Апостолы Феникса - Линн Шоулз

Потратив еще немного времени на то, чтобы поправить галстук и значок в виде российского флага на лацкане, он кивнул сопровождавшим его адептам. Адепты подтвердили, что готовы. Их было двое, и они были одеты в черные костюмы с маленькими значками службы безопасности президента на лацканах.

Во главе с медленно шествующим Менгеле они синхронно двинулись по гулкому мраморному полу пятисотлетней церкви к огромному, от пола до потолка, иконостасу. Они прошли мимо саркофагов прежних правителей России, от великого князя Ивана I до Михаила Романова, основателя династии Романовых. Когда они приблизились к иконостасу, их заметил солдат, стоящий на посту, и бросился навстречу.

— Стоять! Собор закрыт, — одной рукой он снял с пояса фонарик, а другой выхватил из кобуры пистолет. Потом разглядел эмблему секретной службы на пиджаках. — Покажите ваши удостоверения.

Все трое молчали.

Он осветил их лица фонариком и задержался на Менгеле. Шагнул вперед, и челюсть у него отвисла, а глаза расширились.

— Господин президент? Я… — он медленно опустил руку с пистолетом. — Не понимаю. Что вы…

— Не светите мне в лицо! — произнес Менгеле чуть громче шепота. Имплант Энгейдж в его мозгу был запрограммирован на несколько языков, включая английский и русский. Он перевел для Менгеле слова часового на его родной немецкий и позволил ответить по-русски.

— Извините, господин президент. Я не ожидал увидеть…

— Я здесь по делу государственной безопасности, и мне нужна ваша помощь, — доктор Менгеле сделал шаг вперед и положил руку ему на плечо. — Как тебя зовут, сынок?

— Дмитрий, — голос часового был полон неуверенности. — Ефрейтор Дмитрий Сабонис.

— Ты имеешь отношение к знаменитому советскому чемпиону?

— Дальний родственник, господин президент, — кивнул солдат.

— Есть чем гордиться, ефрейтор, — он наклонился ближе. — Могу я надеяться, что ты сохранишь мое поручение в тайне?

— Разумеется, — охранник встал по стойке «смирно». — Я должен выполнять приказы Президента Российской Федерации.

— Хорошо. Тогда проведи нас за иконостас, в тайную часовню. Мне нужно видеть могилу великого князя Московского, первого царя всея Руси Ивана Грозного.

Когда последние ноты Чайковского в исполнении Московского симфонического оркестра стихли в ночном небе и сцена погрузилась во тьму, единственный луч прожектора высветил фигуру Хавьера Скэрроу. Он стоял у самых стен Кремля, посреди обширной сцены из стекла и хрома. На нем было блестящее одеяние, оранжевое с синим, и он смотрел на волнующуюся у его ног Красную площадь. В отдалении собор Василия Блаженного, освещенный рядами прожекторов, походил на ночной аттракцион в Диснейленде. А между собором и сценой Миссии Феникса полумиллионная толпа преданных последователей ожидала слов Скэрроу. Его голос вместе с голосом русского переводчика раскатились, усиленные мощной системой динамиков, а его лицо появилось на огромных телеэкранах, вереницей выстроившихся на площади.

— Добро пожаловать, — Скэрроу вытянул руки, как будто собираясь обнять всю эту толпу. — В эту ночь я принес вам послание мира, надежды, радости, равновесия и гармонии, потому что все мы принадлежим одной вселенной, одному духу. Много лет назад великий правитель Текумсе, вождь коренного американского народа шауни, сказал такие слова: «Братья, мы все принадлежим одной семье, мы все дети Великого Духа; мы все идем одним и тем же путем; утоляем жажду из одного источника; и теперь дела наивысшей важности требуют от нас выкурить трубку вокруг общего костра совета. Братья, мы друзья; мы должны помочь друг другу нести нашу ношу». — Скэрроу сделал паузу, чтобы дать переводчику догнать его, а аудитории — почувствовать драматизм момента.

— Слова Текумсе не устарели и в наши дни. Когда я цитирую эти слова, выражающие его видение Великого Духа, я говорю о богах ислама, иудаизма, буддизма, христианства, анимизма, индуизма, зороастризма и других великих религий. Есть нечто общее, что связывает всех нас. Для индуса это вера в Брахман, глубинную всеприсущую жизненную силу, и в дхарму, в то, что есть три пути поддержания мирового порядка, равновесия и гармонии.

В анимизме есть вера в духовную сферу, которая сосуществует с физическим миром. В зороастризме фигурирует изначальный создатель вселенной.

Я могу продолжать еще и еще, но вы, возлюбленные братья и сестры, уже видите общую картину. Для вселенной мы единое целое. Мы используем разные слова, но говорим одно и то же. Всегда есть космический дуализм и борьба за равновесие, борьба между тем, что мы называем Богом, и злом.

Скэрроу вновь сделал паузу и протянул руки вперед, к толпе.

— Единый мир, единая вселенная, единый дух. Мы едины!

По всей площади раздались аплодисменты и толпа начала скандировать.

— Мы едины! Мы едины! Мы едины!

— В своей слепоте и жадности мы, люди, разделились на группы и провели непреодолимые границами между ними. Не природа, а мы сами решили, что одни из нас лучше, а других хуже. Мы не почитали Вселенную, тех самых богов, которым, по нашим словам, мы поклоняемся. Мы давали им разные имена и утверждали, что они принадлежат только нам: индусам, христианам, евреям. И теперь мы расплачиваемся за это. — Он заговорил громче. — Недавние катастрофы говорят, что наша вселенная содрогается в конвульсиях. Мощные землетрясения в Китае и Чили, цунами на Гавайях, извержение вулкана в Йеллоустоунском национальном парке в Соединенных Штатах, ужасное наводнение в Чехии. Вы верите, что это нормально, что эти бедствия — часть естественного порядка вещей? Нет, мои братья и сестры. Масштабы недавних катастроф больше, чем мы наблюдали раньше.

Скэрроу набрал полную грудь воздуха. Его голос сделался мягким и проникновенным:

— Мы повредили наш мир… Нашу Вселенную… То, что мы видим, это муки агонии. Мы чрезмерно эксплуатировали природные ресурсы, мы испугали Землю рытьем шахт и вырубкой лесов. Мы истребили флору и фауну. Мать Земля испытывает страдания, — он еще понизил голос, заговорил меланхолично и печально: — И мы серьезно ранили друг друга, — голос опять взлетел. — Но мы не обязаны продолжать в том же духе. Мы можем исцелить раны, залечить шрамы. Найти мир и радость и вернуть в нашу вселенную равновесие и гармонию. Мы можем познакомиться друг с другом, заглянуть глубже таких мелочей, как цвет кожи и форма глаз, и узнать друг в друге братьев и сестер. У нас одни и те же верования и упования. Мы принадлежим единому миру, единой вселенной, единому духу. Мы едины. Протяните руку брату или сестре, что стоит рядом с вами. Возьмитесь за руки, чтобы возродить мир и гармонию, чтобы показать вселенной, что мы полны раскаяния за наше поведение и восхваляем то, что она дала нам. Мы будем двигаться вперед, мы поднимемся из пепла безысходности, как поднимается из пепла птица феникс. Дайте друг другу руки и дайте друг другу свою любовь. Наша Миссия Феникса — это надежда на лучшее будущее, и в конечном итоге на мир, гармонию и равновесие всей вселенной. На нас лежит обязанность принести ради этого великие жертвы. И мы сделаем это, потому что мы едины!