Медиавирус - Николай Трой

Он воскликнул взволнованно:

– Что?

– Это Аннигилятор! Опять покушение…

– Кто на этот раз?!

– Аль-Дагит-сан, пока не знаю. Нужно ехать!

Неужели вот оно – проявление фатума?! Ох, зря он пренебрежительно отнесся к последним расчетам. Ведь ясно гороскоп предупреждал: Марс в восьмом доме, а Лилит показывала мрачный облик…

Беда!

Сгрести со стола интерполовскую версию гугл-очков, подхватить пиджак, ринуться по пропахшим ксероксной краской и кофе коридорам.

Мелькающие по сторонам красные иероглифы на указателях табличек пожарной безопасности напоминали тревожные семафоры на пути следования поезда к разрушенному мосту через пропасть.

Леонид вырвался из офиса, его окутали уже почти привычные запахи токийских улиц. От незнакомой, пугающей суеты нервы натянулись.

– Аль-Дагит!

Ага, вот уже и Беннет ждет в машине. И когда все успевает? Вроде бы от блэкберри не отрывается, после исчезновения Суворова все с начальством кокетничает, а на деле – всегда оказывается впереди француза! Что это, опять преимущества ЦРУ?

– Давай, Леонид, быстрее! – раскрывая перед ним дверь служебной машины, отчеканил Беннет с бодростью персонажа кофейной рекламы. – Время против нас. Время всегда против нас.

Сообщение о новом появлении Аннигилятора Леонид воспринял спокойно, все к этому и шло, они ждали его нового хода. Тревогу и дурное предчувствие вызывало другое – незнание. Кто новая жертва сетевого маньяка? Неужели этот русский хакер, Данил Суворов? Но ведь только два часа назад как упустили из виду…

Ожидание и предчувствие беды вдруг сыграли с ним злую шутку. Покачиваясь в такт движениям машины, Леонид закрыл глаза. Сознание словно захлопнулось в раковине апатии. В таком же белом спокойствии вспомнилось, что так работает механизм психологической защиты, пресекая поток эмоций.

Открывать глаза не хотелось. Что он там увидит? Все те же слишком яркие для жителя Франции улицы японской восточной столицы – Токио? Здешняя цветастость угнетала с каждым часом все больше. Очень скудные на эмоции и отличительные черты лица местных, рекламы, буквально висящие одна на другой, навязчивые джинглы…

Где-то рядом, в красноватой мгле опущенных век, проиграл рингтон Беннетового блэкберри. Леонид услышал его фирменное «Алло», звучащее как «Да-да, я очень занят, но вам, так и быть, уделю внимание», потом тот долго слушал ответ. Леонид был ему за это благодарен, осточертело все, хотелось покоя. Последние сутки, несмотря на всю толерантность, его просто тошнило от местного колорита. Да и от Беннета, вернувшегося к образу самодовольного лощеного наглеца!

Снова мягко, но с нарастающей интенсивностью накрыла ностальгия по родному Лиону. Закончить бы уже это странное дело да послать к чертям американца Беннета, и – домой. На языке появилась горечь.

– В который раз убеждаюсь, что прав был мой профессор в колледже, – наконец произнес Беннет.

Судя по изменениям в голосе – обращается к нему. Пришлось открывать глаза, лениво, но вежливо спрашивать:

– В чем он был прав?

Перед ответом Беннет наградил его продолжительным взглядом, наверное, по задумке, должным предупредить визави о глубокой мысли в будущей фразе.

– Русские, – проговорил он, – в своем большинстве добрые и ленивые, их любить надо, как младших братьев-недоумков. А уж они сами себя поубивают, им только свободу дай. Мортидо в самом их менталитете заложено.

Леониду вдруг захотелось дать ему в морду, но он сдержался. Тем более что в чем-то Джон был прав… хотя… какого черта?! Всем людям подобное свойственно, хватает подонков и во Франции, и в их хваленом оплоте мировой демократии, недаром локальные конфликты на карте мира вспыхивают до сих пор то тут, то там.

И только потом с холодком осознал: Беннет сказал «русские»! Значит, и вправду беда с Суворовым?

Ох… тогда точно – прав Беннет и его чертов профессор. Ведь предупреждали Суворова, говорили, что на него идет охота…

Дьявол!

С деланой сухостью он спросил, внутренне надеясь на благополучный исход:

– Уже выяснили личность потерпевшего?

– Да хрена с два! – сказал Беннет. – На этот раз Аннигилятор использовал, по мнению экспертов, систему спутникового слежения и GPS в автомобиле. Через них влез в бортовой компьютер, что-то испортил. И когда водитель завел двигатель – бабах! – Беннет для пущей убедительности взмахнул руками. – И некого там пока опознавать. Пожарные пока доехали – выгорело все к такой-то матери!

Больше вопросов Леонид не задавал. Сомнения почти исчезли, гороскопы не врут: в той взорвавшейся машине был Суворов.

А ведь Леонид предупреждал…

Инерция качнула его вперед, когда автомобиль притормозил у обочины. Пальцы Леонида коснулись обтянутой мягкой кожей двери, толкнули. Он ступил на асфальт, почти физически ощущая, как обволакивает его чужой менталитет.

Картина предстала просто феерическая! Почему-то у Леонида проскользнула ассоциация со Средними веками и с сожжением ведьм. Точно такая же цветастая галдящая толпа, с течением веков не изменившая себе в потребности зрелищ. Она плотно окружила место преступления; в руках, вместо факелов, мобильники, чьи камеры направлены на столб дыма, чернящий ярко освещенное городскими огнями ночное небо.

– Аль-Дагит!

Леонид обернулся, едва не вздрогнул от омерзения – ну как можно так самодовольно улыбаться?! Будто Беннета нисколько не заботит тот факт, что это, возможно, погиб тот человек, с которым Леонид два часа назад разговаривал и пил кофе!!

– Только что установили личность хозяина авто, – проговорил Беннет, отрывая от уха блэкберри. – Машина взята напрокат неким Данилом Суворовым, тебе лучше известным под сетевым ником Neo Dolphin.

А вот и мгновение безысходности, когда фатум целует душу. Сердце смолкает от касания пустоты, потом с трудом проталкивает по венам горечь.

Все-таки Суворов…

Беннет сказал со снисходительной торжественностью:

– Поздравляю!

– С чем? – не понял Леонид.

– С уничтожением еще одного мифа: представители Internet Hate Machine отнюдь не всемогущие призраки. Как мы удостоверились – даже призраков можно убить.

Леонид промолчал. Беннет с улыбкой хлопнул его по плечу:

– Ну вот и все. Твой хакер мертв. Можем, наконец, закрывать очередную главу этого дела. При таких масштабах нам тут делать нечего. Аннигилятор все-таки перешел черту. Пора начинать облаву в Интернете, а здесь вводить комендантский час и национальную армию, или что тут у них за хрень! Теперь возьмемся за этого засранца всерьез!

И, набросив на лицо маску деловитости, Беннет стал протискиваться сквозь толпу.

В душе появилось новое чувство, смутно знакомое. Такое Аль-Дагит уже испытывал, когда начальство, как бы между прочим, но очень уж настойчиво порекомендовало ему не продолжать расследование по делу одного сенатора, каким-то образом замешанного в переделе власти в России два года назад. Теперь это чувство вернулось: безумно жгучее разочарование, в муках погибающее любопытство, кровоточащий шрам еще одного незавершенного гештальта.