Звезда негодяя - Лариса Петровичева

– Откуда бы? – девушка старалась держаться строго и сдержанно, но было ясно, что фейери заинтересовал ее настолько, что она почти увлечена им.

– Это значит, что я полюбил тебя. Hithn maalan ame, всей своей душой.

– Твои сородичи тебя изгонят, – в голосе девушки звенела тревога. – Если не убьют…

– Неважно! Мой дом там, где ты, мое сердце там, где ты…

И они вошли вместе в церковь – Эмма так погрузилась в книгу, что сама не заметила, как пальцы перевернули очередную страницу. Человеческая девушка стала женой фейери, и людские клятвы верности звучали, сплетаясь со словами на языке владык земли. Эмме почему-то сделалось очень легко и спокойно. Она смотрела, как фейери надевает кольцо на палец своей избранницы, и ей хотелось взлететь.

Опомнившись, Эмма провела ладонями по щекам. Что сейчас снаружи, день или ночь? Сколько времени она провела над этой книгой? А вдруг это рассказ о ее родителях? Правда, девушка на рисунках была совсем не похожа на мать Эммы – та была брюнеткой и жила в городе, а не в сельском доме.

Больше рисунков в книге не было. Эмма пролистала ее до конца и подумала, что история влюбленного фейери и человеческой девушки закончилась, как и полагается в сказках: свадьбой.

Что было с ними потом? Где они теперь?

Эмма отложила книгу на прикроватный столик, нырнула под одеяло и, свернувшись калачиком, подумала о том, вспоминает ли о ней Коннор. Кажется, она видела его бегущим в сад, когда конь фейери уносил ее под облака.

Он, должно быть, считает ее мертвой. Эмме не хотелось думать о том, будет ли Коннор оплакивать ее смерть.

Она боялась ответа.

– Да не толкайте вы меня! Имейте же совесть, шеф! Я все-таки ранен!

Тавиэль шел по лесной тропинке первым. Шеф Брауни, который важно следовал за ним, иногда подталкивал эльфа в спину дулом пистолета. Коннор, который замыкал шествие, все-таки позволил перевязать рану Тавиэля: вдруг кровь накапет дорожку, и фейери раньше времени почувствуют незваных гостей?

– А ты как думал, родное сердце? Что я с тобой буду шутки шутить? Давай, шевели ножками.

Тавиэль со стоном опустился на тропинку и, вытянув ноги, всем своим видом показал, что никак не может ими шевелить, по крайней мере, сейчас. Коннор устало вздохнул: дневка в лесу, когда вокруг в любой момент могут появиться фейери, не входила в его планы.

– Тавиэль, поднимайся, – Коннор присел под деревом, прикидывая, как быстро эльф задаст стрекача, если сейчас залечить его рану магией. – Ты сам виноват, в конце концов.

– Ни в чем я не виноват, – фыркнул Тавиэль, но продолжать не стал: осторожно дотронулся до тряпки, которой его перевязали, и болезненно скривился.

– Виноват, виноват, – сварливо сказал шеф Брауни. – Лишил магии советника Осборна. Работал вместе с похитителями миледи Эммы Эдельстан. Возможно, и Галхаада все-таки ты убил, – Тавиэль вскинулся, яростно посмотрев на шефа Брауни и пробормотав едва различимое ругательство. – Выясним! Это мы обязательно выясним, даже не сомневайся. И не такие дела разбирали.

Коннор сомневался, что в этих краях хоть когда-нибудь было что-то похожее на убийство фейери. Да тут даже дверей не закрывают! Подрежут кошелек на ярмарке, вот и вся преступность.

– Я не убивал Галхаада, – ответил эльф, почти выплевывая каждое слово, – но я с радостью пожму руку тому, кто это сделал.

– Пожмешь, пожмешь, – кивнул шеф Брауни: он будто бы обрадовался неожиданной передышке и теперь со знанием дела набивал трубку. – Так кто, ты говоришь, тебя нанял?

Тавиэль фыркнул.

– Никто меня не нанимал, шеф Брауни. Понятия не имею, о чем вы говорите.

Коннор вздохнул и вынул флягу с водой – Тавиэль завистливо покосился в ее сторону, но просить не стал. Время постепенно приближалось к полудню; Коннор надеялся, что Эмма еще жива.

– Эмму забрали потому, что она дочь Галхаада, – сухим официальным тоном произнес он. – Или кого-то еще из ваших, кого-то непростого. Ты потому и отирался рядом с ней, что она имела вес в твоем бывшем мире, и ты об этом знал. Думал, что Эмма может тебе пригодиться, что она тебя вернет домой, когда вернется сама.

Тавиэль не сказал ни слова, он вообще держался очень отстраненно во время монолога Коннора, но было ясно, что все это так. В темно-зеленых зрачках все это время полыхала такая ненависть, что Коннор понял: он на верном пути.

– Ну так что? – спросил Коннор. – Расскажешь нам, какая каша закручивается там внизу?

Он вдруг представил, что все это время они могут идти по тоненькой кожуре, которая скрывает невообразимую глубину с рукотворными дворцами, улицами и садами фейери, и на мгновение ему сделалось жутко, словно он заглянул в пропасть, внезапно раскинувшуюся прямо перед ними.

– Понятия не имею, о чем вы говорите, милорд, – ответил Тавиэль, и шеф Брауни взял его за пострадавшее плечо и рывком поставил на ноги. Эльф скривился от боли, но промолчал.

– А раз так, то нечего задницу отсиживать, – сказал шеф. – Потащим ее туда, где на нее отыщутся охотники.

Лицо Тавиэля едва заметно дрогнуло, и Коннор напрягся, готовясь перехватить его, если он бросится на шефа Брауни. Однако эльф лишь вздохнул и медленно пошел по тропе, словно не ожидал от своих спутников ничего другого.

Коннор смотрел ему в спину и думал, что Эмма жива. Она не может умереть.

Тавиэль во всем этом вел свою игру – тропинка становилась все уже, а лес все глуше, и Коннор думал, что эльф ведет их с шефом Брауни в ловушку. Впрочем, другого провожатого у них все равно нет.

Постепенно они забрались в такую глушь, в которую не заходили даже охотники. Здесь было очень тихо. Не пели птицы, не шныряло мелкое лесное зверье – единственным звуком было легкое шуршание опавшей листвы под ногами. Коннор невольно почувствовал, как напрягся загривок, и заметил, что шеф Брауни тоже встревожен, хотя старается скрывать волнение.

– Я однажды сюда пацаном забрался, – сообщил он и указал на раздвоенную сосну, что стояла чуть в стороне от дороги. – Мерзкое местечко, честно говоря. Вон там я заночевал.

Тавиэль удивленно посмотрел на него и поинтересовался:

– Как это у вас хватило отваги ночевать под верстовым столбом фейери? Там в стволе один из наших заложных мертвецов.

Шеф Брауни брезгливо скривился и махнул рукой перед лицом.

– То-то мне тогда всю ночь какая-то дрянь снилась, – сказал он, а Коннор спросил:

– Верстовой столб? Мы уже в царстве фейери?

– На дальних границах, – Тавиэль остановился, с болезненной гримасой прикоснулся к раненому плечу. – Это заброшенное место, здесь давно уже никто не появляется. Но столбы стоят. Когда-то тут была одна из наших дорог.

– Тропинку-то кто прокладывает? – спросил Коннор. Тавиэль пожал плечами.