Реквием по шестой роте - Владислав Владиславович Шурыгин

…Полк специального назначения разведки воздушно-десантных войск был в декабре 1994 года едва ли не единственной полнокровной боевой единицей на все Вооруженные Силы России. Создавал его неторопливо и тщательно начальник разведки ВДВ полковник Павел Поповских, отбирая для будущей элитной части лучшие подразделения ВДВ. 218-й батальон спецназа, геройски проявивший себя в Карабахе, Приднестровье, Абхазии, стал основой этого полка, а к нему Поповских добавил «непромокаемый» (по шутке ВДВ) 901-й десантно-штурмовой батальон, выдержавший годичную блокаду в осажденном Сухуми. Всего за год из этих батальонов сложился элитный, абсолютно новый в современном военном строительстве полк, идеально приспособленный для участия в локальных конфликтах, имеющий полный арсенал средств для проведения как боевых, так и психологических операций. 1 января полк бросили в Грозный как последний резерв всей Российской армии. Полк спецназа не имел ни пушек, ни танков, ни минометов. Всего четыреста бойцов с легким стрелковым оружием да десяток бэтээров — вот и все силы десантников. А в городе, после разгрома и гибели 131-й бригады, 81-го полка, после отступления штурмовых группировок на одного российского солдата приходилось восемь боевиков. И казалось, что полный разгром и гибель остатков наших войск уже неизбежны. Вот в эти часы полк с боем прорвался к генералу Рохлину. Тогда-то и стали понятны мудрость и дальновидность разведки ВДВ, создавшей и обучившей этот полк. С первых часов разведчики захватили инициативу у боевиков. Умелые, обученные, психологически подготовленные спецназовцы начали беспощадно и страшно перемалывать опьяненных успехом, уверенных в безнаказанности боевиков Дудаева. Уже через сутки после прорыва полка к Рохлину боевики окрестили его «президентским» и при одном упоминании о нем начинали нервничать. А еще через двое суток Дудаев издал приказ о запрещении прямых столкновений с «серыми волками» (эмблема полка), объявил их личными врагами и назначил огромные премии за каждого убитого спецназовца и особую премию за пленного. Эта премия так и осталась невыплаченной… Дудаеву противостоял невысокий, худощавый, немногословный полковник, который прорвался в город на броне вместе со своими «спецами» и лично руководил разработкой и проведением каждой операции полка…Он мог не ехать на эту войну. Как не прилетели сюда десятки комкоров, командармов и комдивов, отправивших в Чечню свои части, а сами оставшиеся в теплых штабных кабинетах. Но полковник Поповских не мог поступить иначе. Полк был его детищем, его созданием, а значит, он должен быть с ним. И потому Поповских не вылезал с передовой, лично ходил с группами на «боевые». Дудаев не знал, кто командует ненавистными ему «серыми волками», но заочно приговорил его к смерти. Слишком велики были потери боевиков и слишком горьким оказалось разочарование от выбитой из рук победы… Тогда, в январе 1995-го, полковник Поповских и его полк спасли не только группировку генерала Рохлина, но и честь, престиж всей России, ее армии от бесславного и позорного разгрома. Именно 45-й полк специального назначения ВДВ переломил ход боев за Грозный, нанес боевикам тяжелейшие поражения, овладел ключевыми узлами сопротивления и обеспечил удачное наступление других частей.

…Конечно, я стал гостем родного полка. Вечером в командирской палатке, отхлебывая из армейской кружки душистый чай, я с жадностью узнавал последние новости. О том, как воюют разведчики, как вообще дела у группировки ВДВ, как друзья-товарищи. Надо сказать, что интерес у меня был к полку особый еще и потому, что в нем до октября два своих солдатских года отслужил по моей «протекции» мой близкий друг Игорь, мечтавший служить только в спецназе. Вместе с полком он был переброшен в Дагестан и с первых дней войны воевал в составе группы спецназа. В составе группы он 1 октября принял неравный бой с бандой боевиков, буквально выкатившихся на замаскировавшихся в камышах разведчиков. В неравном бою разведчики рассеяли боевиков, уничтожив более десятка бандитов. Но не обошлось без потерь и у нас. Погиб командир группы майор Яценко. А Игорь был ранен — осколки гранаты посекли спину. Один из них, раздробив левую лопатку, ушел под легкое. И вот теперь я узнавал подробности того боя.

Конечно, говорили и о роли и месте «десантуры» на этой войне. Группировка ВДВ уже почти два месяца находится на острие наступления легендарного Трошева. И десантники ни разу не подвели. Воюет группировка зло, отчаянно, умело — как и полагается ВДВ…

РАЗВЕДЧИК ЛЕНЦОВ

…Вообще-то по должности Михаил Ленцов «химик» — боец взвода химической защиты. Но в силу какой-то странной военной логики именно военным-«химикам», наверное самым мирным, после медиков, были определены в заведование «Шмели» — реактивные огнеметы, едва ли не самое грозное боевое оружие из всего носимого пехотой. Короткие толстые тубусы «Шмелей» таят в себе ракеты, начиненные сверхмощной горючей смесью, которая, сдетонировав, способна сложить трехэтажный дом или испепелить все на площади в несколько десятков метров. Поэтому «химик» с «двухстволкой» — блоком из двух «Шмелей» за спиной стал на этой войне почти обязательным номером боевого расчета разведчиков.

В тот день Ленцов шел левофланговым разведгруппы двести сорок седьмого парашютного десантного полка. Задача у разведчиков была обследовать лес вокруг дороги на Аргун и обеспечить выдвижение основных сил полка. Ночью перед выходом группы густо валил снег, и к утру лес был почти по колено заметен. Снег для разведчика это, конечно, не самая большая неприятность. Куда опаснее было другое. Под сугробами исчезли все следы. А ведь небрежно брошенная пачка из-под сигарет, окурок, обрывок бинта, вощеная бумага от патронной укупорки или остывающие угли костра так много могут рассказать бывалому разведчику. По «окаменелости» окурка, свежести бинта легко можно определить как давно были здесь боевики.

Но в это утро лес дышал девственной снежной свежестью. Ни следа, ни звука.

Разведчики осторожно пробирались между стволов, чутко вслушиваясь и вглядываясь в бело-черную «графику» заснеженного леса. Группа, развернувшись веером, прочесывала лес параллельно трассе. Ничто пока не свидетельствовало о присутствии боевиков. Стрелки на часах прошли двенадцатичасовую отметку. Совсем скоро разведчики должны были выбрать место для привала и скорого обеда. И здесь неожиданно прямо из зарослей орешника на бойцов группы вразвалочку, руки в карманах, вышли из зарослей орешника два боевика. Русских здесь явно не ждали. За эту беспечность «чечам» пришлось заплатить своими жизнями.

Очереди в упор опрокинули их на снег. И здесь Ленцов краем глаза заметил движение за спиной. Резко обернулся и уже инстинктивно рухнул в снег. Невысокий снежный холм, обойденный разведчиками, оказался землянкой. Черным зевом распахнулась дверь, и из темноты, щурясь от света, выскочил бородатый боевик с автоматом наперевес. Но понять, что к чему, он не успел. Ленцов поймал в прорезь прицела бритый лоб боевика, и через мгновение его проломила автоматная пуля. А из землянки на свет лез уже очередной «дух». Подождав, пока он весь окажется на улице, Ленцов вогнал пулю между глаз и ему. Лишь после того, как на пороге землянки рухнул замертво четвертый боевик, до тех, кто в ней оставался, стало доходить что происходит наверху. Но слишком долго размышлять им над судьбой Ленцов не дал, метнув в черный зев двери рубчатую картофелину лимонки.