделю.