Воровской общак - Сергей Донской

— Жрать охота, — сообщил он, нажимая на кнопки пульта. — Они нам что, голодомор нам собрались устроить? Так я складывать ручонки на груди и помирать не собираюсь. Разнесу тут все к евгеньевой фене.

Руслан хотел было тоже высказаться на сей счет, но не успел. Раздался короткий электронный писк, входная дверь открылась, и официант в белой курточке вкатил в гостиную тележку, уставленную различными яствами, часть из которых была накрыта металлическими крышками. Вежливо улыбнувшись друзьям, он бесшумно удалился. Дверь, автоматически закрывшаяся за ним, издала чмокающий звук.

— На поцелуй похоже, — заметил Самсон.

— Или на то, как кто-то вляпался в дерьмо, — сказал Руслан.

— Ты нас подразумеваешь?

— Надеюсь, что нет.

— Я тоже. Во всяком случае, аппетит у меня не испортился. Похаваем?

— Не смотреть же нам на все эти яства.

Подкатив тележку к дивану, Руслан и Самсон принялись споро переставлять блюда на низкий столик. Затем, устроившись поудобней, они занялись осмотром всего этого кулинарного великолепия. На одном большом блюде, словно в спячке, лежали крупные креветки, украшенные зеленью и дольками лимонов. На другом — дымился ароматный кусок запеченного со специями мяса. В качестве гарнира предлагалась брюссельская капуста и овощные салаты. Запивать все это великолепие можно было либо красным, либо белым вином, к которому прилагалась нарезка из разных сортов сыра.

Изголодавшиеся товарищи набросились на угощение с жадностью диких зверей, вмиг разрушив тщательную сервировку. Несколько минут было слышно только сопение, чавканье и звон вилок о тарелки.

— Вкусно, — признал Руслан, — хотя картошечки, конечно, не хватает.

— Да, — согласился Самсон, — тут ты прав на все сто. Вот я, например, — он разлил вино по бокалам, — люблю еду простую. Я — не европеец какой-нибудь. Мне нужно, чтобы была соляночка, котлетки, сырники, блинчики… А без этой ерунды, — Самсон указал вилкой на блюдо с креветками, — я обойдусь.

— Я тоже люблю простую еду, кивнул Руслан, прихлебывая вино. — Только мне подавай борщ с пампушками, холодец, вареники, пельмени…

— Кто же их нам будет готовить, брат? При наших с тобой профессиях трудно отыскать себе подругу жизни.

— Будем искать. А тем временем питаться в кабаках.

Застольная беседа увяла сама собой. Когда обе бутылки вина опустели, а еды на тарелках заметно поубавилось, парней начало неудержимо клонить в сон.

— Завтра будет сложный день, — сказал Самсон, вставая с дивана, — пора спать.

— Нас ждет спальня с букетиками цветов, — сказал Руслан, — и одна кровать на двоих. Поэтому я лягу на диване.

С этими словами он соорудил себе лежбище и уже через несколько минут крепко спал, сладко посапывая носом. Самсон потоптался возле кровати, разделся и, подтянув трусы, юркнул под одеяло. Он тоже уснул быстро, но выражение его лица было напряженным, как будто он ожидал какого-то подвоха.

Утро не принесло никаких изменений. Все тот же молчаливый официант доставил в апартаменты завтрак и исчез, не ответив ни на один вопрос, заданный Русланом и Самсоном. Постепенно преисполняясь тревоги, они места себе не находили. Руслан яростно листал толстенные альбомы с лоснящимися страницами, почти не замечая помещенных там репродукций. Самсон, нечесаный и небритый, торчал перед телевизором, и порозовевшие глаза его выдавали то страшное напряжение, в котором он пребывал.

В головы друзьям лезли всякие тревожные мысли, одна хуже другой. То им казалось, что против них готовится какая-то провокация. То Руслан заключал, что они не прошли завершающую проверку, и теперь от них будут избавляться самым кардинальным способом. А под конец Самсон высказал гипотезу о том, что Семафор арестован и теперь дает показания о двух киллерах, нанятых для убийства видного политика. Кто эти киллеры? Руслан и Самсон, естественно.

К огромному облегчению обоих, днем выяснилось, что все эти домыслы не имеют под собой никаких оснований. Присланные за друзьями охранники отвели их в уже знакомый офис на третьем этаже. Семафор встретил гостей в идеально сидящем синем костюме и белой рубахе, воротник которой был разложен поверх пиджака. Золотая цепь на его шее весила, наверное, не менее трети килограмма. На его ногах красовались изящные замшевые туфли без шнурков.

— Как отдохнули, гости дорогие? — радушно спросил он.

— Как на киче, — ответил Самсон. — Жратва по расписанию, дверь на замке. Вот только на прогулку не выводили.

— Это в ваших собственных интересах делалось, — заявил Семафор.

— А я думал, в твоих, — сказал Руслан.

— И в моих тоже. Случись с вами что, где бы я вам замену так быстро нашел?

— Так ты нас нанимаешь? — спросил Самсон.

— Прежде, чем говорить о делах, предлагаю выпить кофе.

— Я чай предпочитаю, — сказал Руслан. — Крепкий.

— Я тоже, — поддержал друга Самсон.

— Чифира вам в моем офисе не обломится, — покачал головой Семафор. — Поэтому настоятельно рекомендую кофе. Бодрит и улучшает деятельность мозга.

«А ты здорово тут наблатыкался, — захотелось сказать Руслану. — И не скажешь, что перед нами не честный бизнесмен выступает, а натуральный пиндос, промышляющий гнусным крысятничеством».

Делиться своими мыслями он, конечно, не стал. Настоял на том, чтобы ему с Самсоном принесли все же крепкого чаю, а когда пожелание было выполнено, немного поболтал с хозяином кабинета о том, о сем, как того требовали приличия.

Прихлебывая кофе из фарфоровой чашечки, роняя ничего не значащие дежурные фразы, шутя и улыбаясь, Семафор исподтишка наблюдал за визитерами. Когда ему показалось, что они в полной мере расслабились и освоились в его впечатляющем кабинете с еще более впечатляющим аквариумом, он, словно бы невзначай, поинтересовался:

— Ну что, парни, вы не передумали?

— Если бы мы передумали, — заметил Руслан, — то ты, Семафор, уже давно был бы в курсе.

— Но каким образом? — фальшиво удивился собеседник.

— А то ты не знаешь, — хмыкнул Самсон.

— Что я должен знать? Кончайте мутить, парни. Я этого не люблю. — Семафор прицелился указательным пальцем в Руслана. — Если есть, что сказать, то говори, а не ходи вокруг да около, как пьяный вокруг столба.

— Ты ведь наш базар слушал, — пожал плечами Руслан. — У нас повсюду «жучки» были понатыканы, разве нет?

Семафор откинулся на спинку кресла и посмотрел на сидящих перед ним парней, как бы решая, достойны ли они его откровенности. Потом спокойно произнес, усмехаясь:

— Вы ошибаетесь, парни, «жучков» в апартаментах нет. Зато есть камеры наблюдения. — Улыбка Семафора сделалась еще шире и лучезарнее, чем секунду назад. — И мне, естественно, доложили, что мои гости обменивались записками, а потом сожгли их. И я задаюсь вопросом: а что было в этих записках?