Окно в Европу - Валентина Андреева

Похоронив Илью, Тамара в течение года практически не снимала траур и перестала обращать внимание на окружающий мир. В том числе и на сына. Более того, он стал ее жутко раздражать своим сходством с покойным мужем.

Сын рос исключительно на ее нравоучениях. Уродовала его по своему усмотрению и в меру сил. После смерти отца пытавшийся вырваться из рук матери подросток связался с какой-то шпаной. Чудом ему удалось избежать уголовной ответственности за коллективные игры патлатых мальчиков в «казаков-разбойников» с не очень большой дороги, связанные с грабежом. В качестве убедительного аргумента, доказывающего серьезность намерений, жертве предъявлялся игрушечный пистолет, который в темноте да с испугу казался настоящим. Следствие тоже отказалось расценить пистолет в качестве безобидной игрушки, совершенно обоснованно полагая – раз потерпевшие не сомневались в подлинности огнестрельного оружия и считали угрозу для своей жизни реальной, то ночные развлечения шестнадцатилетних мальчиков следует квалифицировать как грабеж. Со всеми вытекающими отсюда для них неприятными последствиями.

В последнем эпизоде Володя не участвовал – подвернул ногу и сидел дома под патронажем любящей мамы. Попытка обогащения за счет экспроприации материальных ценностей, включая золотые украшения, а также деньги и дефицитную сырокопченую колбасу из сумки насмерть перепуганной заведующей продовольственного магазина, не имевшей возможности доехать на такси прямо до родного этажа, не удалась. Разбойнички были задержаны проезжавшим мимо нарядом милиции по горячим следам. Успели только поживиться двумя батонами плохо знакомой, но удивительно вкусной сырокопченой колбасы, и то доели не до конца. Остатки вместе с деньгами и ювелирными изделиями изъяла милиция, отразив в протоколе полное отсутствие дефицитной колбасы.

Следствию удалось раскрутить только три эпизода ночной жизнедеятельности деток. Два предыдущих эпизода хоть и прошли, казалось, безнаказанно, но особого навара не принесли: одиннадцать рублей и три копейки в одном случае и два рубля восемьдесят семь копеек плюс початая пачка сигарет в другом.

Комиссия по делам несовершеннолетних поставила Владимира на учет. Лучшим его другом до момента снятия с учета стала инспектор детской комнаты местного отделения милиции. А коллеги по незаконному бизнесу загремели в места не столь отдаленные на длительные сроки. Суд не принял во внимание их показания в части того, что роль организатора всех преступлений принадлежала Володеньке. Состав суда, очевидно, сделал вывод о попытке членов преступной группировки облегчить свое положение, свалив должностные обязанности организатора на Владимира, не подлежавшего привлечению к уголовной ответственности по возрасту. На день совершения второго преступления ему до четырнадцати лет не хватило трех дней. Вызванный в судебное заседание в качестве свидетеля Володя смотрел на судью и народных заседателей чистыми глазами на ангельски красивом личике и застенчиво рассказывал о своей совсем незаметной роли во всех преступлениях.

Зина после похорон Ильи тоже еле держалась, в душе радуясь тому, что бывшая подруга так и не узнала, что она почти решилась на предательство. Вот только в версию следствия в самоубийство Ильи не верила. И оказалась права. Как-то затащив к себе голодного Володьку и поревев от души, узнавая в нем любимые черты, до отвала накормила его разными дарами благодарных клиентов института косметологии. С тех пор он к ней зачастил, чему она была несказанно рада. Жизнь, несмотря на неоднократные предложения от мужчин руки и сердца, явно не сложилась. Теперь этот мальчишка скрашивал ее выходные дни. Она попыталась возобновить дружеские отношения и с Тамарой, но Володя неожиданно воспротивился. На вопрос «почему?» насупился, немного помолчал и вдруг брякнул: «Она убила отца!»

Тут Зинаида Львовна резко встала и отвернулась от нас, пряча слезы. Мы с Наташкой не решились на слова сочувствия. Эта женщина в них не нуждалась. Через минуту она справилась и с волнением и со слезами несколько отрешенным тоном продолжила рассказ:

– Илья якобы подошел к открытому окну – слегка нагнулся, чтобы глотнуть свежего воздуха – сказал, что ему невыносимо душно в квартире. Мать толкнула его в спину, он пошатнулся, и тогда она двумя руками резко дернула вверх его ноги… Мальчишка испугался и онемел. Понимаете, я сама стояла ни жива ни мертва. Слушала и не могла осмыслить признание. Молча прижала его к себе и гладила по мягким темным волосам. Он был таким беззащитным!.. Потом опомнилась и спросила, не вообразил ли Володя эту картину себе сам? Ведь в квартире милиция никого не обнаружила. Соседи-свидетели были уверены, что после падения Ильи из подъезда никто посторонний, а также члены его семьи, не выходил.

– Мы сразу же ушли в однокомнатную квартиру тети Милы, – ответил мальчик. – Она на все лето уехала в деревню, а матери оставила ключ, чтобы поливала цветы. У нее до вечера и сидели…

Зинаида Львовна никому и ничего об услышанном не рассказала. Просто вообще перестала общаться с Тамарой. Та, казалось, все поняла и тоже старалась обходить ее стороной. А вот с Володей Зинаида Львовна почти сроднилась. Так было вплоть до его случайной гибели в автокатастрофе. Кстати, его жена Нина, с которой у Володи отношения не заладились почти сразу после свадьбы, довольно спокойно переживала это обстоятельство. Володя женился на ней по настоянию матери. Та постоянно внушала ему: не важно, кого любишь ты, важно, что любят тебя. И он никого, пожалуй, не любил, кроме дочери, в свою очередь, души не чаявшей в отце. Сказывался собственный печальный опыт почти безотцовщины.

Тамара после похорон сына замкнулась окончательно, приняв некий горенепроницаемый вид. Зато неожиданно для всех стала тщательно одеваться и следить за своей внешностью. Лично для себя. Вот и вся нехитрая история. И если, мол, мы хотим знать личное мнение Зинаиды Львовны, то царица Тамара вполне могла организовать внеплановый полет на землю второго мужа Нины. Опыт есть. А мужиков рядом с собой она вообще не терпит.

Рассказ был закончен, чай выпит, варенье съедено. Мы долго извинялись за невольный экскурс в печальное прошлое. Но Зинаида Львовна от наших извинений отмахнулась:

– Это прошлое всегда со мной. Запишите мой номер телефона, вдруг что-нибудь захотите уточнить. – Пока я старательно записывала, Наташка оставила женщине номер своего мобильника, попросив позвонить, если ей станет известно что-нибудь еще. Или просто захочется поделиться кизиловым вареньем.

Уходили мы от Зинаиды Львовны морально раздавленными. До такой степени, что забыли, с кем и на чем приехали. Проходя мимо своей новой машины, Наташка со злостью заметила:

– Наставили тут иномарок, блин! Надо же! Чуть не впритык к лавочке – в тенек лезут, прохиндеи! Старикам и пристроиться негде.

Так бы и прошли мимо, если бы не возмущенный вопль засидевшихся в ожидании нашего возвращения девчонок.

– Мы уже собирались ОМОН вызывать, – поделилась Настя. – Думали, вас в шкаф запихали и держат под прицелом автомата. Больше часа заседали! – Аленка, окончательно раскиснув от жары, страдальчески молчала.