Загадки истории - Эдвард Радзинский
Шрифт:
Интервал:
Это был приказ председателя Совета (мой они уже получили). К солдатам вернулась уверенность. И Мюрат, захохотав, смог весело скомандовать: «А ну-ка, ребята, вышвырните эту публику к такой-то матери!»
Гренадеры с ружьями наперевес вошли в Совет Пятисот. Под неумолчный барабанный бой, заглушавший проклятья и призывы депутатов, они в три минуты очистили помещение. На моих глазах депутаты выпрыгивали из окон, их красные мантии цеплялись за ветви..
Правда, гренадеры немножко погорячились, выгнав из зала всех депутатов – надо же было кому-то принять нужный закон. К счастью, к вечеру погода сильно испортилась, пошел холодный дождь. И когда солдаты отловили нескольких продрогших, совершенно мокрых депутатов, те с большим удовольствием вернулись в теплый зал. И единодушно за все проголосовали – в том числе и за собственный роспуск.
Пришлось не отстать и Совету Старейшин – там приняли декрет, по которому вся власть передавалась трем консулам. И в два часа ночи три консула – Сийес, Роже Дюко и я – принесли присягу республике...
Я уезжал из Сен-Клу в смутном настроении... Древние иудеи спрашивали: что правит миром – женщина, вино или истина? И отвечали – истина. Но, как правило, она торжествует после смерти тех, кто за нее борется. А обычно в этом мире правят меч и страх. Да, «большие батальоны всегда правы». Особенно в политике... И в ту ночь я окончательно убедился: политика – погрязнее самого грязного бивуака.
Я стал Кромвелем. Но иного пути не было! И сейчас, оглядываясь назад, могу только повторить слова великого римлянина: «Свидетельствую, в тот день мы спасли Отечество. Идите же вместе с нами благодарить за это богов»... Меня назовут «убийцей революции» те, кто не понимали ни меня, ни ее... Я дитя революции, я из эпохи крови, оттуда я родом... И я спас революцию, когда она валилась в яму... Жалкая Директория вела страну к неминуемому возврату Бурбонов. Недаром в те годы все больше людей вспоминали со вздохом королевскую Францию, где был хотя бы порядок!
Император походил по каюте и добавил:
– Расширим эту мысль. Это была великая революция, ибо она явилась не результатом борьбы династий, а плодом общего движения народа. И если до нее история Франции была историей королевского двора, после нее она стала историей двадцати пяти миллионов... И я пришел, чтобы уничтожить все излишества революции, сохранив ее благодеяния.
Вот так завершился девяносто девятый год. Накануне конца века закончилась и старая эпоха. Начиналось мое время – время великой новой Франции!
Теперь Бурбоны захотят уничтожить завоевания революции. Но попомните мои слова и запишите их: «Через двадцать лет, когда меня уже не будет на свете, Франция преподнесет миру новую революцию».
Боже мой, ведь так и случилось/
И вновь император вернулся в прошлое:
– Но оказалось, Фуше был прав: люди из бывшей Директории, участвовавшие со мной в перевороте, уже поделили власть между собой. Агенты Фуше подпоили секретаря Сийеса, и вскоре на столе у меня лежал плод их истинного представления обо мне – проект новой Конституции. Я прочитал и расхохотался. По сей Конституции я становился верной шпагой, защищавшей этих недоумков, этаким почетным болванчиком без власти. Я получал забавный титул «Великого Избирателя». Должен был жить в Версале, получать целых шесть миллионов, причем единственной моей обязанностью было назначать двух консулов, которые к тому же должны были утверждаться Сенатом» Да, они были уверены, что генерал, командовавший только своими солдатами, даст им вновь покомандовать Францией. Как они были счастливы в те первые дни!
Вскоре Сийес торжественно принес мне свою Конституцию. И, глядя на кипу страниц, написанных этим забавным фразером, я сказал ему:
«Конституция должна быть краткой».
«И ясной», – подобострастно добавил он, думая, что имеет дело с идиотом.
«И темной, – сказал я ему. – Ибо в ней всегда должно быть второе толкование, нужное правителю...»
Впервые он посмотрел на меня с уважением. Точнее – со страхом. Небрежно перелистав рукопись, я спросил напыщенного глупца:
«Неужели вы думаете, что человек, хоть сколько-нибудь честный, я уж не говорю – способный, согласится играть роль безмозглого барана за шесть миллионов? Побойтесь Бога! Впрочем, про вас говорят, что вы человек находчивый и у вас в кармане про запас всегда лежит нужная Конституция. Так что считайте, что эту нужную вы сейчас вынули».
И я положил перед ним свою Конституцию. Он был совершенно растерян. Согласно моей Конституции (которую, конечно же, им пришлось принять), вся полнота власти принадлежала отныне Первому консулу. А остальные двое становились куклами – роль, которую они посмели предназначить мне. Это было справедливо. Ибо так и должно быть в стране, где требуется быстро навести порядок, которого ждет все общество.
Власть оказалась в нужных руках. Я умел наслаждаться властью, как хороший музыкант– своим инструментом. Гамлет говорит: «На простой флейте трудно научиться играть, а вы хотите играть на мне – на человеке!»На самом деле, все наоборот! На людях играть куда проще, чем на флейте. Есть всего лишь два маленьких рычажка, которые прекрасно управляют людьми: страх и личный интерес... точнее – человеческая алчность. И когда мне говорят, что в некоем государстве подданные ничего не боятся, потому что некий король очень добр, я неизменно отвечаю: «Какое, однако, неудачное там царствование». Ибо страх – самый могущественный рычаг. Но им надо умело пользоваться. Правитель должен быть и львом, и лисой. Вся наука – это понять, когда и кем быть. И вначале я был, конечно же, львом.
Франция изнемогала от бесчисленных банд. Эта была пена прошедшей революции, стыдный результат владычества черни при якобинцах! Они не только брали поборы на дорогах. Главари банд посмели проникнуть на высокие посты, они открыто контролировали провинцию... Я направил в провинцию войска, приказав не брать бандитов в плен, а попросту расстреливать на месте, какой бы пост они ни занимали. Расстреливали и полицейских, которые были с ними связаны, и тех несчастных, которые бандитов укрывали, естественно, за деньги... Эта непреклонность льва в две недели покончила со страшной заразой.
Не повезло и спекулянтам. Я вызвал самого знаменитого олигарха богача Уврара. В период всеобщего воровства и вседозволенности он создал целую финансовую империю. Но явно не понял наступивших перемен. И тотчас поплатился!
Я слышал об этой истории от маршала Жюно. Уврар действительно не понял, с кем имеет дело. Он знал, что новая власть остро нуждается в деньгах и что сам консул беден, как церковная мышь. И решил продемонстрировать силу.
В это время Первый консул увлекся некоей дамой. Он уже договорился с красавицей и готовился совершить свой «набег»... как вдруг прелестница сообщила, что внезапно занемогла. Но Фуше тотчас доложил. Первому консулу истину. Оказалось, Уврар, узнавший об интрижке, попросту перекупил пассию, заплатил ей бешеные деньги за ужин с ним. После чего позаботился, чтобы Париж узнал о его подвиге. И на бульварах поняли: Францией по-прежнему правят деньги.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!