Умница для авантюриста - Ева Ночь

Я промолчал, хорошо понимая, куда он клонит. Спокойствие. Дон небрежно махнул рукой, демонстрируя якобы полное безразличие.

— По большому счёту, меня не особо интересует, как вы с мисс Пайн договорились. Мне даже не важно, изворотливый вы малый или слабак.

— Зачем же тогда вы потребовали напарника?

— Интуиция, — пожал плечами великий дон. — Ей одной справиться будет тяжело, а вдвоём всегда сподручнее решать многие проблемы. Но дело даже не в этом.

Вы, вероятно, не в курсе: мой сын и мисс Пайн имели сомнительную честь обучаться в одной школе. Я не собирался отправлять с ней сына. Хотел разбавить вашу компанию своими людьми. К несчастью, вчера мисс Пайн и Орландо столкнулись.

Мальчик мой, хоть и мягок не в меру, иногда проявляет ослиное упрямство. Есть моменты, когда я предпочитаю не перегибать палку и позволяю сыну принимать самостоятельные решения.

К тому же, лучшего проводника не найти. Орландо провёл детство в тех местах, да и позже бывал на острове неоднократно. Помощи от него будет больше, чем вреда.

— В чём же тогда проблема? — спросил, понимая, собственно, почему дон сидит и пыжится передо мной, расписывая достоинства собственного отпрыска.

— Он считает, что влюблён в мисс Пайн. А эта поездка — отличный способ завоевать её сердце и благосклонность.

— Считает или влюблён? — решил поиграть я в дурачка.

— Ему кажется, что влюблён. Ещё с детства. Я же думаю, что считает. Какая разница? Мне важно, чтобы он получил свой очередной урок и успокоился. Мисс Пайн, безусловно, прелестная девушка, полная всяческих добродетелей, но…

Дон сделал красноречивую паузу и пристально посмотрел мне в глаза. Наверное, проверяет, понял ли я его мысль. Что ж, не буду разочаровывать хозяина здешнего городка.

— Но вы не уверены, достойна ли она стать хорошей парой вашему блистательному сыночку.

— Мне нравится ход ваших мыслей, мистер Гесс, но не нравится тон, которым они озвучены, однако это мелочи. Я бы хотел, чтобы Орландо не перешёл дозволенные границы при общении с мисс Пайн

— всего лишь.

— Не перейдёт, — жёстко ответил я, чувствуя, как внутри разрастается раздражение.

Мне совершенно не улыбалась роль дуэньи, на которую только что толкнул меня подлый изворотливый дон. Какого шаракана настолько всё усложнять? Не проще ли было бы оставить сынка дома?

— Рад это слышать, мистер Гесс. Думаю, мы поняли друг друга.

— Можете не беспокоиться, — отвесил я реверанс ровным металлическим голосом.

Я уже поднялся со стула, желая поскорее уйти из этого кабинета, как в дверь вошла Рени.

— Навестили батюшку? — сытый голос и вкрадчивая интонация сверлили дыру в моём терпении. Хотелось сделать что-нибудь неадекватное, противоречащее всем моим принципам и воистину бесконечному терпению. — Убедились, что с ним всё в порядке? Так будет и дальше, мисс Пайн, пока вы ведёте себя правильно, в соответствии с нашими договорённостями.

— Я буду вести себя, как подобает, дон Педро, — Рени ответила тихо, но с достоинством. Напряжённая, побледневшая, брови изломаны домиком, губы сжаты, словно ей больно, но ни капли неуверенности или растерянности. Я почувствовал невольное восхищение. Какая ещё девушка в такой непростой ситуации повела бы себя так? Без истерик и глупых выходок? — Но хочу предупредить вас. Если с отцом что-нибудь случится или, не дай святой Витториус, вы посмеете обидеть ли его, использовать ли разменной монетой в непонятных целях — берегитесь.

Дон нехорошо оскалился и клацнул золотыми зубами.

— Вы мне угрожаете мисс Пайн?

— Предупреждаю. Ибо, поверьте, я могу быть как безмерно благодарной, так и очень безрассудной. Думаю, у вас был случай в этом убедиться.

Я не мог понять, что происходит, но от этих двоих разве что искры не летели, так они накалились: напряжённые позы, взгляды мечут молнии.

— Вы считаете, что если однажды побили беззащитного ребёнка, то и сейчас настолько всемогущи? Не льстите себе и не забывайтесь! Неплохо бы вам помнить, кто вы, а кто я, — дон уже не скрывал раздражения и гнева. Рот его перекосился, на щеках пролегли отчётливые борозды.

— Беззащитный ребёнок был четырьмя годами меня старше. И никто — ни тогда, ни сейчас — не может упрекнуть меня в отсутствии фантазии и умении находить решения даже в безвыходных ситуациях.

Тихий голос, вздёрнутый подбородок, вызов в глазах. Мисс Рени умела наживать врагов. Я решил вмешаться. Встал рядом с упрямой гусеницей.

— На мой взгляд, вы сейчас не тем заняты, — немного приказа в голосе, текучее спокойствие и волны умиротворения. Магия кровочмаков безупречно действовала и в этом практически полностью материальном мире.

Дон пытался проморгаться, но уже поплыл, как труп врага по тихим водам широкой реки.

— И правда, — медленно проговорил мафиози, расслабляясь в кресле, — нам нечего делить, мисс Пайн. Забудем прошлое. В наших общих интересах довести заключённую сделку до конца как можно лучше. Вашему отцу ничто не угрожает, даю слово. Займитесь лучше сборами в дорогу. Тиммен поможет вам с организацией. Вечером Орландо расскажет, когда и как вы отправитесь в путь. До встречи, мисс Пайн. Надеюсь, она состоится, и мы расстанемся друзьями. Я получу семейные реликвии, вы — отца.

Я прикоснулся к ледяным пальцам Рени, что намертво зажали подол платья, и, мягко обхватив её кисть, осторожно потянул в сторону двери.

Мы так и вышли — пятясь задом, словно боялись повернуться к дону спиной. Возможно, это была единственно правильная тактика. Я продолжал его удерживать в спокойном, немного заторможенном состоянии до тех пор, пока за нами не закрылась дверь.

Там нас ждал полусонный на вид дворецкий. Тиммен молча зашагал вперёд своей деревянной походкой, а мы пошли следом. Рени решительно освободила руку от моих пальцев. Я и не заметил, как прикипел к ней. Помешательство какое-то. Беззвучное. Спорить сейчас не видел смысла, но из глубин души понимался чёрный вихрь. Я подожду. У меня безграничное терпение.

Ушастый дворецкий свёл нас с пронырливым типом — смугло-оливковым колобком, который и девушке-то до плеча едва доставал, что уж говорить обо мне.

— Мистер Грандини, — представился коротышка, ослепив белоснежными зубами, что резко контрастировали с его тёмной кожей.

Он вёл себя развязно, слишком свободно. Двигался, как ртутный шарик, не стоял на месте и совершенно не был подавлен тем, что мы великанами высились над ним. Видимо, ему не привыкать. Абсолютно бескомплексное существо.

Разговаривал мистер Грандини так же, как и двигался — быстро, без остановок. Тараторил, сыпал словами, как табачной трухой, тряс пышными кудрями, блестел маслеными глазками, что так и сновали туда-сюда по фигуре мисс Рени. Пухлые короткие руки с ловкими пальцами мельтешили с бешеной скоростью. Спустя какое-то время стало казаться, будто у проныры четыре руки — не меньше.