Ночь падших ангелов - Дарья Кожевникова

Отъехав от жилья, Ромка быстро двинулся по дорожкам. Не забывая, впрочем, прислушиваться и осматриваться вокруг. И именно слух подсказал ему в первую очередь, что сегодня в мастерской совсем не та обстановка, что была вчера. Доносящиеся оттуда звуки были приглушены закрытыми воротами, установленными при переделке здания, но определенно там что-то происходило. Как будто бы лебедка работала. Ромка объехал мастерскую, держась от нее пока на приличном расстоянии и оглядывая со всех сторон. Людей во дворе не заметил. Значит, можно попробовать подобраться поближе, чтобы внутрь заглянуть. План, как это сделать, у него был намечен еще вчера. Он заехал с тыльной стороны здания, бросил взгляд на высоко расположенную отдушину. Убедился, что через нее тоже пробивается свет, не тусклее того, что виднелся в щелях между воротными створками. Это подтверждало, что его усилия здесь даром не пропадут и что стоит постараться ради того, чтобы заглянуть в это маленькое окошко.

Приняв решение, Ромка снова оставил в кустах каталку, выбрав заросли погуще и надежно ее там замаскировав. Потом двинулся вперед не самым быстрым, зато надежным и проверенным способом, перекатываясь по земле. Заросли, дорожка, газон. И, наконец — вот она, стена. Подобравшись к ней вплотную, изгибаясь ужом и задействовав даже культи, Ромка смог дотянуться до самой нижней перекладины — первой ступеньки пожарной лестницы. А дальше все уже было делом техники. Не сложнее, чем на турнике или шведской стенке, на которых он еще в школьные годы подтягивался, легко перекидывая себя с одной перекладины на другую. Сейчас в чем-то было даже и проще: без ног, которые он в этих упражнениях все равно никогда не задействовал, он весил ощутимо меньше. Оставалось только молиться, чтобы ни одна из скоб внезапно не заскрипела. Ну и, конечно же, чтобы выдержала его вес.

Заминка у Ромки вышла только перед отдушиной, когда ему пришлось прикидывать, как бы половчей до нее добраться. На его счастье, она была не застеклена и располагалась близко от лестницы. Только бы дотянуться одной рукой и вцепиться в подоконник той мертвой хваткой, которая у него выработалась за последние годы в процессе езды на каталке, а главное — в результате активных тренировок.

Он заставлял себя тренироваться еще с тех пор, как выписался из больницы. Наоборот, тогда он занимался даже интенсивнее, чем в последующие годы, прямо с каким-то остервенением, выплескивая во время упражнений весь свой внутренний протест против изломанной жизни, всю свою накопившуюся боль. Айку даже пугал иногда, но становилось и правда легче. И теперь вот тоже помогало, уже с практической точки зрения.

Зафиксировавшись одной рукой на подоконнике, Ромка второй рукой еще продолжал какое-то время держаться за скобу: хотел убедиться, прежде чем ее отпускать, что обратный путь ему тоже окажется по плечу. Прикинул, оценил свои силы. А потом решился, повиснув уже только на крае отдушины. Подтянулся. Понял, что времени у него в запасе немного: плечи внутрь не пролезали, только лишь голова. Следовательно, долго ему тут висеть не стоило, потому что руки могли затечь. А ему на них еще обратный путь предстояло преодолеть. Особенно переход от окна снова к лестнице. Поэтому Роман, не теряя времени, сразу попытался оценить обстановку внутри мастерской.

Отдушина в этом плане его не разочаровала, открывая прекрасный обзор как раз на центр помещения. И в нем — прекрасная белая «бэха». Сверкающая, новехонькая, даже несмотря на свое незавидное положение: трое мастеров активно взяли ее в оборот, вывернув ей потроха. Двое что-то там подкручивали, а один из них, стоя в респираторе возле верстака, осторожно капал что-то на вытащенную деталь из длинной стеклянной пипетки.

С такого расстояния и из своего неудобного положения Роман мог только предполагать, что именно они там проделывают. Будучи прекрасным специалистом, он все равно бы недалеко ушел от истины. Но мелкие подробности стали ему не важны сразу после того, как он увидел номер машины. Это был очень знакомый номер. Поэтому дальше испытывать судьбу не было смысла.

Бросив на машину последний взгляд, Ромка потянулся назад, к скобе. Запоздало осознал, что подоконник — не узкая перекладина, которую можно легко сжать всеми пальцами. В последний момент рука скользнула по бетону, не находя на своем пути ни одной зацепки, и он едва не сорвался вниз. Практически уже падая, он все-таки успел ухватиться за лестничную скобу ниже той, на которую нацеливался вначале, и при этом ощутимо ударившись обо что-то лицом. По ощущениям скулу будто расщепило. Боль отдалась и в зубы, и в нос, и даже слезы выдавила из глаз. Но главное — он-таки не упал, что наверняка повлекло бы еще более печальные последствия. И шума вроде бы сумел не наделать.

Крепко сжимая скобу обеими руками, Ромка неподвижно повис на ней, приходя в себя. Прислушался, пытаясь за звоном в ушах уловить другие, посторонние звуки. Но вокруг, за исключением возни в самой мастерской, по-прежнему было тихо. И успокоившись на этот счет, Роман пустился в обратный путь. Вначале по перекладинам, потом по земле. Докатился до кустов, ощущая ушибленной скулой каждый свой поворот, и замер в них: ему вдруг показалось, что вокруг мастерской еще кто-то бродит. Но тени оставались только тенями, и слышалось только стрекотание сверчков.

Зато боль в голове то чуть утихала, то снова начинала пульсировать и нарастать. Лед бы сейчас приложить! Ну, или хотя бы мокрую тряпку. С такими мыслями вскарабкавшись на каталку, Роман и поехал прочь. Главное, что он хотел, он узнал. Пожалуй, даже гораздо больше того. А кто еще мог околачиваться вокруг таинственной мастерской, его не касалось. При условии, что он вообще не ошибся и ему это просто от боли не померещилось.

Уже возле умывальника, намочив в воде снятую с себя майку, Роман услышал вроде как несколько приглушенных расстоянием криков. И, похоже, донеслись они от мастерской. Он быстро выехал на открытое пространство, пытаясь уловить еще хоть какие-то звуки. Показалось ли ему или где-то вдалеке кто-то действительно пронесся тяжелыми скачками, ломая кустарник? И не один человек? Но потом все стихло, и снова принялись стрекотать сверчки.

Выждав еще немного, Роман снова вернулся к процедурам с тряпкой. Главное, перелома бы не было! А появление синяка человек в его состоянии всегда может легко объяснить. Неудачным поворотом каталки, случайным падением. При условии, что этот синяк вообще будет заметно, потому что теперь все его лицо заросло бородой, которую он даже не пытался как-то подкорректировать: она была для него словно ширма, за которой он скрывался от риска быть случайно опознанным кем-то из знакомых во время своей постыдной деятельности на рынке.

Так что синяк был для него не проблемой. Проблемой было связаться с Генкой. Срочно! Сегодня же! Потому что машину утром увезут, вернут хозяину! А ему ну никак нельзя на ней ездить! Ведь судя по тому, что Ромка успел увидеть, авария на ней была гарантирована в ближайшие дни. Ромке же была небезразлична судьба ее владельца, которого действительно звали Кирилл.

Сам Роман с ним не общался, но немало о нем знал, потому что тот был хорошим знакомым Айки. Когда-то, еще во времена подпольного ринга, этот респектабельный мужик, очень влиятельный экономист, банкир, пытался приударить за его сестрой. Но в итоге оказался сражен наповал не ее красотой, а умением хорошо готовить. Айка тоже прониклась к нему симпатией за его широкую натуру, за его добрый нрав — на боях этот Кирилл появлялся, скорее, сочувствуя девчонкам, нежели спеша полюбоваться зрелищем. Именно благодаря этому по настоянию сестры в день захвата клуба он стал единственным, кто был выведен из-под удара. Перед прибытием ОМОНа его заранее отозвали оттуда анонимным звонком.