Черная Молния - Игорь Пронин

— Ты, Дима, теперь за папу будешь, как он, — очень серьезно и тихо сказала Таня. — Тебе надо больше есть. Будешь, как он, всем помогать… Посуду, там, мыть, всякое такое. На еще пельмешек.

Второй пельмень оказался рядом с первым. Тут уж Димка едва сам не заплакал. О чем он думал? О деньгах, о ресторанах, о том, как купит новую, дорогую машину… А нужно было думать о своих близких. Помогать им. Ведь они — теперь только Таня и мама — всегда помогут. Они думают о нем!

После ужина он поцеловал сестренку, накинул куртку с капюшоном и вышел. Мокрый снег, то переходящий в дождь, то снова падающий тяжелыми хлопьями. Обычная декабрьская погода для Москвы. Дмитрий подошел к «Волге» и завел ее. Теперь важно было даже не то, что она летает. Важно, что «Волга» — последний подарок отца.

* * *

Он старался приезжать сюда пореже, но «Волга» словно сама стремилась прилететь именно в этот район. Вот она, злополучная трамвайная остановка неподалеку от депо, здесь отец садился, чтобы ехать домой после смены. Ночь, никого нет. Мокрый снег и ветер.

Дима сидел, почти не видя происходящего снаружи, — такая погода. Сидел и силился понять: как все-таки жить дальше? Ох, как не хватало именно отца именно сейчас.

Своей смертью Павел Аркадьевич умудрился снова, и на этот раз навсегда, переспорить сына. Дмитрий даже улыбнулся незаметно для себя: вот же упрямый трамвай! Опять настоял на своем. Все вышло именно так, как боялся отец. Он ведь спросил тогда, на перекрестке, после того как ударил вора: «Но ты-то поможешь?» И вот Дима — не помог. И теперь старался понять: как же так вышло?

Ответ получался только один: Купцов. Этот миллиардер сумел всего лишь несколькими словами да броским жестом с миллионом рублей покорить Димкино сердце. Убедить, что жить надо именно так, как живет он. И Дмитрий развесил уши, вмиг забыв все то хорошее, чему годами учил его отец.

— Что ж я за идиот-то такой? — вслух пробормотал Дима. — Деньги, деньги… Успех. А чего ради? Ведь все — ради ближних…

Где-то неподалеку прогремел гром. Гроза в декабре — редкость. Впрочем, молний все равно было толком не разглядеть из-за мокрого снега. Да Дима на них и не смотрел, он просто сидел и вспоминал снова и снова.

«Молодой человек, вы можете помочь?» — вот в это самое окошко стучала старуха. И дело даже не в том, что Дмитрий не помог отцу. Помогать нужно всем, вот чего хотел Майков-старший, вот как поступал.

И снова голос Димы: «Ты — один. Они тебя найдут, и никто не поможет».

«Но ты-то поможешь?» — в тысячный раз спрашивал отец, не зная ответа.

Не просто не помог, еще и пошутил:

«Ноль-три — звонок бесплатный!»

И поднял стекло, отгораживаясь от чужой беды. Мысли гнали дальше: «скорая помощь», врач, который действительно хотел успеть пораньше, бессильная милиция…

Совсем близкий разряд молнии осветил машину вспышкой. Диме показалось, что молния прямо в «Волгу» угодила. Как знать — может быть, она и такое может выдержать? Мигнули приборы, включилось радио. Дима взлетел, машинально прислушиваясь к разговору на спецчастотах.

— Товарищ генерал, нам нужны вертолеты! — просил кто-то, неведомый Дмитрию. — Пожар на улице Восьмого марта! Горят верхние этажи жилого дома.

— Жильцов-то, жильцов всех эвакуировали? — отозвался властный голос.

— Да! — сообщил незнакомец и тут же поправился: — Но кажется, кто-то остался на последнем этаже.

— Как остался?!

— Перекрытия обрушились, — оправдывал пожарных перед генералом подчиненный. — Мы не можем туда добраться!

Дмитрий, поднимаясь все выше, внимательно прислушивался. Где находится улица Восьмого марта, он помнил без карты.

— И сколько еще есть времени?! — нервничал генерал.

— Несколько минут! Этаж уже прогорает, нужны вертолеты!

— У вертолетов расчетное время — полчаса! — вскипел генерал. — Смотри, капитан, человек погибнет — ты пойдешь под трибунал!

Дмитрий вывернул руль и прибавил газу. Отец никогда не отказал бы в помощи, особенно в такой ситуации. А ситуация была такова, что помочь могли только двое: черная «Волга», летящая среди молний, и ее хозяин.

* * *

Тележурналисты успели вовремя, — сняли даже эвакуацию жильцов. Потом начали понемногу разъезжаться: в городе было немало других происшествий, требовавших освещения. Все меньше оставалось камер, снимавших горящее здание и перепуганных людей, сжимающих в руках вынесенные из огня вещи, часто совершенно случайные. Журналисты курили, сбившись кучкой и, привычные ко всему, обсуждали далекие от пожара вещи.

— Посмотрите, вон там! — вдруг воскликнула высокая рыжая женщина в кепочке, показывая рукой вверх. — На последнем этаже, под крышей!

Журналисты задрали головы. Потом самый зоркий швырнул сигарету в снег и первым выскочил перед своим телеоператором.

— Сережа, работаем! Внимание, срочное сообщение! На последнем этаже горящего жилого дома на улице Восьмого марта обнаружены люди! Сколько их, кто конкретно там находится, — неизвестно! Напоминаю, что пожарные уже доложили об эвакуации всех жильцов! Верхние этажи охвачены пламенем, вы сейчас можете это видеть…

Он отступил чуть в сторону, чтобы лучше показать зрителям дом. Оператор наехал камерой на последний этаж, где в еще не охваченное огнем окно кто-то выглядывал. Разобрать лицо мешали клубы дыма.

— Смогут ли пожарные добраться туда? По последним сообщениям, внутренние перекрытия рушатся, и дом…

Журналисты, толкаясь, стремились побыстрее передать новость в эфир. Новости стареют быстрее всего. Не то чтобы они совсем не переживали за этого неизвестного человека, но у всех — своя работа. Спасти его сейчас могли только пожарные.

— Установили хоть, кто там? — утирая пот со лба, спросил капитан пожарных. — Как вообще он мог там остаться?!

— Ребенок. Наверное, испугался, спрятался… Вот его мать.

Капитан обернулся и увидел растрепанную женщину средних лет, пытающуюся прорваться сквозь оцепление. Ее уже снимал телеоператор.

— Там мой сын! — закричала она, перекрывая шум. — Там мой мальчик! Пропустите меня!

Капитан поднял голову и вздохнул. Пламя все ближе подбиралось к окну, в котором минуту назад еще был виден ребенок. Теперь, видимо, он отошел в глубь квартиры. Спасти мальчика капитан не мог: пожарные готовы были пожертвовать своими жизнями, но обрушение перекрытий делало бессмысленной всякую попытку попасть наверх.

— Ему не продержаться полчаса, — сказал кто-то рядом.

Капитан, хмурясь, смотрел на пожар, продолжая перебирать в уме все возможные способы спасти ребенка. Нет, даже вертолетам будет трудно: много дыма, на крышу не сесть, а еще нужно успеть найти мальчика… Его привлекло какое-то движение в темном небе. В отблесках огня сверкнул черный корпус.