Орхидея с каплей крови - Наталия Николаевна Антонова

По предположениям некоторых историков, родоначальниками мужского стриптиза были римские гладиаторы. А более продвинутые считают, что мужским стриптизом начали зарабатывать в начале прошлого века американские сталевары, оставшиеся без работы. Надо сказать, версия интересная, но у Мирославы не хватало воображения, для того чтобы представить обнажающихся во время танца сталеваров. Может быть, этому мешала просмотренная не раз в детстве и юности «Весна на Заречной улице». Отголоски, так сказать, советского воспитания.

Лично она склонялась к тому, что мужской стриптиз обрёл популярность после того, как появились обеспеченные и раскованные женщины, решившие ни в чём не отставать от отдельных представителей мужского пола, швыряющих на удовольствия деньги.

Сама она была на стриптизе пару раз и особо не впечатлилась. Как говорила пожилая соседка её тётушки Виктории, «что я, голого мужика, что ли, не видала».

Но танец Максимовича заворожил её. При этом он ничего не снимал с себя, хотя стоило признать и то, что одежды на нём было мало.

Мирослава почувствовала, как завибрировал её сотовый.

– Да, – тихо проговорила она, распознав по высветившемуся номеру, что звонил Наполеонов.

– Ты того этого, – попытался он придать голосу шутливый тон, но потом, видимо, передумал и проговорил: – Слав, пришла экспертиза изъятых из квартиры Гурьяновой ключей домработницы.

– И что, на них следы воска? – быстро спросила Мирослава.

– Хуже, – признался следователь, – это дубликат.

– Ого, – шёпотом отозвалась Мирослава.

– Ты чего шепчешь? – спросил он.

– Я сейчас не могу говорить громко.

– Понятно, заболела.

– Сам ты заболел, – рассердилась Мирослава.

– Пошутить нельзя, – проворчал Наполеонов и тут же признался: – Хотя мне сейчас не до шуток. Ума не приложу, кто и когда мог поменять ключи. А что думаешь ты?

– Шур, – укорила она, – когда я могла об этом подумать, если ты мне только сейчас сообщил о том, что ключи являются дубликатом.

– Знаю я тебя! Ты давно что-то подозревала! Не зря ты мне с этими ключами всю плешь проела!

– Шура! Я ничего не знала. Просто преступник должен был как-то попасть в квартиру. Ключи были одним из вариантов.

Он хотел ещё что-то сказать, но она перебила его:

– Всё! Поговорим позднее. Я занята.

Мирослава заметила, что Максимович перестал танцевать. Неужели он услышал её шёпот? Но ведь музыка… И только тут она сообразила, что музыка уже не звучит. Зал осветился не слишком ярким светом.

– Вы кто? – удивлённо спросил её сбежавший по лесенке со сцены танцовщик. Она заметила, что лицо его покрыто капельками пота.

– Я частный детектив Мирослава Волгина, расследую убийство Жанны Гурьяновой. Мне нужно поговорить с вами.

Он внимательно рассмотрел её и кивнул:

– Хорошо. Только разрешите мне привести себя в порядок. Вам Туманова сказала, что я здесь?

– Да.

Он снова кивнул и исчез, а она села в первом ряду в крайнее кресло и стала ждать.

Он пришёл минут через пятнадцать и спросил:

– Чего же вы здесь сидите?

– Жду вас.

Он улыбнулся:

– Идёмте ко мне в гримёрку, – и, не дожидаясь её ответа, повернулся и пошёл к выходу из зала.

«Особой вежливостью мальчик не отличается», – подумала Мирослава и решила тоже не особо церемониться.

– В этом зале проходят ваши спортивные тренировки? – спросила она.

– Нет, ну что вы, – на этот раз он обернулся, – у нас есть два тренировочных зала. А в этом мы ставим мини-спектакли для избранных, для тех, кто действительно интересуется искусством, а не банальным разглядыванием раздевающихся мужчин.

– Понятно. А к какой категории относилась Жанна Гурьянова?

Он замер на месте, посмотрел куда-то поверх её плеча и только потом тихо проговорил:

– Жанна была ценителем искусства. Хотя и обычный стриптиз была посмотреть не прочь.

– Вы где-то учились танцу? – спросила она.

– Да, у меня балетное училище. Но с балетом не всё так просто. – Он улыбнулся печально и рассеянно одновременно.

– Я понимаю, – проговорила она и спросила: – Так мы идём в вашу гримёрку?

– Конечно, идём. Просто я не умею разговаривать на ходу. А вы всё время задаёте мне вопросы, вот я и останавливаюсь.

– Хорошо, я немного помолчу, – дружелюбно улыбнулась она.

– Да, пожалуйста, если можно.

Он остановился перед дверью своей гримёрки, открыл её и пропустил Мирославу вперёд. После чего предложил:

– Садитесь где хотите.

Мирослава во время разговора привыкла сидеть напротив собеседника, чтобы видеть его лицо. Поэтому, догадавшись, куда сядет Максимович, выбрала место для себя. Судя по улыбке, тронувшей губы парня, он разобрался в её расчётах, но не стал, хотя и мог бы, нарушать её планы и сел там, где она и ожидала.

– Эдгар, прошу заранее у вас прощения за то, что некоторые мои вопросы могут показаться вам оскорбительными, но такова специфика работы детектива.

– Не нужно ничего объяснять, я ведь не вчера родился, так что спрашивайте. Тем более что, – по его лицу скользнула усмешка, – до вас здесь был такой маленький следователь, – он показал рукой высоту от пола примерно в метр, – так вот он ни с кем из нас не церемонился.

Мирослава улыбнулась про себя, подумав о том, что Шура и Максимовича успел достать, если танцор так занизил его рост.

– Эдгар, вы познакомились с Жанной в клубе?

– Где же ещё, – ответил он вопросом на вопрос.

– Насколько я понимаю, это не было любовью с первого взгляда.

– Нет. – Он снова улыбнулся, на этот раз с едва заметной грустинкой.

– Вы первым обратили внимание на Жанну?

– Сначала не особо, – признался он и пояснил: – Тем более что нам запрещён интим с клиентками. Я имею в виду, за деньги.

– Понимаю. Но романы случаются?

– Случаются, – кивнул он, – но не особо часто.

– Жанна всё-таки вам приглянулась?

– Сначала я приглянулся ей. Мне кто-то из ребят сказал, – посмотри, вот та симпатичная дама с тебя не сводит глаз.

– И вы посмотрели?

– Да.

– Но делать первого шага не стали, – догадалась она.

– Не стал. Я дорожил своим местом в «Ромео».

– И тогда она сама подошла к вам?

– Не сразу. Примерно через месяц.

– Вечером, после завершения шоу?

– Нет, я тогда танцевал в камерном зале. Жанна была среди немногих, кто пришёл на постановку, она тогда подарила мне целую корзину белых лилий. Я, честно говоря, был растерян и неумело пошутил: «Вы хотите погубить меня?» Она в ответ засмеялась и спросила: «Чем же? Своими чарами?» Я возьми и ляпни, что, по легенде, именно лилии, оставленные на ночь в гримёрной, погубили Веру Холодную.

– А она?

– Пришёл её черёд растеряться, но она быстро нашлась и сказала: это всего лишь легенда. А потом пошутила: к тому же ты не холодный.

Я уловил её прозрачный намёк, но сделал вид, что ничего не понял.