Путь через равнину - Джин М. Ауэл

— Ты уверена? — спросил Джондалар.

— Да, уверена. Никакого ребенка у меня внутри нет. Он тут же успокоился.

Эйла уже заканчивала шляпы, как упали первые капли дождя. Они внесли в палатку все, кроме продуктовой сумки, висевшей на шестах. Обрадованный Волк улегся у их ног. Она немного приподняла кусок кожи, заменяющий дверь, чтобы животное могло выйти, когда захочет, но отверстие для дыма они закрыли, чтобы дождь не попадал внутрь. Прижавшись друг к другу и как будто успокоившись, они все же никак не могли заснуть.

Эйлу снедали тревожные ощущения, тело слегка побаливало, однако она старалась не ворочаться, чтобы не побеспокоить его. Она слушала, как дождь стучит о палатку, но это не усыпляло ее. После долгого ожидания ей захотелось, чтобы скорее наступило утро и можно было выйти из палатки.

После всех волнений Джондалар, успокоенный тем, что Дони не благословила Эйлу на ребенка, задумался, нет ли тут его вины. Он размышлял, а был ли его дух достаточно сильным и простила ли ему Великая Мать его юношеские заблуждения?

А может быть, виновата Эйла? Она говорила, что хочет ребенка, но за все время, проведенное вместе, она ни разу не забеременела. А это могло означать, что у нее вообще не будет детей. У Серенио не было детей… если только она не забеременела перед его уходом.

Глядя в темноту и слушая шум дождя, он гадал, а были у него дети от женщин, с которыми он был близок, и родился ли какой-нибудь ребенок с синими глазами.

Эйла взбиралась вверх по бесконечной скалистой стене, это напоминало ей подъем по крутой тропе к ее пещере в Долине, но сейчас путь был длиннее, и ей следовало торопиться. Она взглянула вниз на маленькую речку, но это оказалась не река, а поток, падающий на камни, покрытые густым мхом.

Посмотрев вверх, она увидела Креба. Склонившись, он делал ей знак поспешить. Затем он полез наверх, ведя ее через крутой выступ к маленькой пещере, затерянной среди орешника. Над пещерой нависал огромный плоский камень, готовый упасть. Внезапно она очутилась глубоко в пещере и шла по узкому длинному проходу. Там был свет! Факел с колеблющимся пламенем… И еще один… Вдруг послышался рокот землетрясения и волчий вой. Она почувствовала жуткое тошнотворное головокружение, и затем в мозгу раздался голос Креба: «Убегай! Быстрее убегай!»

Она резко села, стряхнув остатки сна, и потянулась к выходу.

— Эйла! В чем дело?

В тот же миг яркий свет озарил палатку и очертил слепящей линией дымовое и входное отверстия. Раздался резкий грохот. Эйла взвизгнула, а снаружи завыл Волк.

— Эйла, Эйла, все хорошо! — обнимая ее, успокаивал мужчина. — Это просто молния и гром.

— Нам нужно выбраться на свободу! Он сказал «быстрее»! Давай выбираться наружу! — Она лихорадочно искала свою одежду.

— Кто сказал? Мы должны остаться здесь! Сейчас темно, и идет дождь.

— Креб. В моем сне. Я опять видела Креба. Он сказал… Идем! Нам нужно спешить!

— Эйла, успокойся! Это был лишь сон, к тому же гроза… Прислушайся! Там снаружи настоящее наводнение. Нужно дождаться утра.

— Мне нужно идти, Джондалар! Так сказал Креб, и я не хочу оставаться здесь. Джондалар, пожалуйста, быстрее! — Слезы текли по ее щекам, но она продолжала увязывать вещи.

Он решил, что придется идти. По всей вероятности, она не будет ждать до утра, да и ему уже не заснуть. Он одевался, а Эйла уже открывала вход. Дождь лил так, словно там, наверху, разразилось наводнение. Эйла свистнула, в ответ завыл Волк. Подождав, она повторила сигнал и стала вытаскивать шесты палатки из земли. Услышав топот копыт, она радостно вскрикнула, затем подбежала к Уинни как к подруге, которая пришла на помощь, обняла ее мокрую шею и почувствовала, что лошадь испуганно вздрагивает. Она со свистом размахивала хвостом и рыла землю копытами. Навострив уши и поводя глазами, Уинни пыталась обнаружить источник опасности. Страх лошади заставил Эйлу сконцентрироваться. Уинни нуждалась в ней. Эйла начала говорить ей нежные слова, похлопывая и гладя, она успокаивала лошадь. Удальца, присоединившегося к ним, напугало нечто большее, чем Уинни.

Эйла попыталась успокоить его, но он мелкой рысью умчался прочь. Тогда Эйла поспешила к палатке, чтобы забрать упряжь и груз. Джондалар, который свертывал и завязывал спальные меха, тут же приготовил сбрую и уздечку.

— Лошади сильно перепуганы, — сказала Эйла. — Кажется, Удалец готов убежать. Уинни пытается его утихомирить, но она тоже боится.

Он взял повод и вышел. Ветер обрушился на него стеной дождя, и Джондалар едва не упал. Лило так, что казалось, извергается водопад. Было намного хуже, чем он предполагал. Палатку могло вскоре смыть, и дождь насквозь промочил бы спальные мешки и подстилку. Он был рад, что Эйла настояла, чтобы они поспешили. При свете молнии он увидел, что она силится навьючить сумки на Уинни. Жеребец был рядом.

— Удалец! Иди сюда! Давай, Удалец! — позвал Джондалар.

Жуткий грохот прорезал воздух. Сверкая белками, жеребец попятился и, заржав, начал носиться кругами. Глаза его бегали, ноздри расширились, хвост яростно крутился. Он пытался найти источник страха и не мог, это страшило его больше и больше.

Мужчина поспешил к жеребцу и попытался обнять его шею. Между ними была прочная нить доверия, и знакомый голос и руки подействовали успокаивающе. Джондалар ухитрился надеть уздечку и взялся за повод, надеясь, что следующая молния вместе с громом придут попозже. Эйла подошла за последними узлами. Волк двигался за ней.

Когда она вышла из палатки, Волк взвизгнул и побежал к ивняку, затем вернулся и снова взвизгнул.

— Мы идем, Волк! — И, повернувшись к Джондалару, добавила: — Больше ничего нет. Давай поспешим! — Она побежала к Уинни и водрузила сумки на нее.

В ее голосе было столько отчаяния, что Джондалар испугался: вдруг Удалец вновь заартачится? Разобрать палатку было пустячным делом. Он выдернул поддерживающие шесты, сложил в специальную сумку, затем увязал тяжелые промокшие шкуры, взвалил на лошадь. Та закатила глаза и попятилась, когда Джондалар уцепился за гриву, чтобы вспрыгнуть ей на спину. Он уселся, но не слишком удачно и чуть было не свалился, так как Удалец взбрыкнул, но Джондалар, ухватившись за его шею, удержался. Эйла услышала волчий вой и странное рычание. Она влезла на Уинни и оглянулась, убеждаясь, что Джондалар уже сидит верхом на ржущем жеребце. Как только Уинни успокоилась, Эйла заставила ее двинуться вперед. Та сразу же вошла в галоп и понеслась так, как будто кто-то гнался за ней. Ей, так же как и Эйле, хотелось побыстрее убраться из этого места.

Впереди, продираясь сквозь кусты, бежал Волк. По мере продвижения странный грозный рев становился все громче. Уинни, огибая деревья и перепрыгивая через препятствия, мчалась по подлеску. Крепко уцепившись за шею лошади и нагнув голову, Эйла позволила Уинни самой выбирать путь. Она ничего не видела в дождливой тьме, но чувствовала, что они несутся к склону, ведущему вверх, в степь. Внезапно сверкнула молния, и вся долина наполнилась сиянием. Кругом росли буки, и склон был уже недалеко. Она оглянулась на Джондалара и не смогла перевести дух. Деревья сзади него двигались! Прежде чем опять стало темно, она увидела, как опасно наклонились несколько высоких сосен. Наблюдая падающие деревья, она не замечала, что рев становится громче, и лишь позднее отметила, что рев достиг неимоверной мощи. Даже удар грома растворился в нем.