Будь моим первым - Ольга Вечная

С нами даже разговаривать не стали. Бравые ребята в форме орали и оскорбляли, пока мы быстро одевались. Отобрали сотовые и деньги, запихали в машину. Притащили в отделение и начали склонять к сексу. Ночью в полицейском участке очень страшно. Очень! Они нас толкали, выкручивали руки, лапали и шантажировали, что заведут позорное дело, если мы не выкупим свободу телами.

Я впервые столкнулась с такой несправедливостью, да еще и от полицейских! Людей, которые обязаны нас защищать.

Вике было уже восемнадцать, она побоялась, что ее посадят, и согласилась. Ушла с ними. Чуть позже ее действительно отпустили, вызвали такси. Она потом лгала, что ничего не было. Что они вели себя как джентльмены! Защищала себя и свою честь.

— Мы с Олесей так боялись, Илья. Это было так ужасно! — шепчу я ему на ухо.

— Как вы спаслись, моя девочка?

— Нам помогли настоящие проститутки, — смеюсь сквозь слезы. — Нас запихали в обезьянник «подумать». И девочки нас пожалели. Они оказались совсем не такими, как в кино. Напротив, милыми и добрыми. Не представляю, как они проходят через все это раз за разом! Научили, что нужно тянуть до последнего, утром придет главный и всех отпустит. Так и случилось, только сотовые не вернули. Главный еще и наорал. Потом приехал мой отец.

— Он поверил Вике?

— Сначала он раздул скандал! А потом сверил показания полицейских, Вики, их босса Ленева и выплатил моральную компенсацию семьям этих уродов! Он всегда так делает — откупается ото всех на свете. Поэтому, когда ты взял деньги… я будто вернулась в прошлое. Мой отец может купить всех.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну положим, не всех.

Дальше я рассказываю Илье и про маму, и про тот разговор папы с Настей. Про то, как та единственная ночь изменила все. Мою жизнь изменила. Прямо там, в этой крошечной ванной рассказываю, на ухо шепчу, чтобы никто больше не услышал.

Я никогда ни с кем этим не делилась. Стыдно было, многие бы попросту не поверили. Вика пропала из наших жизней, мы больше не виделись. Я не знаю, как она справилась со случившимся, но мы с Олесей полгода никуда не ходили. Все отмывались, перышки чистили. Сегодняшняя ночь тоже была страшной. Третьей подобной не будет, я не допущу.

— Пойдем спать, — говорит Илья.

И я иду, послушно укладываюсь в кровать и вырубаюсь моментально, едва голова касается подушки. Впервые за долгое время чувствуя себя свободной.

Полина

Спала я прошлой ночью плохо. Если вообще можно назвать сном те несчастные два часа, что мы провели в кровати, буквально рухнув в нее около четырех утра. Поначалу оба вырубились, но потом я проснулась, испугавшись. Какой-то муторный сон приснился. Не кошмар, а именно — муть неразборчивая. Глаза открыла — в комнате темно, рядом лежит Ветров. Дышит размеренно, дрыхнет. Ну я мысленно показала средний палец Инне, подползла к мужчине поближе. Наглеть не стала, просто уткнулась в теплое плечо лбом и тоже засопела.

Хорошо-то как было!

Потом снова проснулась. С первыми лучами солнца, так сказать. Захотелось пить, пришлось семенить на кухню. После этого, раз уж встала, умылась и привела себя в относительный порядок. Вернулась на прежнее место.

И вот сейчас я лежу на спине, смотрю на люстру и размышляю о том о сем. Наверное, Илья вчера неслабо охреневал от меня и моих откровений. Семейка у нас не без скелетов в шкафу. Я Ветрова будто к дверке этого шкафа подтащила, ключик от нее дала. Он открыл — они и посыпались! Успевай уворачиваться или ловить. Это вам не Нарния, это Барсуковы!

Зря я ему все рассказала. Подобную информацию следует давать дозированно. Будь я поумнее, я бы поведала ему лишь кусочек, и то после того, как мы бы начали встречаться. После свадьбы обронила бы невзначай еще пару деталей. Детей бы ему родила, а там уж — была не была!

Полина все выпалила на одном дыхании, словно на исповеди побывала.

С другой стороны, удивить хирурга-травматолога не так-то просто. Может, мои проблемы для него — ерунда. Тем не менее начала дня я жду с опаской.

Ровно в шесть тридцать подает признаки жизни его сотовый, громкая мелодия жестоко будит моего доктора. Илья поднимается на локтях, смотрит на часы, выключает будильник и обессиленно падает на подушку. У меня сжимается сердце, он совсем не выспался из-за меня.

Стоит упомянуть, что при мне он по-прежнему не оголяется, так и спал в спортивном костюме. Соблюдает дистанцию.

— Доброе утро, — шепчу я. — Илья, я впервые просыпаюсь в постели с мужчиной. Возможно, мне стоило встать пораньше и приготовить тебе завтрак?

Он прыскает в подушку, смеется.

— Шесть тридцать утра, Поля, какое пораньше? — поворачивается ко мне. — Ты очень красивая. Я бы даже сказал — слишком для раннего утра.

Я закусываю губу и смотрю на него. Внутри все клокочет. Вот снова пара слов — и я в замешательстве. Приподнимаюсь на локте, убираю волосы на одно плечо и улыбаюсь. Он дал мне футболку из плотной ткани, но даже сквозь нее отчетливо видно мои возбужденные соски.

— Как ты себя чувствуешь? Выглядишь румяной, — говорит он. Глаза блестят, изучает меня. Всю изучает. И шею, и грудь тоже. Все, что ниже, — скрыто одеялом. Но он помнит, какие у меня ноги. Наверное, легко может их представить при желании.

— Хорошо! На удивление хорошо. Ты вчера дал мне отличные обезболивающие. Илья, можно спросить? Это важно, — я быстро облизываю вмиг ставшие сухими губы. Он следит за этим движением. — Мы по-прежнему друзья? Несмотря на мою историю? Я должна знать.

Он кивает.

— Настоящие друзья не имеют привычки судить друг друга. Я так считаю. Можешь помочь — помоги, не можешь — не осуждай, — говорит он довольно бодро.

Его губы очень-очень близко. Теперь его очередь их смочить слюной. Я зеркалю это действие.

— Самые настоящие? — робко улыбаюсь.

— Да, — говорит он решительно. Потом тянется и… целует меня в губы.

В ответ я вздрагиваю всем телом. Я в его квартире, в его постели и в его одежде. Должно быть, даже для его выдержки это слишком! Он закрывает глаза, и замирает. Я тоже замираю. Он жадно втягивает в себя воздух через нос или… мой запах.