Медиавирус - Николай Трой

– Что?!!

От неожиданности Дикарь отпрянул, а, судя по обезумевшим теням, Таро-кун едва не выронил фонарь.

– Вы сдали Данила властям?! Я правильно поняла?!

– Мы не успевали, вмешиваться было поздно! – сказал Дикарь быстро. – А отдать его в руки Интерпола показалось тогда лучшим решением! Или он станет новым фрагом Аннигилятора, или посидит в безопасности. Инкриминировать ему они все равно ничего не могут. Ты бы что выбрала?

Хоть в словах хакера и была определенная логика: все-таки люди его склада привыкли все рассчитывать, – но глаза у Дали защипало. Она отвернулась, стараясь не шмыгнуть носом. Тайком вытерла слезы, удивляясь сама себе. Что это на нее нашло? Такая чувствительная стала, чуть что – сразу в слезы.

«Господи, как не вовремя этот Аннигилятор объявился…»

* * *

«Интересно, сколько мы уже здесь шагаем?» – думала Даля устало.

Хотелось залезть в душ, расслабиться, а потом, выпив чашку теплого молока, отправиться спать.

Видимо, хакеру тоже наскучила однообразная прогулка. От нечего делать он рассказывал вразнобой факты из истории Японии, в самых неудобных местах понижая голос, чтобы Таро-кун не слышал.

– Когда-то Япония была законсервированным государством, – рассказывал Дикарь хрипло. – Теперь официально называется мультикультурной страной. Все дело в том, что Ниппония массово стареет. Продолжительность жизни и средний возраст неуклонно повышаются, а рождаемость – нет. Совсем недавно, – он обвел рукой коридор, – здесь массово трудились китайские нелегалы, подчищая за японцами дерьмо и получая за это гроши, на которые мечтали когда-нибудь купить у «черных» барыг гражданство. Полицейские облавы были жестокими. Нередкие столкновения с якудза заканчивались для соотечественников Мао плачевно. Самураи никогда особо не задумывались о гуманизме по отношению к другим народам, в Японии даже сегодня полно заведений, куда гайдзинам вход заказан, а уж китайцев они исторически любили поистреблять.

Он замолчал, когда пришлось помочь Таро-куну вскрыть навесной замок на двери из металлической сетки. А когда они вошли в точно такой же коридор, как и десятки предыдущих, продолжил:

– Но теперь лафа кончилась. Преуспевающие страны могут похвастаться высоким уровнем жизни и ее продолжительностью, но не бессмертием. Человечеству все еще нужна свежая кровь, иначе в будущем такие государства обречены. Вот и Япония оказалась вынуждена открыть границы для эмигрантов. Массово строятся учебные заведения по обучению языку и профессиям, готовятся госпрограммы.

Дикарь вздохнул.

– Это отражение более глобального процесса, – сказал он. – В мире творится нечто лавинообразное, что несведущие люди обозвали бы информационным хаосом. Сейчас всем доступны потоки данных, узкоспециализированных и профессиональных сведений, даже улики с мест преступлений – все это может найти практически каждый. И может использовать в своих интересах, как Аннигилятор.

Даля слушала вполуха, но все равно рассказ Дикаря ее захватил. Вся эта масштабность одновременно пугала и притягивала ее. Вроде бы дело касалось только их, а послушаешь – выходит, что участвуют в ключевых исторических событиях!

– Мир уже не может существовать по вчерашней схеме, – говорил Дикарь. – И мы собираемся довести информационный хаос до абсурда. Мы надеемся, что именно этот вал данных столкнет, наконец, глиняный колосс современных империй с постамента. Нам нужен единый мир, единые законы и права для всех. Все существующие на сегодняшний день адские котлы по переплавке наций – неизбежное будущее каждого государства на Земле! Но если дать информационной сингулярности развиваться постепенно, общество может быть втянуто в нежелательные процессы в виде националистических или экономических войн. Сейчас политика вторична, роль первой скрипки исполняет экономика.

– И как этого избежать?

– Потреблять и развиваться, – сказал Дикарь жестко. – Порождая вал информации, мы движем прогресс. Как достижения военной промышленности неизбежно катализируют медицину, так и сингулярность информационная приближает сингулярность технологическую. Рынок уже не сможет принадлежать только одной стране, все будут повязаны. Таким образом, технологии, пусть и с запозданием, становятся доступными и другим странам. Сегодня неразвитый абориген позирует международному репортеру в набедренной повязке и с «калашниковым» наперевес, а завтра его дети уже будут пользователями Интернета и не захотят воевать, познавая и другие грани этого мира.

– А что потом?

Дикарь некоторое время шел молча, его взгляд блуждал где-то в другом мире, в другом времени.

– Трудно оценить наш мир и общество сколь-нибудь объективно, – произнес он глухо. – Слишком многое остается неизвестным. Вот, например, у Neo Dolphin’а существует теория о критическом объеме общества. Считается, что когда общество малочисленно и живет обособленно, тогда люди заботятся друг о друге. Эта забота воспринимается некой константой, даже о чужих детях, если с их собственными родителями случается беда. А вот уже в больших городах эта забота пропадает. Очень редко когда, независимо от пола или социального положения, можно встретить человека, небезразличного к чужим проблемам и, более того, который желает помочь и помогает. Синдром «мертвой матки» в мегаполисах – так он это называет. Но общество видоизменяется неотвратимо. Это только на первый взгляд кажется, что люди остались точно такими же, какими были всегда.

– Что, меняются и моральные качества?

– Что-то вроде того… Понимаешь, стремительная урбанизация изменит мир категорически. Мир будущего – это мир, где наша зона комфорта будет лишь в структурированных ячейках пространства, в квартирах. По-настоящему человек будет взаимодействовать с миром и обществом не на улице, не на работе, а только в Интернете. Социальные связи под влиянием информационных технологий будут распадаться, как нейронные цепи в мозгу коматозника, и видоизменяться, когда будет найден способ ускорить обмен информацией и сделать его более продуктивным. Мы и сейчас уже точно знаем, что и где искать: сексуальное удовлетворение, работу, развлечения. Все строго разграничено и доступно.

Даля поежилась.

– В твоей интерпретации это звучит как апокалиптические откровения.

– Это и есть апокалипсис. Закат человечества. Весь вопрос в том, когда грянет хор. Как скоро на смену человеку придет постчеловек? Существо иного порядка. Бессмертная и практически идеальная Сущность, рожденная глобализацией и технологическим прогрессом.

При последних словах в глазах Дикаря воспылал не огонек, но пламя. Чтобы как-то избавиться от его заразительного эффекта, от которого мороз по коже, Даля подумала с саркастичным изумлением: «Как удивительны бывают разговоры в канализациях…»

Япония, Токио, офис Интерпола

Странно, но Леонид приехал в офис позже Беннета. «Ровер» американца уже ждал на специальной парковке у здания. Это немного напрягло, словно Джон заранее знал о грядущем срочном возвращении и выбрал другой путь, избавившись от Леонида. Впрочем, эту мысль Леонид отмел, сочтя глупостью. Наверняка все объясняется простой Беннетовой бесцеремонностью, когда дело касалось работы. Наверное, заставил шофера гнать выставив мигалку.